Находка - Михановский Владимир Наумович - Страница 2

– Мыс почти расчищен. Наверно, завтра киберы монтаж начнут, – сказал я.

Лена кивнула.

– Мне сегодня попался интересный текст, – сказала она. – Наказ вождя о подготовке племени к переходу через огненную пустыню.

– На чем текст? – поинтересовался я. – Кора?

– Камень вулканического происхождения. Из Космоцентра привезли.

– Легко расшифровалось?

– Что ты! Целый день мучилась. Чуть информатор не сожгла!

– Камень с Марса, наверное?

– С Аларди.

– Аларди? – повторил я название незнакомой планеты.

– Созвездие Центавра, – пояснила Лена.

Над линга-центром прорезались звезды. Стало свежо я снял куртку и набросил ее на плечи Лены.

– Что это? – Она опустила руку в карман и вытащила узкий пластиковый листок.

Я коротко рассказал, как он попал ко мне.

– Какой это язык, как ты думаешь? – спросил я.

Лена рассматривала мою находку, так и сяк вертя ее при скудном свете.

– Не знаю… Такие письмена вижу впервые, – тихо сказала она.

– Может быть, в этих знаках вообще нет никакого смысла? – спросил я.

Лена, не отвечая, подносила листки к светящейся панели внимательно рассматривая каждый.

– Все может быть, – произнесла она наконец после долгой паузы. – Знаешь, что? Я попробую дать их дешифратору.

Мы вошли в машинный зал. Высокий купол-потолок сливался с вечерним небом. Над панелями бессонно перемигивались лампочки. Машинам нет дела до того, утро сейчас или вечер. День и ночь заняты они тем, что пытаются расшифровать письмена, привезенные астронавтами с далеких планет. Задача сложная, и не всегда, далеко не всегда поддается она решению. Корабли привозят знаки, вырезанные на коре тропических деревьев, нацарапанные на твердой почке, высеченные на глыбах гранита. Не все удается линга-машинам разобрать сразу. Но то, что удается, навечно оседает в их бездонной памяти, помогая дальнейшему штурму таинственных знаков…

Лена дала задание дешифратору.

После мы пили чай с медом, слушали музыку, как всегда, читали старые стихи. Я посмотрел на часы, встал и начал прощаться. И в этот миг дешифратор загудел. На пульте загорелся ровный глазок. Лена нагнулась к переговорной мембране.

– Какой это язык? – спросила она.

Дешифратор не ответил.

– Совсем как ты, – усмехнулась Лена. – Предпочитает промолчать, чем сказать: не знаю.

– А может, дешифратор перенял… – начал я, но Лена жестом велела мне молчать: дешифратор что-то произнес быстро и неразборчиво. Лена глянула на меня и повернула регулятор скорости воспроизведения.

– …Стена заполняет собой весь мир, разрезая его надвое, – медленно, чуть не по слогам произнес механический голос, лишенный всякого выражения. – Нет ей ни конца, ни края. Стена, похожая на волну неведомого моря, вдруг вставшую на дыбы…

Дешифратор дважды произнес последнюю фразу и умолк.

– Дальше, дальше, – снова нагнувшись к переговорной мембране, заторопила Лена.

– Дальше следует темное место… Логический пропуск… – сказал дешифратор. – Пытаюсь сопоставить с прежними вариантами расшифровки…

С минуту мы тщетно ждали продолжения.

– Что же ты не подобрал все листки? Машине было бы легче, – упрекнула меня Лена. – Чем больше материала, тем проще поддается он расшифровке.

– Откуда было мне знать, что в них есть хоть какой-нибудь смысл? – пожал я плечами. – Когда я посмотрел на квадратики и ромбы, соединенные кривыми линиями, то решил, что это упражнение ополоумевшей машины, изгнанной из линга-центра.

Лена не улыбнулась – она не приняла шутки.

– А вдруг там что-нибудь осталось? – сказала она.

– Где? – не понял я.

– На берегу.

– Говорю же тебе – ветер сразу подхватил их…

– А вдруг? – перебила меня Лена.

Я с сомнением покачал головой.

– Давай попытаем счастья? – Лена схватила меня за руку, и мы выбежали из зала.

Я прихватил фонарик, и струящаяся тропинка была поэтому для нас явственно различима, хотя протоптали ее только двое.

– Вот… здесь… лежал контейнер, – тяжело дыша, сказал я, указывая на место, ровное, как стол, – киберы сегодня превзошли самих себя.

Не отвечая, Лена подошла к берегу. Стоял прилив, и почти вся песчаная полоса была залита водой. Листков, которые мы искали, не было и в помине.

– Листки тяжелые? – задумчиво сказала Лена. – Наверное, тяжелее воды. Может быть, часть их осталась на дне? Раздевайся! – решительно заключила она.

Черная вода лежала у наших ног.

Я отдал фонарик, чтобы освободить руки, и перешагнул белую каемку прибоя.

Сильный луч следовал за мной по пятам, освещая пятачок каменистого дна. Потревоженные крабы бестолково шныряли во все стороны. Листков нигде не было: наверно, приливные течения унесли их в глубину.

Окончательно продрогнув, я уже совсем решил выходить, но в этот момент упорство искателя было вознаграждено. Отыскалось несколько листков, попавших в расщелину между камнями. Правда, после этого мне ничего не попадалось, несмотря на поиски.

– Н…наверное, в…вода смыла знаки, – сказал я, выйдя на берег и протягивая Лене один листок. Она навела на него луч: угловатые письмена, чем-то напоминающие математические символы, четко выделялись на потемневшей поверхности.

Я сделал несколько кругов, чтобы согреться, а потом пошел проводить Лену – ей надо было дежурить до утра.

Но уйти с линга-центра мне так и не пришлось. Мы до рассвета слушали странную повесть, которую рассказывал дешифратор. Он часто прерывался и надолго умолкал.

Тускло звучал монотонный голос, и перед нами разворачивались загадочные картины чужого бытия, чужой планеты.

Кто скажет, когда и где это происходило?

Хроника ли это подлинных событий?

Или неумеренная и мрачная фантазия какого-нибудь древнего автора?

…Румо медленно отдал команду, и манипулятор послушно переместил его к хранилищу – низкому строению, собранному из листов гофрированного пластика. Румо заглянул в отсек и вздохнул: снова, как вчера, он был заполнен не больше, чем на треть. Видно, у… (в этом месте дешифратор запнулся, – наверно, подыскивал равнозначное слово в нашем языке), – видно, у белковых снова начался период сезонной хандры. А может, что-нибудь похуже? Значит, опять бесконечная возня с настройкой логических блоков. Надо сказать, опасная возня: если белковый (в этом месте дешифратор снова запнулся), если белковый, неловко повернувшись, случайно заденет землеца – тому не поздоровится.