Семь шагов к Сатане - Меррит Абрахам Грэйс - Страница 20

Они пожелали Сатане доброй ночи. Я встал и ушел бы вместе со всеми, но Сатана остановил меня взглядом и кивком головы.

– Останьтесь со мной, Джеймс Киркхем, – приказал он.

И скоро мы были одни, стол убран, слуги ушли.

– Итак, – лишенные ресниц глаза глядели на меня через край большого кубка, – итак – вы проиграли!

– Не так много, как мог бы, Сатана, – улыбнулся я, – если бы я поднялся еще немного, мое падение могло бы быть таким же, как ваше – в древности – в самый ад.

– Это путешествие, – вежливо заметил он, – было весьма интересно. Но год пройдет быстро, и вы сможете снова попытаться.

– Попытаться упасть, вы хотите сказать? – рассмеялся я.

– Вы играете с Сатаной, – напомнил он мне, потом покачал головой. – Нет, вы ошибаетесь. Мои планы требуют вашего присутствия на земле. Тем не менее я хвалю ваше благоразумие при подъеме. И признаюсь – вы удивили меня.

– В таком случае я начал службу с замечательного достижения, – я встал и поклонился.

– Пусть для нас обоих ваш год будет выгоден, – сказал он. – А теперь, Джеймс Киркхем, – я требую вашей первой службы!

Я сел, ожидая дальнейшего; пульс мой слегка ускорился.

– Юнаньские нефриты, – сказал он. – Правда, что я организовал дело таким образом, чтобы они остались у вас, если вы окажетесь достаточно умны. Правда и то, что меня позабавило бы обладание этими брошами. Я вынужден был выбирать между двумя интересами. Очевидно, что в любом случае я должен был испытать полуразочарование.

– Другими словами, сэр, – серьезно сказал я, – вы заметили, что даже вам не удастся два раза съесть один и тот же пирог.

– Совершенно верно, – ответил он. – Еще один недостаток этого так неловко созданного мира. Теперь нефриты в музее; что ж, пусть остаются там. Но музей должен заплатить за мое полуразочарование. Я решил приобрести нечто принадлежащее музею и давно интересующее меня. Вы… убедите… музей отдать это мне, Джеймс Киркхем.

– А что это? – спросил я. – И каков будет метод моего… убеждения?

– Задача нетрудная, – ответил Сатана. – В сущности, это испытание, которому подвергали всех воинов в старину, прежде чем посвятить в рыцари. Я следую этому обычаю.

– Подчиняюсь правилам, сэр, – сказал я ему.

– Много столетий назад, – продолжал он, – фараон призвал величайшего златокузнеца, Бенвенуто Челлини своего времени, и велел ему изготовить ожерелье для своей дочери. Никто не знает, было ли это по случаю ее дня рождения или свадьбы. Златокузнец изготовил ожерелье из лучшего золота, сердолика, лазурита и зеленого полевого шпата, называемого аквамарином. На одной стороне с золотым картушем с иероглифическим именем фараона мастер изобразил сокола, увенчанного солнечным диском, – это Гор, сын Озириса, в некотором смысле бог любви и страж счастья. На другой – крылатая змея, урей, несущая на себе крест с ручками, crux ansata, символ жизни. Внизу он изобразил сидящего на корточках бога со множеством годов в руках, а на его локте сидит головастик – символ вечности. Так хотел фараон.

Увы! Что такое любовь, человеческая надежда и вера?! Принцесса умерла, умер и фараон, а со временем умерли Гор, и Озирис, и все боги древнего Египта.

Но красота, которую забытый Челлини вложил в это ожерелье, не умерла. Она не могла умереть. Она бессмертна. Ожерелье много столетий лежало с мумией принцессы в ее скрытом каменном гробе. Оно пережило своих богов. Оно переживет и богов сегодняшних, и богов тысяч завтра. Незатуманенная, его красота сияет нам, как и три тысячи лет назад, когда истлевшая грудь, на которой его нашли, была полна жизни и любви и, может быть, была легкой тенью той самой красоты, которая в ожерелье бессмертна.

– Ожерелье Сенусерта Второго! – воскликнул я. – Я знаю эту замечательную вещь, Сатана!

– Я должен получить это ожерелье, Джеймс Киркхем!

Я смотрел на него в замешательстве. Если это он считает легкой службой, какова же тогда, по его мнению, трудная?

– Мне кажется, Сатана, – рискнул я, – что вы вряд ли могли подобрать другой предмет, который было бы так же трудно приобрести каким угодно… убеждением. Ожерелье охраняют днем и ночью. Оно лежит в закрытой витрине в центре сравнительно небольшой комнаты, причем – преднамеренно – в самом заметном месте этой комнаты, под постоянным наблюдением…

– Я должен его получить, – прервал он меня. – Вы должны взять его для меня. Отвечу на ваш второй вопрос. Как? Подчиняясь до минуты, до секунды, без отклонений инструкциям, которые я дам вам. Возьмите карандаш, запишите время каждого эпизода, запомните их без малейших изменений.

Он подождал, пока я выполню первую часть его приказа.

– Вы уедете отсюда, – заговорил он, – завтра в 10:30 утра. Путешествие ваше будет так рассчитано, что вы сможете выйти из машины и войти в музей ровно в час. На вас будет костюм, который даст вам лакей. Он также подберет вам пальто, шляпу и другие предметы одежды. Как полагается по правилам, вы должны сдать пальто в гардероб.

Оттуда вы должны сразу направиться к юнаньским нефритам, такова для всех причина вашего посещения. Можете разговаривать с кем хотите, и даже чем больше, тем лучше. Но вы должны суметь точно в 1:45 в одиночку войти в северный коридор египетского крыла. Вы будете тут рассматривать коллекции до 2:05, а затем, точно в эту минуту, войдете в комнату с ожерельем. Оба входа в комнату охраняются. Знают ли вас в лицо охранники?

– Не уверен, – ответил я. – Возможно. Во всяком случае они обо мне слышали.

– Вы найдете возможность представиться одному из охранников в северном коридоре, – продолжал он, – если он не знает вас в лицо. То же самое вы сделаете и с одним из охранников в комнате с ожерельем. Затем вы отойдете в один из углов комнаты, неважно, в какой именно, и будете рассматривать витрину, которая окажется перед вами. Ваша цель – находиться как можно дальше от обоих охранников, которые могут счесть своим долгом держаться вблизи к такому, – он поднял свой кубок, – почетному посетителю.

Наконец, Джеймс Киркхем, ровно в 2:15 вы подойдете к витрине, вскроете ее инструментом, который вам предоставят, положите ожерелье в хитроумный карман, который найдете внутри пальто, бесшумно закроете витрину и выйдете.

Я недоверчиво смотрел на него.

– Вы сказали – выйду?

– Выйдете, – повторил он.

– Вероятно, неся на себе, – с насмешкой предположил я, – обоих охранников.

– Вы не обратите никакого внимания на охранников.

– Да? Но они обязательно обратят на меня внимание, Сатана.

– Больше никогда не прерывайте меня, – строго приказал он. – Вы поступите точно, как я вам говорю. Не обратите никакого внимания на охранников. Не обратите никакого внимания на то, что происходит вокруг вас. Помните, Джеймс Киркхем, это жизненно необходимо. Вы должны сделать только одно: ровно в 2:15 открыть витрину и выйти из комнаты с ожерельем Сенусерта. Вы ничего не будете видеть, слышать или делать, кроме этого. Вам потребуется две минуты, чтобы достичь гардероба. Оттуда вы пойдете прямо к выходу. Выйдя, вы свернете направо, наклонитесь и завяжете шнурок ботинка. Затем спуститесь по ступеням, по-прежнему не обращая внимания на то, что может происходить вокруг. У обочины будет стоять синий лимузин, шофер будет протирать правую фару.

Вы сядете в машину и отдадите тому человеку, которого увидите внутри, ожерелье. В это время будет 2:20. Не позже. С этим человеком вы будете ехать в течение часа. В 3:20 машина остановится за обелиском у музея. Вы выйдете из нее, пройдете на авеню и в такси вернетесь в клуб Первооткрывателей.

– Вы сказали, в клуб Первооткрывателей? – я в замешательстве подумал, что он оговорился.

– Повторяю – в клуб Первооткрывателей, – повторил он. – Вы направитесь там прямо к портье и скажете дежурному, что у вас есть работа, которая требует абсолютной сосредоточенности. Вы скажете, что вас не должны беспокоить ни телефонные звонки, ни посетители. Вы скажете также, что, вероятно, газетные репортеры попытаются увидеться с вами. Он должен ответить им, что вы обещали принять их в восемь. Вы внушите дежурному, что ваша работа очень важна и вас не должны беспокоить ни в коем случае. Далее вы попросите его в семь часов прислать к вам в комнату все послеполуденные и вечерние выпуски газет.