Завет Сургана - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 46

Рука Керо мгновенно сорвала что-то с пояса, сделала неуловимое движение, потом описала широкий круг замаха…

– Ложись! – крикнул Мори, первым сообразивший, в чем дело. – Один, два…

Граната разорвалась, как ей и полагалось, после трехсекундной паузы.

Еще миг тишины – и потревоженные камни, покрывавшие лежавшую впереди часть склона и едва державшиеся на своих местах, негромко заворчали: сперва – самые неустойчивые из них, потом – их соседи, больше, громче…

– Лихой ты парень, – Соки крикнул это в полный голос, чтобы перекрыть теперь уже оглушительный грохот падавших все с большей высоты камней. – Только не засекут ли нас теперь?

– Спишут на тот взрыв, внизу, – откликнулся Керо. – Да и будет ли кому засекать? Они, похоже, как раз попадут под дождик.

– Хотел бы я знать, как мы теперь переберемся на тот берег, – сказал Онго, наверняка имея в виду каменную реку, приведенную последним взрывом в движение.

– Отдохнем полчаса, – ответил успевший уже разобраться в обстановке многоопытный Мори. – Камни сойдут, и пройдем, как по шоссе, без всякой помехи.

Можно будет сразу вернуться на тропу и выходитьк перевалу.

Послышался облегченный вздох. Для Сури все обрушившиеся камни словно упали с его души: он не на шутку боялся предстоявшего перехода по едва державшимся камням, как и любой человек равнины. Онго, похоже, заботило уже другое:

– На перевале все, надо думать, всполошились после такого шума. И нас наверняка там уже ждут.

– Если еще Осталось – кому ждать, – усомнился Нито, оптимист по натуре.

* * *

– Слишком многого хочешь, – урезонил его Онго.

Глава 5. АТУРГА

Группе Онго уже пора была выйти на связь. Однако они молчали. И это беспокоило веркома Сидо все больше.

Он понимал, что о выходе группы скорее всего уже стало известно Гумо: утечка продолжалась. Но надеялся, что Гумо не удалось осуществить замысел ее перехвата: глава ОСС не удержался бы – похвастался. А то и осуществил бы свое обещание: прислал бы со спецкурьером пистолет с одним патроном. Но – как сообщали информаторы – в термитнике не замечалось никакого оживления, шла обычная рутинная работа.

Что другое могло случиться? Сидо допускал, что группе пришлось выбрать другой маршрут движения, задержаться в дороге, наконец – вступить в схватку с какими-то силами улкасов. Но на всякий подобный случай Онго был проинструктирован: в любой обстановке, ставящей под угрозу выполнение задачи, немедленно сообщать; и даже перед угрозой гибели всей группы – непременно подать условный сигнал, одну короткую фразу, которая означала бы, что рассчитывать на результаты поиска больше не приходится. Для этого нужно было лишь нажать отдельно расположенную клавишу – и сигнал пошел бы в эфир автоматически, повторяясь до того мгновения, когда окончательно опустеют батареи или вся рация будет разбита вдребезги. Именно вся: у сигнала тревоги была своя схема, и при нарушении работы всех других блоков она продолжала бы слать последнее "прости". Но круглосуточно дежурящие на перехвате слухачи до сих пор ничего похожего не зафиксировали. И это оставляло надежду, что группа все-таки подаст признаки жизни в ближайшем будущем – потому что отдаленного будущего для нее существовать просто не могло.

Однако причиной беспокойства Сидо была не только судьба группы. В конце концов на войне гибнут. Но одно дело – погибнуть, выполнив задание, и совсем другое – пропасть зря. От задания зависело слишком многое. А главная сейчас трудность заключалась в том, что по теперешнему представлению веркома Сидо идти следовало совершенно не туда, куда он поручил Онго проникнуть, и искать вовсе не то, на что группа была нацелена перед выходом. Со времени ее ухода Сидо успел кое-что новое не то чтобы узнать, но понять. И это новое понимание переворачивало все его представление о причинах и целях войны. Ему необходимо было найти подтверждение своей новой концепции – или, напротив, полное ее опровержение. И то и другое могла сейчас выполнить только группа Онго: слишком мало было надежды, что удастся забросить еще одну поисковую группу. Хотя бы потому, что (Сидо это отлично знал) он, да и вся его служба находились сейчас под самым пристальным, хотя и негласным, надзором Гумо и всей его команды, давно и хорошо натасканной на подобные действия.

Сидо беспощадно ругал самого себя за то, что раньше не удосужился глубоко и серьезно задуматься над самим феноменом Нежданной войны. Тогда мысль его потекла по старому, давно освоенному руслу: война началась просто потому, что войны в этом мире периодически начинаются – так было и так будет; они являются как бы древним ритуалом, не нами придуманным, но для всех обязательным; и цель войны привычно воспринималась, как цели всех других войн на протяжении столетий: стравить давление, во всяком обществе периодически поднимающееся за красную черту, доказать и самим себе, и другим, что живы, активны и стремимся к вечным ценностям, как-то: расширение территории, приведение соседа в смирение, неизбежное для войны расширение производства и так далее. Как сухие месяцы неизбежно сменяются дождливыми, так и годы мира столь же неизбежно прерываются месяцами войны; и то и другое давно казалось свирам законом природы. И так же, хотя и с некоторым удивлением, восприняли войну и на этот раз.

И только сейчас, после крутого разговора с Гумо, Сидо вдруг понял: все это было ошибкой с начала до конца. Ошибка – оценка войны, просто как очередной. Ошибка – определение целей войны как традиционных, давно известных и практически недостижимых.

На этот раз все на самом деле было не так. Другими оказались причины войны. И иными, совсем несхожими ее цели.

А главное – как почти с ужасом понял вдруг верком Сидо, – цели эти были реальными и вполне достижимыми.

Достижение же этих целей означало бы крушение того мира, который существовал на планете, Арук знает сколько времени, и переход к совершенно другой системе ценностей и добродетелей, которую Сидо считал для себя, да и для всей Свиры, неприемлемой.

И если то задание, с которым он выслал в горы группу Онго, заключалось в поиске того, условно говоря, нового механизма, который помогал улкасам начать и вести эту войну совершенно необычным способом, – тогда это казалось Сидо главным, потому что, поняв сущность этого механизма, можно было бы вскоре решить войну в свою пользу, – то теперь ему нужно было в первую очередь абсолютно другое: нужно было отыскать не пружину войны, а пружину политики, которая использовала эту войну лишь в качестве инструмента. Если вы хотите предотвратить создание какой-то, допустим, машины, то мало отыскать и даже уничтожить инструменты, при помощи которых эта машина строится; инструменты легко можно восстановить. В таких случаях необходимо отыскать, во-первых, чертежи этой машины и, во-вторых – ее конструктора или конструкторов. Только когда найдено и изучено первое и нейтрализованы вторые, можно говорить о полном или почти полном успехе. И вот сейчас Сидо нужно было дать Онго новое задание – объяснить ему, что надо искать и найти и-в первом приближении – где именно следует это делать.

Он уже собирался послать на поиски группы агралет, чтобы или окончательно убедиться в ее гибели, или хотя бы (если сесть и не удастся, горы не всегда дают такую возможность) сбросить вымпел с новым заданием. Но вовремя удержался от такого действия, правильно расценив его как плод растерянности, начало метания из стороны в сторону, которое всегда означает неудачу. Агралет можно выследить; таким образом, это действие может навести на след группы тех, кого наводить никак нельзя. Вымпел же может попасть и не в те руки, а это означало бы, что возникнет понимание того, что Сидо оказался в курсе действительной обстановки. После этого – он не сомневался – ему не удалось бы сделать больше ничего: его или уничтожили бы (в таких случаях никакая охрана не спасает), или ему пришлось бы заползти в какую-то нору, в которой он оказался бы совершенно бессильным. А для достижения цели Сидо необходимо сохранить и главенство в службе разведки, и право входа к Вершителю, и многое другое – все, что давало ему его нынешнее положение в государственной машине. Так что сейчас малейший риск категорически противопоказан.