Гладиатор - Михановский Владимир Наумович - Страница 2

– Я готов, – мысленно произнес Фостер, глядя на чем-то взволнованного хирурга.

– Видишь ли… ты должен сразиться… сразиться с одним роботом, – выдавил О'Принс.

– Тоже человеческий мозг? – быстро спросил Фостер. Он был сильно возбужден, – биотоковые волны на экране осциллографа подскакивали гораздо выше обычного.

– Успокойся, мозг электронный, – усмехнулся О'Принс.

– Значит, обычный робот?

– Да. И ты должен победить. Тогда ты получишь обещанное и снова станешь полноправным человеком…

– Что ж, – я готов, – повторил Фостер.

– Ты победишь, я уверен, – горячо сказал О'Принс и отвернувшись, быстрым шагом вышел из лаборатории.

Громадная арена цирка была залита юпитерами. Служители-роботы тщательно разравнивали отборный красноватый песок, не обращая внимания на назойливые телеобъективы. Толпа, забившая все уголки и проходы, нетерпеливо гудела.

Наконец неказистые роботы, сделав свое дело, убрались с арены, и сияющий распорядитель объявил сражение железных гладиаторов. Под оглушительную дробь барабанов на арену с противоположных сторон вышли два робота.

– Линди и Фрост! – провозгласил в рупор распорядитель и поспешно убрался с арены.

«Он переврал мое имя, – подумал Фостер. – Наверно, умышленно. Впрочем, какое это имеет значение?» Увидя людские лица, он испытал невыразимое волнение. Ему хотелось закричать изо всех сил:

– Люди, я тоже человек, я брат ваш. Люди, защитите меня!

Но он был робот и он был нем.

Его враг двумя прыжками достиг центра арены и застыл в выжидательной позе. Электронный мозг его напряженно рассчитывал всевозможные варианты нападения и защиты.

«Все это нужно только на потеху», – билось у Фостера. Он не чувствовал никакой вражды к своему противнику, а между тем должен был стремиться к тому, чтобы уничтожить его. В этом-то и состоял грубый просчет О'Принса! Вживляя мозг в кибернетическую систему, он сбросил со счетов человеческую психологию.

Роботы сблизились на расстояние вытянутого щупальца. Публика замерла. Казалось, два невиданных паука сошлись там, внизу на смертный бой.

Линди не спеша протянул к противнику щупальце, но как только Фостер выдвинул свой, робот неуловимо быстрым движением ударил его по нервному окончанию. Волна боли и слепой ярости захлестнула Фостера. Всей своей стокилограммовой массой он ринулся на врага. Линди успел увернуться, но один из щупальцев Фостера хлестнул наотмашь по фотоэлементу противника, и «глаз» врага померк. «Теперь он видит хуже!» – мелькнула у Фостера торжествующая мысль. Отныне он знал, что надо делать: необходимо лишить противника зрения, тогда он будет наполовину беспомощен.

Но и Линди не дремал. В один из моментов он изловчился и сорвал с макушки Фостера кустик-антенну. Боль была такова, что на миг лишила Фостера сознания.

Все же после полуторачасовой борьбы стал все яснее вырисовываться перевес Фостера. Его атаки были стремительнее и результативнее. Очевидно, электронный мозг объемом в девятьсот кубических сантиметров был еще слишком мал, чтобы соперничать с человеческим. Все чаще Линди останавливался в замешательстве, не в силах сразу решить, что делать дальше: нападать или защищаться? Арена была усеяна микроэлементами и многочисленными металлическими обломками. Наиболее нетерпеливые зрители поднялись с мест, чтобы во всех подробностях увидеть финал столь необычной драмы.

И тут случилось неожиданное…

Фостер увидел Мэри – жену. Она сидела где-то на галерке, в глубине – поэтому его рысьи глаза и не приметили ее сразу. Кроме того, Фостер был поглощен боем. Лицо Мэри было бледно. Рядом с женой сидел Джим, ее брат, моряк в отставке.

С криком – разумеется, безмолвным – Фостер кинулся к барьеру. Лишь несколько метров отделяли его от человеческого общества. На какую-то долю секунды он забыл о прикрытии, и этого оказалось достаточно. Щупальце Линди скользнуло змеей и вонзилось в то место, где находилось основание головной антенны.

Ослепительное солнце вспыхнуло в мозгу Фостера, и затем все погрузилось в мрак.

Вторая гибель Фостера Ленчли была мгновенной.