Кольцо Уракары - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 3

Стоп.

Ферика?

«Токтор Ферика»?

А если перевести это на нормальную теллурианскую фонетику – что получится?

Доктор Верига, вот что.

Верига.

Так-так-так-так-так. Уже интересно. Что он там?

– …сейчас находимся в терминале-три…

Терминал-три? Странновато. Прежде всего это означает, что прибыл он кораблем, вместо того чтобы воспользоваться вневремянкой. Уже это не назовешь нормальным Далее: борта с Синеры приходят обычно куда? На Экваториальную платформу. Значит, летел он не рейсовым, а чартерным. Если он, конечно, прямо оттуда. Чартерный рейс – удовольствие не из самых дешевых. Видно, его действительно припекло. И даже не его, а их. Он ведь сказал: «Мы прибыли».

– …прозьба тоштаться нас. Посвоним через два часа. У нас дело категории «Анни».

Анни! То есть – аннигиляция. Категория высшей угрозы. Кому? Что грозит? Или, точнее, кто?

Прежде, заслышав такой сигнал – вопль о помощи, я уже мчался бы сломя голову на выручку. Теперь – не то. Разитель отошел от дел. Но если где-то людям и в самом деле грозит серьезная опасность и они обращаются ко мне – вправе ли я умыть руки? Тем более что этого самого Веригу уже искала дама, и намерения ее были, похоже, не самыми миролюбивыми. Искала тут, у меня. Так что я уже как бы замешан.

А кроме того…

Я ощутил, как во мне возникает вдруг некая надежда.

В комнате явственно запахло отбивными. Аромат хорошего заказа.

– Алло! Верига! Постойте, не отключайтесь…

Обстановка на первый взгляд такова: тут их начали искать еще до посадки корабля. И конечно, продолжают. В чем дело – я, понятно, не знаю, но чутье подсказывает: оно из разряда необычных. Значит: чем меньше они наследят, тем лучше. Для них.

– Я дома, но у меня мало времени. Вы можете приехать быстрее? По вневремянке?

– Это пыло пы нешелательно. У нас свой транспорт. Так лучше.

(Его дикий акцент резал мне слух. Более не стану воспроизводить его.)

Ну да: на вневремянке надо удостоверять свою личность. Иными словами – назвать свой Личный Код, ЛК: номер, который присваивается человеку при рождении и сопутствует ему до самого конца. Один из без малого триллиона; примерно столько людей насчитывается сейчас во всех обитаемых мирах. Эти же не хотят нигде светиться. Ясно: потеря времени – выигрыш скрытности. А может быть и не только ее.

– Понял. Что у вас: скользун? Коляска?

– «Бриз». Агрик. Так что мы даже не выйдем на улицу.

Ну что же: «Бриз» – средство достаточно быстроходное.

– Жду. Меня можно найти…

– Ваше местонахождение нам известно.

Вот так. И отключились.

Через секунду-другую я поймал себя на том, что пытаюсь разглядеть координаты звонившего на дисплее, на котором они так и не появились. Этот Верига (вдруг стало чудиться, что я когда-то давно уже встречал это имя, вот не помню только – где) и в самом деле заботится о сохранении конфиденциальности.

Ладно. Так или иначе, остается достаточно времени, чтобы довести до конца медитацию. Вернее – начать с начала.

Улегся. Теплею. Тяжелею. Астральное тело отделяется, оставляя плоть бездвижной, лишь редко, равномерно дышащей. Ухожу…

Поднимаюсь по крутому склону, не щадя локтей и коленок. Во плоти никогда бы не отважился на такое. Первый слой облаков остался далеко внизу, сейчас предстоит пробиться через второй сквозь густой туман, в котором не различаешь даже собственных пальцев, судорожно вцепляющихся в малейшие неровности стены, теперь уже почти вертикальной. Но миную второй слой неожиданно быстро. Вот и вершина. Пятачок, на котором устоять можно, но растянуться, чтобы отдохнуть, никак не удастся; сюда поднимаются не для отдыха. Над головой – густая, темная синева и пристальные, немерцающие звезды. Редкий случаи: нет ветра, штилевой воздух кажется непроницаемым, как сама скала. Но это меня радует: благоприятный признак. Намек на то, что я, возможно, добирался сюда и не зря.

Теперь – последний этап: полет.

Облака, пик, сама планета – все остается далеко. Уношусь ввысь. Хотя теперь это уже не высь – неопределенное направление.

– Я тебя звал несколько раньше. Ты опаздываешь.

– Прости, – смиренно отвечаю я. – Иногда приходится и задержаться – для важного разговора. Но мне по-прежнему необходимо если не увидеть тебя, то хотя бы услышать.

– Что тебя волнует?

– Ничего. Просто – услышать…

– Тогда помолчи.

А я и сам не решился бы сказать еще что-нибудь.

– Говорят о вечности, – слышу через какое-то время! (тут его течение не ощущается). – И о конце света. Он будет, будет. Но не раньше, чем исчерпаются все комбинации, возможные в рамках этого творения. Для вас – это еще очень долго. Для Него – впрочем, для Него время вообще не существует.

Я не решаюсь спросить. Но после паузы Посвященный говорит и сам:

– Это не первое творение. Но еще неясно – будет ли последнее. Возможности множатся, я вижу все больше… Снова пауза. И наконец:

– Не забываю о продвинутых. Но двигайтесь, двигайтесь. Смысл этого творения – в развитии. А я увижу. Да, и вот еще что.

Я почувствовал, как изменился настрой его мыслей которые он вколачивал в меня напрямую, без помощи слов.

– Тебе предстоит серьезное дело. Его надо выполнить! Конечно, лучше не переходить известных тебе границ. Не падать слишком низко. Но тебе придется возвратиться в себя – прежнего, каким ты был не так давно. И пока будешь оставаться таким – не обращайся к нам. Жестоко, но иначе нельзя. А уж если…

Так и не закончив, он ушел – я сразу почувствовал, он оказался вне моего восприятия.

Пора было возвращаться.

Медленный переход в нормальное бытие. Одновременно оживает таймер мика, упрятанного где-то глубоко в моей голове микробиокомпьютера, без которого в наше время не живет ни один человек.

У меня остается еще полчаса. Хватает на легкую гимнастику и на приведение жилья в относительный порядок. Даже на то, чтобы стереть пыль с бросающихся в глаза плоскостей.

Едва успеваю закончить эту работу, как Вратарь деликатно звякает, чтобы привлечь мое внимание к экрану внешней камеры. Той, что уютно пристроилась наверху, на крыше. Она исправно показывает, как на площадку мягко садится «Бриз» – маленький агрик третьего класса, рассчитанный на четырех седоков. Это означает, что гость прибыл.

Вернее, гости: их трое – недаром Верига употреблял множественное число, когда потревожил меня звонком. Против королевского недуга – пунктуальности – прибывшие обладают явным иммунитетом: пришли на десять минут раньше. Но при первом знакомстве излишняя придирчивость вряд ли пойдет всем нам на пользу.

– Строго проверь, – говорю я. – И впусти, если все в порядке.

(Я поймал себя на том, что стал применять такие меры предосторожности, какие принимал в добрые старые времена. Где мои сколько-то там лет? И что это: интуиция – или признаки маразма?)

Пока перед дверью и потом в тамбуре происходила процедура проверки, я последним взглядом прошелся по комнате и (на всякий пожарный) занял позицию, на которой меня нельзя будет увидеть сразу, когда дверь укатится в стену. Предосторожность, по сути, можно было бы назвать излишней: если они пройдут проверку, то смогут действовать разве что врукопашную – а этого я не очень боюсь. Однако же интуиция подсказывала мне именно такой образ действий.

Заняв позицию, я не без любопытства оглядел все четыре монитора – те самые, что показывали прихожую. Вратарь (для гостей это сейчас лишь табло, рисующее слова команд) выдает первое указание:

«Будьте любезны (я – сторонник вежливости во всех случаях) поместить все имеющееся у вас оружие в шкафчик справа».

Как и ожидалось – секунды нерешительности. Троица переглядывается. Один – тот, что справа, – покачивает головой. Еще секунда. Средний – видимо, это и есть доктор Верига, – чуть пожав плечами, достает откуда-то из-за пазухи оружие и кладет на указанное место. Дистант класса «мид и», предпоследняя модель – температура в точке поражения не более двух тысяч Цельсия, предел – сто двадцать метров, емкость батареи – триста импульсов, или шесть минут непрерывного действия. Щечки рукоятки потемнели от ладони владельца, значит, машинка служит не только в качестве театрального реквизита.