Глубокий минус - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 17

Это был он сам. Хотя и не совсем такой, каким привык видеть себя в зеркале, но ведь известно, что зеркало не дает нам точного изображения. Да, это был он сам, и он стоял, глядя прямо перед собой; поодаль располагался лес, но не этот лес, в котором он находился сейчас, а какой-то другой, а между лесом и Колиным стояли хронокары. Их было три, и возле них возились люди.

– Невероятно! – сказал Колин.

Он узнал мезозойский лес; тот самый, где экспедиция задержалась перед тем, как разделиться на группы. Все три хронокара. И все люди налицо. Значит, их спасли все-таки?

Чепуха. Взорвавшийся хронокар спасти никто не в силах. Кроме того, Колин сейчас здесь, это уж точно. И в то же время он видит себя там. Вот он, именно он, а не кто-нибудь еще.

Что же получается? Можно не путешествовать в прошлое? Его можно просто наблюдать, словно на телеэкране?

Наблюдать, просто подумав об этом? Потому что Колин ведь только что подумал о людях в Глубоком минусе. И едва он подумал о них, кто-то – или что-то – показало ему один из эпизодов экспедиции.

Хроновидение. Несомненно, хроновидение, то, о чем пока еще только мечтают современники Колина. Потому что хроновидение может возникнуть лишь после того, как удастся найти какие-то возможности связи в субвремени. А их пока не найдено. В отсутствии связи – одна из самых больших трудностей проведения экспедиций.

И вот оказывается, что хроновидение есть…

Где? В эпохе, в которой не могут восстановить самый простой хронокар?

Чепуха! Абсурд! Предки…

И вдруг его мысли запнулись.

Предки? А если не предки? Если…

Колин подошел к стене купола решительными шагами. На этот раз он не опустил век.

На миг его охватила темнота. Затем ноги запутались в траве. Поляна. Он огляделся. Ничего, только воздух дрожал рядом, пахло озоном и ладонью можно было нащупать теплую, упругую поверхность.

…Он вырвался из чащи стремительно, как выносятся хронокары из субвремени. Костер дружелюбно кивнул ему и снова устремил свое пламя к небу. Сухая ветка сломалась под ногой. Сидевшие прервали беседу и повернулись к Колину. Предок улыбнулся ему.

– Ну вот, – сказал он. – Вы боялись, что помощи не будет. Я тогда еще подумал: как может статься, чтобы не пришла помощь? Уже у нас так не бывает…

Колин остановился у костра и взглянул прямо в глаза третьему из них. Они смотрели друг на друга, и Колин почувствовал, как ветры в его душе утихают и беспокойство оседает на дно.

– Я был на поляне, – сказал он. – Я понял, кто вы.

– Да, – сказал Третий негромко. – Я знаю.

– Вы… издалека?

Третий кивнул.

– Между вами и нашим собеседником, хозяином этого времени, – проговорил он, – целая эпоха; но нас с вами разделяет время, куда большее.

Колин проглотил комок.

– И вы здесь для того…

Он умолк, потому что Третий жестом остановил его и положил руку на радужный мешок.

– Я здесь для того, чтобы собирать шишки, – сказал он, улыбаясь.

– Шишки?

– Спелые сосновые шишки… Драгоценности валяются у вас под ногами, нам же приходится снаряжать за ними экспедиции.

– А что можно получать из сосновых шишек? – не удержался предок.

– Из них можно получать сосны. Великолепные сосны.

Предок смущенно кашлянул.

– Они вымирают, – грустно сказал Третий. – В нашей эпохе, конечно. Сосны – очень древние деревья, а всякий биологический вид имеет предел во времени. Они вымирают, а сосны нужны всем.

– Всему человечеству, – кивнул предок.

Третий снова улыбнулся.

– Всем семидесяти. Но мы восстановим вид. Для этого нам нужны семена. В глубокой древности посылали экспедиции за золотом, за алмазами… Но ведь так просто – синтезировать металл или вырастить кристаллы. Но синтезировать сосну… Да и надо ли ее синтезировать? Она – не металл, она растет сама, надо только беречь ее…

Колин почувствовал, как его охватывает злоба. Разве время проповедовать, когда нужно спасать людей?

– Потомки не спасают предков, – медленно сказал Третий. – Так было всегда.

– Значит, вы мне не поможете… – пробормотал Колин, чувствуя, как безразличие и безнадежность обволакивают его мозг.

Он тяжело опустился на землю. Ладонь его оперлась на лежавшую в густой траве шишку, и Колин хотел отшвырнуть ее, но почему-то оставил на месте и убрал руку. Он взглянул на радужный мешок.

– Что же, – с невеселой усмешкой сказал он, – в каждой эпохе есть свои вторые правила, всегда что-то будет можно и чего-то нельзя. Но я прошу вас об одном…

Он опустил руку в карман и вытащил пакет с пленками.

– Возвращаясь, вы минуете и наше время. Донесите туда вот это. Оставьте там. Пусть хоть результаты нашего труда дойдут до людей, раз уж мы сами не в состоянии уцелеть.

Третий удивленно взглянул на него:

– Не в состоянии? Почему?

– Но если вы не можете помочь…

– Разве ваша экспедиция так плохо подготовлена?

– Взорвался хронокар, – пробормотал Колин. – А на моем рест…

– Я не об этом. Но ведь, прежде чем уходить в минус-время, вы должны были оценить тот минус и тот плюс, то прошлое и будущее, что всегда находятся рядом с нами. Тех стариков, в которых и наше прошлое, потому что они действовали тогда, когда нас еще не было, и наше будущее – потому что и мы достигнем их возраста и приобретем их опыт и подход к вещам и событиям. И тех юношей, в которых – будущее: они ведь продолжат дело после нас; и в которых и прошлое: когда-то и мы смотрели на мир их глазами. Единство прошлого и будущего – в каждом из нас, и вы должны…

– Благодарю, – сдержанно сказал Колин. – Значит, вы не можете даже этого?

– Отвезти ваши результаты? Но это никому не нужно.

– Не нужно? – смятенно пробормотал Колин.

– Нет. Не было никакого столкновения двух частиц. И не было скачка. Вернее, он был, но причиной его послужил взрыв хронокара. Поменяйте местами причину и следствие… Вы знаете, что происходит при дехронизации, но еще не имеете представления о том, что означает высвобождение полного запаса энергии хронокара при таком взрыве, который произошел там. Такое событие может приобрести планетарный масштаб…

– Но отчего же взорвался?..

– Это вы потом найдете сами.