Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 74

После непродолжительного колебания Докинг кивнул и закрутил колесо в обратную сторону. Установил у выхода свой микрофон, уже сослуживший ему службу в Москве, и начал искать, медленно вращая лимбы наводки. Подвал заполнился странными звуками: басовитым визгом, гулкими ударами, свистом, резким шорохом – словно металл оттирали крупнозернистым наждаком. Милов поморщился:

– Потише, пожалуйста. Не то они услышат нас прежде, чем мы их. Что это за какофония, по-вашему?

Докинг убавил звук.

– Это всего лишь они идут. Смещаются половицы, мы слышим дыхание людей… Пока ничего интересного.

– Слушайте, – сказал Милов, – а я пока осмотрюсь тут. Похоже, за той железной дверкой у них – запасной выход. Было бы очень кстати. Если только он у них не заблокирован снаружи.

Он медленно обвел лучом дверцу, осторожно прикоснулся к ней, нажал ручку – и сразу же отскочил в сторону. Ничего, однако, не приключилось, дверь, во всяком случае, вроде бы не была минирована. Тогда он потянул на себя – и обе створки послушно распахнулись, как бы приглашая. Пригнувшись, Милов светил, внимательно разглядывая следы на стене, на полу. Морщась от неприятного запаха, кивнул, словно соглашаясь с самим собой. Поглядел в другую сторону. На полу близ печи валялось что-то – похоже, чемодан. Милов очень внимательно осмотрел его. Где-то он видел подобные – с хитрыми шифровыми замками… Где? Он напрягся и вспомнил: в той конторе, в которой договаривался насчет этой вот поездки, ему показывали такие – фирменные контейнеры от «Братьев Симс». Ну вот, все сходилось… Сундук этот, вероятно, хотели сжечь – но не успели.

– Милф! – негромко окликнул его Докинг. – Разговаривают!..

Милов поспешил на зов.

Звуковая картина была теперь совсем другой. Обращали на себя внимание ритмичные звонкие удары – неравными сериями, с перерывами.

– Отпирают сейф… – проговорил Докинг тихо. – Не ломают, знают код.

Протяжно пророкотало; видимо, дверца отворилась. Послышалось:

– Ого!

– А что я говорил?

Пауза, заполненная шорохами.

– Сколько же здесь, а?

– Тысяч на сто, могу поспорить. Если оптом. Тридцать килограммов потрохов, не меньше. И все свеженькие. Возьми контейнеры в кладовке, уложим и – в дорогу.

– Оставить бы малость себе…

– Из твоей доли, если захочешь.

Снова протянулась пауза.

– С чего же это он так раздобрился? Непохоже на шефа.

Послышался короткий смешок.

– Подперло, вот и подобрел. Ему подвалил другой груз, поценнее. Вот он и отдал – две трети ему, одна – нам…

– Ты что – и в самом деле думаешь…

– Нашел дурака. Сдадим и смоемся.

– Не налететь бы на него…

– Нет. Он подался в Австралию – через Бомбей, оттуда морем. А мы – в другую сторону. Пусть потом ищет.

– А откуда ты знаешь?..

– Сам сказал. Ладно, здесь нам околачиваться нечего: нагрянут либо наши из леса, либо того хуже – бахуту. Где мешки?

– Держи.

– Раскрывай…

Снова послышались шорохи. Докинг проговорил:

– Интересная информация. Хорошо бы проверить. Но пока эти не уберутся, мы тут заперты…

Он хотел уже было убрать микрофон; Милов удержал его за руку.

– Погодите… Слышите?

И в самом деле, какие-то новые звуки возникли, но уже не возле сейфа. Докинг закрутил лимбы. Сейчас голоса были слышны хуже.

– Не в доме, – шепнул он. – Снаружи.

Голоса доносились приглушенно:

– Решили без нас?..

– Мне приказано…

– А клал я на все приказы. Сейчас поделить на всех!..

– Убери грабли!

Шум. Выстрел. Другой…

– Да, – сказал Милов. – Действительно, пора уходить.

– Это сейчас-то?

– Я тут обнаружил запасной выход. Берем сумки.

– Куда он выведет?

– Вообще-то он – на тот свет. Тут они сжигали трупы или остатки их, оттого и запах такой – горелой человечины… Заметил, какой мощный у них генератор? Но я посмотрел – труба прямоточная, широкая, хоть лифт в ней устанавливай. Так что выберемся. Заведем туда каталку – с нее удобнее будет забираться.

Они стронули с места каталку – та пошла легко, похоже, смазки для ее колес не жалели. Вкатили.

– Прошу, – сказал Милов.

– Только после вас.

Милов усмехнулся. Забрался на каталку и на четвереньках пополз по ней. Оказавшись под трубой, разогнулся и полез по скобам, вделанным в трубу изнутри, надо полагать – для удобства очистки.

– Интересная получается картина, – сказал Мерцалов. – Значит, сюда прибывают пациенты этого самого Приюта… или как это там… Пристани. Тут их принять еще не могут, но что-то вынуждает этот инвалидный конвой прибыть к нам раньше условленного. С конвоем следует груз. Ветераны, видимо, служат для отвода глаз. Прекрасно. Их помещают в клинику, где своих больных еще нет. Там только еще заканчивается монтаж, и все такое прочее. Там с этим грузом что-то происходит: его высвобождают из той тары, в которой он перевозится – и после этого его забирает тирийское посольство. Так?

– Как будто бы все совпадает, – откликнулся Грибовский.

– Но как только груз этот попадет в посольство, – продолжал Мерцалов, – нам его не видать, как своих ушей. Потому что оттуда он, как дважды два, уйдет диппочтой – и нам останется только ходить вокруг и облизываться. Значит, что? Значит – груз надо взять раньше. В месте прибытия – это опять-таки может быть аэропорт, морской порт, железнодорожный вокзал…

– Наверняка они прибудут воздухом…

– Они тоже не абсолютные дураки. Берфитт ведь прошел все-таки через все наши решета – ухитрился, и мы его зафиксировали только в отеле. Чрезмерная самонадеянность вредит. Так что придется просить всех коллег об усилении надзора. Ориентируем их на группу ветеранов-инва­лидов, в основном, надо полагать, чернокожих, с которой должен следовать багаж. Сами эти бедняги нас не интересуют, вот их багажу должно быть уделено самое пристальное внимание.

– Понял, Сергей Симонович. Прикажете разыскать Надворова?

– Мой заместитель, – сказал Мерцалов, – проводит плановую проверку таможенной службы в Элисте. Нужное дело. Нечего отрывать его. Всем этим я займусь сам. А вы пока что передайте вот эти установки в службу наблюдения. И не забывайте сообщать мне о всяких новостях по делу. Даже самых пустячных. Как там Милов – не возникал?

– Молчит.

– Вот кустарь-одиночка… Хорошо. Свободны.

Мерцалов посидел с минуту, закрыв глаза. Не поднимая век, снял трубку нужного телефона. Номер пришлось набирать уже по-зрячему.

– Жоржиков? Проинформируйте меня вот о чем: у нас в той клинике – сто сорок третьей, теперь уже иностранной, – какое положение? Она озвучена?

– Сергей Симонович, вы распоряжений не давали.

– Сделайте это. Но – небрежно, грубо. Чтобы поиски точек не составили особого труда.

– Понял…

Судя по голосу, однако, Жоржиков как раз не понял – к чему ставить точки так, чтобы их легко можно было нейтрализовать.

– Не поняли, но это неважно. Главное – чтобы выполнили точно. Дальше. Подготовьте мобильную антенну – чтобы ее можно было за пару минут повесить над клиникой. Делать это надо немедленно, потому что нынче – последний день, когда там еще работают. Уяснили?

– Так точно.

– Об исполнении доложить немедленно.

Он набрал другой номер.

– Игорь Станиславович? Мерцалов беспокоит, известный вам… Снова просьба к вам. Неудобно, конечно, что не даем вам покоя, но… – Он помолчал, слушая. – Просьба такого рода: не могли бы вы прямо сейчас связаться с клиникой, бывшей сто сорок третьей, ныне фонда «Лазарет», и убедительно попросить их принять важного пациента для трансплантации… ну, это вы сами придумаете. Важно, чтобы персона была значительная, существовала на самом деле и нуждалась в пересадке, или, во всяком случае, стало бы широко известно, что она нуждается. Нет, по моим предположениям, они сейчас принять его не смогут, но нас интересует – когда именно смогут. Почему не смогут? По нашим данным, у них еще нет донорских тканей. Предложить ваши? Ни в коем случае. Если будут просить, откажите – скажите, что именно сейчас банк тканей пуст… Очень вам благодарен, Игорь Станиславович. Просите что угодно – все для вас сделаю, что будет в моих силах…