Они жили не так, как привыкли - Бестер Альфред - Страница 2

– Да, я понимаю… – пробормотал он.

– Я хочу изменить такое положение.

– Но чем в этом могу помочь я? – нервно спросил он.

– Почему бы вам не остаться на некоторое время в Нью-Йорке? Если останетесь, я научу вас водить машину и найду автомобиль, так что вам не придется идти на юг пешком.

– Это идея. А трудно водить машину?

– Я научу вас за пару дней.

– Вряд ли у меня выйдет так быстро.

– Ну, за пару недель. Зато подумайте, сколько тогда времени вы сэкономите в таком длинном путешествии.

– Ну, – сказал он, – звучит это великолепно. – Затем он опять отвернулся. – А что я должен сделать для вас?

Лицо ее вспыхнуло от возбуждения.

– Джим, я хочу, чтобы вы помогли мне притащить пианино.

– Пианино? Какое пианино?

– Прекрасное, розового дерева, из пивной на Пятьдесят Седьмой стрит. Я хочу, чтобы оно стояло у меня. Гостиная буквально плачет по нему.

– О, вы имеете в виду, оно вам нужно для обстановки, да?

– Да, но я буду играть после ужина. Нельзя же все время слушать записи. У меня все приготовлено – есть самоучитель и пособие по настройке пианино… Я уже знаю, куда его поставить…

– Да, но… в городе наверняка есть квартиры с пианино, – возразил он. – Их, наверное, по меньшей мере, сотни. Почему вы не переберетесь в такую квартиру?

– Никогда! Я люблю свой дом. Я потратила пять лет, обставляя его, и он прекрасен. Кроме того, проблема воды.

Он кивнул.

– С водой всегда хлопоты. И как вы справились с ней?

– Я живу в домике в Центральном парке, где раньше стояли модели яхт. Фасад дома выходит к пруду. Это милое место, и я обосновалась там. Вдвоем мы сможем перетащить пианино, Джим. Это будет нетрудно.

– Ну, я не знаю, Лена…

– Линда.

– Простите, Линда, я…

– Выглядишь ты довольно крепким. Чем ты занимался раньше?

– Когда-то я был грузчиком.

– Ну! Я так и думала, что ты сильный.

– Но я уже давно не грузчик. Я стал барменом, а потом завел свое дело. Я открыл бар в Новой Гавани. Может быть, слышали о нем?

– К сожалению, нет.

– Он был известен в спортивных кругах. А вы что делали раньше?

– Была исследователем в ББДО.

– Что это?

– Рекламное агентство, – нетерпеливо объяснила она. – Мы можем поговорить об этом позднее, раз ты остаешься. Я научу тебя управлять машиной, и мы перетащим ко мне пианино и еще кое-какие вещи, которые я… Но они могут подождать. Потом можешь ехать на юг.

– Линда, я, право, не знаю…

Она взяла Майо за руки.

– Подвинься, Джим, будь милым… Ты можешь жить у меня. Я чудесно готовлю и у меня есть славная комната для гостей…

– Для кого? Я хочу сказать, ведь ты же думала, что была последним человеком на Земле.

– Глупый вопрос. В каждом приличном доме должна быть комната для гостей. Тебе понравится мое жилище. Я превратила лужайки в огород и садик. Ты можешь купаться в пруду и мы раздобудем тебе новенький «джип»… Я знаю, где стоит такой.

– Думаю, мне скорее хотелось бы «кадиллак».

– У тебя будет все, что захочешь. Так что, Джим, договорились?

– Олл райт, Линда, – неохотно пробормотал он. – Договорились.

Это был действительно славный дом с пологой медной крышей, позеленевшей от дождей, с каменными стенами и глубокими нишами окон. Овальный пруд перед ним сверкал голубым под мягким июньским солнцем, в пруду оживленно плавали и крякали дикие утки. Лужайки на откосах, поднимавшихся вокруг пруда, как террасы, были возделаны. Дом стоял фасадом на запад и расстилавшийся за ним Центральный парк выглядел неухоженным поместьем.

Майо задумчиво посмотрел на пруд.

– Здесь должны быть лодки и модели кораблей.

– Дом был полон ими, когда я переехала сюда, – сказала Линда.

– В детстве я мечтал о такой модели. Однажды я даже… – Майо резко замолчал. Откуда-то издалека донеслись резкие удары, тяжелые удары с нерегулярными промежутками, звучавшие, как громкий стук железом под водой. Они прекратились так же внезапно, как и начались.

– Что это? – спросил Майо.

Линда пожала плечами.

– Не знаю точно. Думаю, это разрушается город. То и дело я встречаю рухнувшие здания. Ты привыкнешь к этому. – В ней снова вспыхнул энтузиазм.

– Теперь зайдем внутрь. Я хочу показать тебе все. – Она раскраснелась от гордости, подробно показывая обстановку и украшения, смутившие Майо, но на него произвела впечатление гостиная в викторианском стиле, спальня в стиле ампир и крестьянская кухня с керосинкой для стряпни. Колоссальная комната для гостей с четырехспальной кроватью, пышным ковром и керосиновыми лампами встревожила его.

– Что-то вроде девичьей, а?

– Естественно. Я ведь девушка.

– Да, конечно. Я хотел сказать… – Майо с беспокойством огляделся. – Ну, мужчины привыкли к не столь утонченной обстановке. Ты уж не обижайся.

– Не беспокойся, кровать достаточно крепкая. Запомни, Джим, не ходи по ковру и убирай его на ночь. Если у тебя грязная обувь, снимай за дверью. Я нашла этот ковер в музее и не хочу его портить. У тебя есть сменная одежда?

– Только та, что на мне.

– Завтра достанем тебе новую. Твою не плохо бы постирать.

– Послушай, – в отчаянии сказал он, – может, мне лучше устроиться в парке?

– Прямо на земле?

– Ну, мне так привычнее, чем в доме. Не беспокойся, Линда, я буду рядом, если понадоблюсь тебе.

– Зачем это ты мне понадобишься?

– Тебе стоит только крикнуть меня.

– Чепуха, – твердо сказала Линда. – Ты мой гость и останешься здесь. Теперь приводи себя в порядок, а я пойду готовить ужин. Черт возьми, я забыла захватить «омаров»!

Она подала ему ужин из консервированных припасов на изысканном китайском фарфоре с датским серебряным столовым прибором. Это была типично женская еда и Майо остался голодным, когда ужин закончился, но был слишком вежлив, чтобы упомянуть об этом. Он слишком устал, чтобы придумать оправдание, уйти и пошарить где-нибудь в поисках чего-либо более существенного. Он дотащился до постели, вспомнив, что следует снять обувь, но совершенно забыв о ковре.

На следующее утро он проснулся от громкого кряканья и хлопанья крыльев. Он соскочил с кровати и подошел к окну как раз в тот момент, когда дикие утки были согнаны с пруда появлением красного шара. Майо вышел на берег пруда, потягиваясь и зевая. Линда весело закричала и поплыла к нему. Она вышла из воды. Кроме купальной шапочки, на ней не было ничего. Майо отступил, сторонясь брызг.

– Доброе утро, – сказала Линда. – Ты хорошо спал?

– Доброе утро, – ответил Майо. – Не знаю. От этой кровати у меня свело спину судорогой. А вода, должно быть, холодная. Ты вся в гусиной коже.

– Нет, вода изумительная. – Она сняла шапочку и распушила волосы. – Где полотенце? Ах, вот. Искупайся, Джим, и почувствуешь себя просто чудесно.

– Мне не нравится холодная вода.

– Не будь неженкой.

Громовой удар расколол тихое утро. Майо изумленно взглянул на чистое небо.

– Что за черт? – воскликнул он.

– Подожди, – сказала Линда.

– Похоже на ударную волну…

– Вон там! – закричала Линда, показывая на запад. – Видишь?

Один из небоскребов Западного района величественно оседал, погружаясь в себя, как складная чаша, и с него осыпалась масса кирпичей и карнизов. Обнажившиеся балки скручивались и лопались. Через несколько секунд до них донесся гул падения.

– Да, вот это зрелище, – со страхом пробормотал Майо.

– Закат и крушение Империи Города. Ты к этому привыкнешь. Окунись, Джимми. Я принесу тебе полотенце.

Она убежала в дом. Он сбросил носки и брюки, но еще стоял, согнувшись, осторожно пробуя ногой воду, когда она вернулась с огромным купальным полотенцем.

– Вода ужасно холодная, Линда, – пожаловался он.

– Разве ты не принимал холодный душ, когда был грузчиком?

– Нет, только горячий.

– Джим, если ты будешь стоять на берегу, то никогда не зайдешь в воду. Посмотри на себя, ты уже весь дрожишь. Что это за татуировка у тебя на руке?