Эвтанатор - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 11

– Нет, – соврал Орлен. – Но вы говорили о добром деле.

– Конечно. Я ведь избавила его от того, что сейчас испытываю сама. Теперь-то я жалею о своём поступке: он слишком легко отделался. Но, как говорится, содеянного не вернуть.

– Инес, а вот эта мысль о сделанном вами добром деле – если углубляться в неё, расширять, укоренять – разве не сможет облегчить ваше состояние? Пусть сначала и ненамного, но чем дальше…

– Доктор, не надо уговаривать меня. Знаете, я пыталась. И, может быть, появлялись какие-то намёки на улучшение. Но почти сразу я поняла: этого не нужно.

– То есть как? Почему?

– Допустим, я выжила бы. И даже выздоровела. А потом?

– Не понимаю, что – потом?

– Жить в этом мире – убийцей? Вы не представляете, что это такое. Начиная с еженедельных проклятий в храмах, между службой и проповедью. Продолжая тем, что никто не посмеет предоставить убийце работу. Жильё. Не говоря уже об общении. По-вашему, это была бы жизнь?

– Инес, но ведь существует множество других миров, в которых живут миллионы, миллиарды людей…

– Конечно. И раньше были люди, по разным причинам покидавшие Эван и искавшие счастье в других мирах. Но не известно ни одного, кто выжил бы там больше одного года. Нет, их не убивали, не преследовали, не чурались, они были неплохо обеспечены. Но – не выживали. Может быть, сказываются наши генетические особенности, несовместимость с теми духовными полями, какие существуют в других мирах? Так или иначе, такие растения, как мы, могут произрастать только здесь. Пересаженные, мы вянем. Я не хочу вянуть. Так что, доктор, не тратьте время попусту.

Орлен помолчал недолго. Потом проговорил:

– Ну хорошо. Перейдём к технологии. Инес, как вы хотели бы уйти? Вы уже думали об этом? Сейчас я перечислю вам те методики, какими располагаю, и вы сможете подумать над ними и выбрать то, что больше понравится. Глупо, правда – какая смерть больше понравится? Но иначе не скажешь.

– А я говорю: освобождение! И думать мне совершенно не о чем – я уже всё решила. Ваше меню мне не нужно.

– В таком случае, чего вы хотите?

– Хочу уйти в тишине, слушая музыку, в одиночестве. При этом не сразу: после очередного болевого приступа я приму наркотик и отключусь. Да, в помещении непременно должно быть темно: почему-то я лучше чувствую себя в темноте. Вы из соседнего помещения окликнете меня; убедившись, что я забылась, – включите газ. Вы знаете, какой я имею в виду. Он ведь есть у вас? – В голосе Инес прозвучала тревога.

– Не беспокойтесь, есть, но для полной уверенности я попрошу ещё и тут, в Клинике. Думаю, мне не откажут.

– Я уверена, что нет. Как быстро он действует?

– Для человека достаточно четверти часа. Но для страховки мы берём полчаса. Хотя вообще для операции отводится не менее часа.

– Вот и прекрасно. Вы убедитесь в том, что я улетела, и сами сможете уйти.

– Смогу уйти, – механически повторил Орлен. – Итак, мы достигли согласия?

– Разве у вас возникли сомнения?

– Нет, ни в коем случае. Просто… полагается закрепить всё официально. Ваше согласие, ваша подпись…

– Конечно. Я просто забыла – знаете, в этом состоянии какие-то вещи просто выпадают из памяти. Когда ты в сознании, хочешь или нет, но постоянно ждешь нового приступа, ждешь в страхе, иногда до пота – хотя даме и не полагается потеть, да? – Она даже улыбнулась, но было ясно, что на самом деле ей не до этого. – Вот, доктор, пожалуйста, у меня всё готово. Я ведь была уверена, что вы мне не откажете.

Она сунула руку в тумбочку, вынула две карточки, протянула ему. Орлен взял их, при этом прикоснулся к её пальцам. С трудом сдержал возникшее лёгкое содрогание – от мысли, что ты прикоснулся к человеку, которого не позже чем завтра убьёшь. Всё-таки не каждому дано быть палачом.

– Это не всё, – сказал он, поскольку действительно было ещё не всё. Из неразлучной сумки он извлёк то, что по традиции называлось диктофоном. Включил. – Сейчас, пожалуйста, повторите вслух ваше согласие, назовите выбранный способ. Можете попрощаться с кем-либо, если есть желание. Записываю.

– Постойте, доктор. – Она подняла тонкие дуги бровей. – Разве это нужно? Я об этом ничего не слышала, мне не говорили…

– Таковы правила. Вас не предупредили – ничего удивительного: у вас же нет специалистов в этой области.

– Доктор, я чувствую – сейчас опять начнётся…

– Так быстро? Видимо, ваша боль приноровилась к этому наркотику. Ничего, у меня есть с собой новое средство – до ваших мест, наверное, ещё не дошло. Сейчас я заменю флакон…

– А вдруг будет ещё хуже? Пожалуйста, доктор, не нужно. Я стану сильнее бояться… А знаете – вы её напугали, боль чуть отступает. Ладно, давайте, пока я ещё не начала кричать.

Орлен поднёс коробочку почти к самым губам Инес. Она послушно повторила всё, что следовало. Орлен выключил запись.

– Спасибо, Инес. Хотите, чтобы я ещё побыл с вами?

– Вряд ли смотреть на меня приятно, когда я корчусь и ору. А у вас наверняка есть и другие дела.

– Ничего особенного. Просто хочу ещё зайти, убедиться в том, что там всё в порядке – ну там, где завтра…

– Я понимаю. А я вот не хочу этого видеть. Там вряд ли весело – а мне хочется уйти, сохраняя в памяти что-нибудь приятное. Хотя бы эти цветы – это от администрации, очень благородно, правда? Хотя меня считают преступницей, они всё же мне сочувствуют, жалеют…

– Вам трудно не посочувствовать. Я их понимаю.

– Прощайте, доктор, – произнесла Инес. – Значит, в восемь вечера. Господи, ещё так долго… Больше не увидимся. То есть вы меня наверняка увидите – вам ведь придётся вместе с другими констатировать факт. А вот я вас – нет. Знаете, а вы мне понравились. Так что даже немного жаль… Идите, доктор, уходите поскорее.

Он и в самом деле ушёл. Направился в административный корпус: полагалось отчитаться в результатах уходящего дня. Главный врач встретил его приветливо. Выслушал с интересом. Сказал:

– А вы действительно не теряете времена даром, доктор. Итак, можно надеяться, что печальное событие произойдёт завтра?

– Есть все основания надеяться, – кивнул Орлен. Лицо его выразило приличествующую случаю печаль. – Так я могу рассчитывать на лишний баллон?

– Его доставят уже сегодня. И подключат.

– Заранее благодарю. Сейчас, с вашего разрешения, хотелось бы осмотреть то помещение, где мне предстоит работать. Так сказать, освоиться там. Чтобы завтра не терять времени напрасно. Вы не возражаете?

– Что вы, напротив. Вы могли заметить маленький одноэтажный корпус – позади главного, в отдалении. Вообще-то это наш морг, но два помещения там предназначены именно для такой работы, как ваша. Их полагается иметь, хотя я уже и не помню, сколько лет они не используются по назначению. Боюсь, что наши хозяйственники превратили их в кладовку. Я, правда, приказал навести порядок, но если там и окажется что-то лишнее, простите великодушно.

– Что вы, я никому ничего не собираюсь докладывать.

– Ключ возьмите у секретарши. Да, если нужно ещё что-нибудь – не стесняйтесь, говорите. Любое содействие…

– Благодарю вас, доктор. Мне ничего более не… впрочем…

Эта мысль промелькнула в сознании в последнее мгновение. Почему бы и не воспользоваться любезностью? Своими средствами до Середины, до своей конторы, не достучаться – тут нужна вневременная связь, а на уровне мобильных устройств она ещё не осуществляется, только со стационарных установок. А связь нужна, хотя бы на минуту-другую: не исключено, что ожидаемая информация на его адрес пришла именно сейчас, когда сам он – далеко-далеко. Он ведь собирался, выйдя отсюда, навестить местный центр ВВ-связи и заказать разговор. Но и отсюда наверняка можно связаться?

– Впрочем, если вас не слишком затруднит…

– С радостью – если это в наших силах.

– Дозвониться по ВВ, хотя бы на несколько секунд, до Середины, до моего департамента. Просто узнать, как там дела. Не требуется ли моё присутствие. Ну и сориентировать их – когда смогу вернуться на работу.