Завет Сургана - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 35

Поэтому подошедший неслышно человек застал его без малого врасплох.

Только когда он остановился в трех шагах и попытался звонко щелкнуть каблуками (чему трава помешала), Онго поднял глаза; человек стоял спиной к низкому уже солнцу, и именно упавшая тень заставила Онго отвлечься от расслабленного состояния. Человек сейчас выглядел силуэтом на фоне все еще яркого неба, но Онго сразу же определил, что этот не из его ребят.

– Господин флаг-воин Ру?

– Ну, я. С чем пожаловал?

– Господин флаг-воин, разрешите представиться: линком-техник Ом прибыл для дальнейшего прохождения службы.

– Вольно, линком. Вы не ошиблись? Действительно ко мне?

– Никак нет, не ошибся.

– Мои вроде бы все дома…

– Я – связист, господин флаг-воин. Вот мое предписание.

Онго взял маленькую – с почтовую марку – пластинку. Из нагрудного кармашка выудил плоский дешифратор. Вложил, включил. Прочитал. Подпись была самого веркома Сидо. Специалист первого класса, в скромном звании линейного командира. По имени… По имени… Нет, прекрасная память у Председателя Комитета Прогнозирования!

– Линком, отойдите в сторонку, дайте хоть разглядеть вас как следует.

– Виноват…

Он отступил в сторону. Онго встал, тоже шагнул, чтобы оказаться лицом к лицу.

Оказался. Увидел. Проглотил комок.

– Линком-техник Ом, имеете ли какие-то еще поручения?

– Так точно, вывести вас немедленно на связь с Прямым. Аппаратура у меня с собой, – он еще чуть повернулся, чтобы показать объемистый ранец за спиной, но Онго и так его увидел.

– Действуйте.

Пока Ом извлекал и настраивал свою аппаратуру дальней связи, Онго не смотрел на него; глядел куда-то в сторону, но – надо признаться – ничего не видел. Лишь старался усмирить дыхание, утихомирить заработавшее вдруг на пределе сердце. И главное – не дать заметить свое волнение связисту. Ни к чему.

Ни к чему…

– Господин флаг-воин, Прямой на связи. Безопасный канал.

Онго взял протянутый ему микрофон. Капсулу вложил в ухо.

– Прямой, вас слушает Обратный.

– Все в порядке, Обратный? Готовы?

– Так точно. Готовы.

– Этой ночью в ноль два-ноль. Все оповещены. Непосредственную команду на выход после завершения отвлекающего маневра подаст старший флаг-воин Зено.

Это первое. Второе: свою задачу помните хорошо?

– Так точно.

– Есть коррективы. Мы исходили из того, что вы сможете держаться впереди наших наступающих войск, и опасаться вам придется только улкасских патрулей, поскольку тропа все время была свободна. Но возникла возможность, что войска подняться все же не смогут, и все пути наверх будут хорошо прикрыты. В таком случае путь движения будете выбирать по своему усмотрению. Ясно?

– Ясно, Прямой.

– И дальше: скорее всего вам придется опасаться не только улкасских патрулей. Но и тех, с кем вам уже пришлось сталкиваться незадолго до нашей первой встречи. Вы меня поняли?

– Я понял, Прямой. Что тогда – устранить их?

– Только при самой крайней необходимости. Вы туда не воевать идете, а вести поиск. Вы разведчики, во вторую очередь – диверсанты и лишь в последнюю – стрелки. Только так. Поэтому будьте постоянно внимательны и меняйте программы по обстановке. Надеюсь на вашу сообразительность, Обратный, и на ваших людей.

– Все понятно, Прямой.

– Еще вопросы?

– Вопросов нет. Но позвольте поблагодарить вас.

– Пока вроде бы не за что.

– За хорошую память.

– Успеха, Обратный.

– Счастливо оставаться, Прямой. Отбой. Онго возвратил микрофон.

Обождал, пока техник соберет свое хозяйство снова в ранец. Потом сказал негромко:

– Ну, здравствуй, Сури Ом…

– Здравия желаю (это было сказано с удивлением), господин флаг-воин!

– Не узнал?

Он вгляделся. Закрыл на миг глаза. Снова открыл. Покачал головой, словно не веря. Открыл было рот – и снова закрыл его, так и не издав ни звука.

Что-то блеснуло в его глазах, до сих пор так и не забытых. Бесполезный зов прошлого… Онго усмехнулся. А техник наконец осмелился:

– Онго, ты?.. Но ты же… Ты…

– Я, – согласился Онго. –Как видишь. Ладно, пока – все. Выступаем ночью.

Прочее сейчас не имеет значения.

"Да и вообще, наверное, не имеет", – этого он вслух говорить не стал: ни к чему было.

Глава 4. КОМАНДИР ОСОБОЙ ГРУППЫ 1

Ночью загрохотало: подтянувшиеся сутками раньше гаубицы и мортиры, куда более полезные в горной войне, чем пушки, к двум часам выдвинулись на позиции и открыли огонь. Взвились легкие ракеты. На склонах выросли сады огненных деревьев, чей век измерялся секундами, но завершался и век тех людей, чья судьба заставила их оказаться поблизости.

Никто, конечно, не ожидал от этого концерта – "Симфония войны, часть первая, allegro molto" – большого выигрыша. Огонь велся по площадям, улкасские же стрелки наверняка сидели в укрытиях: пещер в Горной стране хватало, глубоких и с извилистыми ходами; так что заметного численного урона врагу нанести не рассчитывали. Целью обстрела было – как и всего запланированного в новом варианте массированного наступления – лишь отвлечь внимание улкасов от других направлений, других проходов к немногим перевалам, которые следовало преодолеть, чтобы выйти на плато Ич-Майрат.

Эта крупная войсковая операция с точки зрения привыкшего во всем сомневаться веркома Сидо не имела шансов на успех: слишком уж много оставалось неясностей. Однако она могла послужить для того, на чем Сидо в последние дни сосредоточил все свое внимание: для скрытного и беспрепятственного заброса группы Онго в тот горный район, где Директор Про-Института рассчитывал найти подтверждения своей гипотезы о подлинных причинах и возможных следствиях Нежданной войны.

Он знал, что опыта войны у улкасов хватало, во всяком случае – войны в горах, и потому не сомневался: дороги к центральным, важнейшим районам Горной страны будут охраняться в зависимости от удобства и протяжения троп – чем ближе перевал и удобнее проход, тем серьезнее окажется защита, тем тщательнее будут контролироваться тропы и тем больше шансов на то, что каждый овраг будет заминирован, так что всякий, не знающий ключевых слов и действий, обрушится в пропасть, не успев сделать и пяти шагов по хрупкому настилу, висящему, как сказано уже давно, "подобно слезе на реснице Создателя". Из этой простой формулы следовало, что самый далекий путь к самому неудобному перевалу будет охраняться с меньшим тщанием, чем любой другой – и не потому, что таков приказ (его, естественно, никто никогда не отдаст), а по той лишь причине, что выставленные для охраны люди знают, что главную часть задачи за них выполняет сама природа, а на их долю остается самая малость; а такое ощущение всегда действует расслабляюще. На этом обстоятельстве и был построен расчет, коим был предусмотрен чуть ли не каждый шаг группы; однако на словах флаг-воину было дано еще одно указание, или разъяснение, и было оно выражено так: "У тебя инструкции на все случаи, а уж как ими пользоваться – решай сам в каждом конкретном варианте. Потому что и спрос будет с тебя, а не с компьютерной команды". Онго и начал с первых же минут поступать именно таким образом.

Впрочем, группа начала свое движение именно по указанному маршруту.

Произошло это, когда неожиданно сильный ответный огонь с гор достиг уже подобающей плотности, чтобы можно было поверить, что противник на склонах всерьез втянулся в игру.

Разработкой предписывалось, углубляясь в тыл улкасов, двигаться под прямым углом к направлению действий отвлекающих сил – то есть на северо-восток, принимая еще к востоку. Разведчики, по-одному выскользнув из колонны квадрата, выходившего из внутренних ворот туннеля, собрались вокруг Онго в месте, определенном заранее по карте, – на пятачке, рядом с отдельно стоящим тут деревом – арубой с толстым стволом и мощной кроной. Здесь темнота была еще гуще, чем вокруг, где мгновенные озарения рвали мглу в клочья. Группа, в последний раз проверив подгонку снаряжения, уже выстроилась в колонну по одному, чтобы незримо и неслышимо ни для кого покинуть эти места, однако в самый последний миг неподвижности Онго внезапно принял другое решение.