Не возвращайтесь по своим следам - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 5

Сергеев только усмехнулся в ответ, пошевелил губами. Подвывая на низкой передаче, фургон въехал из подворотни задним ходом и стал неуклюже, туда-сюда, разворачиваться. Наконец остановился, водитель вылез, распахнул заднюю дверцу, и девушки принялись таскать пачки книг из магазина и складывать в кузов. Зернов смотрел, забыв закрыть рот. Потом медленно проговорил:

– Не понимаю…

– Пора понять, – сказал Сергеев негромко. – Вот так мы теперь живем. Навыворот.

– Слушай, я вспомнил: это ведь действительно было! С фургоном. Было… вчера? Нет, вчера меня тут не было. Нет, сегодня! Когда же это было сегодня? Мы ведь только что приехали!

– Это было сейчас.

– Не понимаю… – озадаченно проговорил Зернов.

– Это произошло только что. На твоих глазах. Но до того было еще раз. Пять, десять или, может быть, двадцать миллиардов лет тому назад – никто не знает, когда именно.

Зернов отозвался на эти слова не сразу. Помолчал, пожал плечами:

– В такие цифры я вообще не верю. И фантастикой никогда не увлекался. И не жалею: хватило с меня и той истории… Ты можешь объяснить так, чтобы было понятно?

– Попытаюсь. Объяснение таково: мы живем в обратном ходе времени. Возвращаемся по своим следам. Это доходит?

– Наивный вопрос. Конечно, нет. Что тут может дойти? В этих словах, по-моему, ноль смысла.

– Обратный ход времени. Ну, ты же образованный человек и обладаешь каким-то представлением об устройстве мироздания. У нас в редакции полно брошюр «Знание».

– Ну и что? Они бывают нужны редакторам – мало ли…

– Ты уж лучше не перебивай пока. – «Опять хамит», – сердито отметил Зернов, но смолчал. – Соберись с мыслями. Пульсирующая модель Вселенной. Помнишь? Ну, разбегание галактик, эффект Доплера, и все прочее. Затем – в какой-то миг времени – остановка…

– Насчет остановки я не помню. Может, и не читал.

– Остановка – и начало обратного процесса: сбегание галактик к одному центру, фиолетовый Доплер вместо красного и так далее.

– Постой, постой. Ну, вспоминаю – была такая гипотеза. Но она ведь даже учеными окончательно принята не была, не доказана, чего-то там не хватало…

– Ну, законам-то бытия все равно, приняты они или нет – действуют себе, и все тут, это ведь не уголовный кодекс или, допустим, гражданский… И вот эта гипотеза, вероятнее всего, оправдалась. Из всех возможных объяснений это – самое естественное. Но кроме сбегания галактик произошло, видимо, и еще одно, самое существенное: вспять повернуло и время. И если раньше оно шло, допустим, от минуса к плюсу – или, если угодно, справа налево, то после этого двинулось обратным путем – слева направо, от плюса к минусу. То есть от будущего к прошлому. Вернее, от того, что мы тогда называли будущим – к тому, что тогда же считалось прошлым.

– Стой, так это же… Была у нас в свое время одна рукопись об этом. Что же ты мне ее пересказываешь? Я же сказал – не надо фантастики…

– А то, что ты сейчас тут сидишь, это что: фантастика или факт? Рукопись – да, была. И будет еще, никуда не денется и ничего с этим не поделать. Но я-то о реальной жизни говорю.

– Ну ладно, допустим… И когда это случилось? Поворот времени?

– Я же сказал: никто не знает. Из нас, ныне живущих, никто. Ведь после того, как мы с тобой умерли…

– Что-что?

– Да не дергайся. Понимаю, что тебе неприятно. Но больше ты не умрешь, не бойся. Однако в свое время мы с тобой померли, и после нас были еще десятки, или сотни, или миллионы поколений, и все они тоже успели умереть, а потом, возможно, – возможно, но вовсе не известно наверняка, ибо это недоказуемо! Вселенная существовала еще какое-то время, миллиарды лет, может быть, без нашего участия, без участия разумной жизни; но может быть, разум существовал и до самого конца – а потом все двинулось задним ходом, и стали снова возникать и протекать те же процессы, что происходили раньше, при прямом ходе времени – но только в обратном направлении. И снова повторялись те же поколения, но уже от последующих к предыдущим, если судить со старых позиций – от детей к отцам, от следствий – к причинам…

– Да нет, – сказал Зернов уверенно и даже махнул рукой. – Этого не может быть.

– То есть как? – опешил Сергеев.

– Очень просто. Ведь если так, значит, должны повторяться все те события, которые происходили раньше? Только в обратном порядке… Или я неверно понял?

– Ты понял правильно. Зернов усмехнулся:

– Кто же это разрешит?

– Что ты сказал?

– Сказал ясно: кто это разрешит! Кто допустит!

– А, вот что, – Сергеев серьезно и даже как бы сочувственно посмотрел на Зернова. – А никто никого не спрашивал. Вот никто и не запретил. Да и кто бы мог? Господь? Так мы его не признаем – де-юре, во всяком случае.

На этот раз Зернов молчал не меньше минуты.

– Но как же так… Вся наука, философия… Движение вспять? Прогресс ведь неудержим, необратим!

– Вижу, ты и правда сильно растерялся, если такими аргументами… Почему вообще существует мир? Да еще не всегда такой, каким мы его себе представляем – или, если точнее: всегда не такой.

– М-да, – сказал сильно озадаченный Зернов. – Конечно, так можно объяснить некоторые частности… Но все же вдруг, сразу я эту точку зрения принять не могу.

– Да ведь это дело целиком твое, мир от твоего мнения не изменится. Ну, не признавай, пожалуйста, сделай одолжение. Тем не менее только благодаря этой, как ты говоришь, точке зрения ты сейчас существуешь на свете.

– Я существую потому, что в свое время родился, надо полагать.

– Нет. Это в том течении времени ты существовал поэтому. Родился, жил, умер. Нормальная последовательность – тогда. А теперь – наоборот. Вернулся – жил – исчез. Или, если угодно, антиродился.

– Не понимаю все же.

– Что именно? Механизм антирождения? Ну, в этом я, естественно, не специалист, я по-прежнему филолог и, дожив до ранней молодости, снова окажусь на филологическом, а никак не на медицинском. Но если это тебя так интересует, позвони кому-нибудь из гинекологов, если только…

– Я лучше прямо отсюда подъеду.

– Отсюда ты, Митя, никуда не подъедешь, да и позвонить даже не сможешь – если только в том, прежнем течении времени у тебя в этот день не было никаких контактов с гинекологами.

– Зачем они были мне нужны? У Натальи здоровье такое, что позавидовать можно…

«Много ты знаешь», – очень хотелось сказать Сергееву, и еще кое-что добавить по поводу Зернова и Натальи Васильевны; но сейчас не время и не место было, и он сдержался.

– Но в конце концов, – произнес он вслух, – придется тебе, как и мне, и каждому вернувшемуся, просто поверить, что так все и происходило, и происходит. Надо бы, конечно, говорить «воскресшие», но тот термин чересчур окрашен эмоционально и мифологически. Правда, еще не так давно мы его и употребляли…

– Несколько лет назад… – Зернов ухватился за эти слова, прикинул: – То есть, глядя с моей позиции, через несколько лет?

– По старому счету – да.

– Это когда я уже… – Последнего слова Зернов не произнес.

– Да. Тогда происходило много, очень много интересного, важного, нужного, тебе рассказать сейчас – ты не поверишь, что такое могло быть. Но если на тебя выбросить всю информацию сразу – задохнешься. На сегодня хватит, пожалуй.

– А ты… долго еще жил после меня?

– То есть когда я вернулся? Двадцать лет назад.

– Выходит, пережил меня на двадцать лет. Ну, знаешь… – казалось, Зернов и тут не удержится и спросит – а кто позволил; однако же сдержался.

– Вот видишь, – сказал Сергеев, – ты уже начинаешь ориентироваться в новой системе понятий. Да, на двадцать… Но ты не обижайся: дело прошлое. Так что теперь я соответственно на двадцать лет старше тебя, богаче в смысле опыта, ко многому успел привыкнуть, хотя со многим так и не могу в глубине души согласиться, но это другой разговор… Ну, если тебя волнуют вопросы продолжительности жизни, можешь утешиться тем, что исчезну я на восемь лет раньше тебя. И ты будешь еще студентом, пользоваться всеми благами молодости, когда я уже окажусь в начальной школе. Устраивает?