Лик в бездне - Меррит Абрахам Грэйс - Страница 14

Он бросился за троими…

Что-то, похожее на крыло огромной птицы, ударило его в грудь. Удар отбросил его, Грейдон опять опустился на четвереньки. Всхлипывая, он встал, стоял качаясь, потом снова двинулся по ступеням… глаза Лика… глаза… они дадут ему силу… они…

Прямо перед ним в сверкающем воздухе, между ним и Ликом, полуразвернув кольца тела, появилось призрачное существо, полуженщина – полузмея, та самая, изображение которой было на браслете Суарры, – существо, которое Суарра называла Мать-Змея.

Одновременно реальная и нереальная, висела она в воздухе. Сверкающие атомы проносились сквозь нее. Он видел ее – и по-прежнему сквозь нее ясно видел Лик. Голубые глаза по-прежнему призывали его.

Мать-Змея… которая пообещала Суарре, как женщина женщине, что поможет ему… если в нем самом будет нечто достойное помощи.

Суарра!

При этом воспоминании весь гнев, весь яд, вливавшийся в него из глаз Лика, исчез. Его место заняли стыд, раскаяние, огромная благодарность. Он бесстрашно взглянул в глаза Лика. Всего лишь бледно-голубые кристаллы. А сам Лик не что иное, как резной камень. Его чары развеяны.

Грейдон взглянул вниз по лестнице. Сомс, Старрет и Данкре были уже в самом конце ее. Они бежали – бежали прямо к лицу. В сверкающем свете они превратились в движущиеся черные картонные фигуры. Они сплющились, стали силуэтами, вырезанными из черной бумаги. Тощий силуэт, гигантский силуэт, маленький силуэт, они бежали рядом. Вот они уже у подбородка. Вот они задержались, отталкивая друг друга, пытаясь пройти первыми. И вот, в ответ на какой-то непреоборимый зов, они начали карабкаться по подбородку, вверх, к холодным голубым глазам, к всему, что обещали эти глаза.

Теперь они в самом фокусе сверкающих лучей, в центре потока горящих атомов. Еще мгновение они казались черными картонными силуэтами, чуть темнее черного камня.

Потом посерели, их очертания стали туманными, расплылись. Они перестали карабкаться. Задергались, извиваясь…

Исчезли!

На их месте три грязноватых облачка. Они рассеиваются.

И на их месте три большие золотые капли.

Неторопливо капли заскользили вниз по Лику. Слились. Стали одной большой каплей. Она медленно направилась к золотому ручью, слилась с ним, потекла к краю пропасти…

И в пропасть!

Высоко сверху прозвучали трубы эльфов, послышался шум невидимых крыльев. И тут в свете пещеры Грейдон увидел змеиные тела с серебряной чешуей. Крылатые. Эти существа вздымались и опускались перед Ликом на серебряных крыльях, как призрачные райские птицы.

Большие и маленькие, одни размером с большого питона, другие не больше гадюки, они извивались в сверкающем воздухе, триумфально трубили, окликали друг друга голосами, подобными эльфийским трубам, радостно фехтовали друг с другом мощными клювами, похожими на тонкие прямые рапиры.

Крылатые змеи, ярко раскрашенные, с клювами, подобными рапирам. Крылатые змеи, испускающие торжествующие трубные крики, в то время как золотой поток, частью которого теперь стали Сомс, Данкре, Старрет, медленно, медленно течет в пропасть. Грейдон потрясенно опустился на ступень, до глубины души он был поражен, испытывал тяжелое болезненное ощущение. Ползком выбрался за каменный занавес, подальше от этого яркого света, подальше от глаз этого Лика, чтобы не слышать торжествующих трубных звуков крылатых змей.

Он увидел бегущую к нему Суарру.

Сознание покинуло его.

7. ОХРАНЯЕМАЯ ГРАНИЦА

Тусклая зелень лесной поляны окружала Грейдона, когда он открыл глаза. Он лежал на своем одеяле, рядом терпеливо щипал траву его ослик.

Кто-то двинулся рядом, приблизился. Индеец, но таких индейцев Грейдон никогда не видел. Тонкие правильные черты лица, кожа скорее оливковая, чем коричневая. На нем что-то вреде лат и шотландской юбочки-килта из стеганого голубого шелка. Тонкое золотое кольцо на лбу, на спине длинный лук и колчан, полный стрел, в руке копье из черного металла. В другой руке обернутый в шелк пакет.

Грейдон раскрыл пакет. В нем золотой браслет Суарры с изображением Матери-Змеи и перо caraquenque, тщательно отделанное золотом.

– Где та, которая послала это? – спросил он. Индеец улыбнулся, покачал головой и приложил к губам два пальца. Грейдон понял – посыльному приказано молчать. Перо он снова завернул в шелк и положил в карман. Браслет с некоторым трудом надел на руку.

Индеец указал на небо, потом на деревья слева. Грейдон понял, что нужно идти. Он кивнул и взял повод осла.

Примерно с час они шли по лесу; насколько мог судить Грейдон, в лесу не было ни тропинки. Вышли из леса в узкую долину между двумя холмами. Холмы закрывали окружающие горы, хотя Грейдон представлял себе, где они расположены. Солнце уже склонялось на запад. К сумеркам они достигли ровной скальной площадки, в которой ручей прорезал свое русло. Индеец знаками показал, что здесь они заночуют.

Грейдон стреножил осла там, где тот мог щипать свежую траву, развел костер и начал готовить скудный ужин из своих сократившихся припасов. Индеец исчез. Вскоре он вернулся с парой форелей. Грейдон поджарил их.

Пришла ночь и вместе с ней холод Анд. Грейдон закутался в одеяло, закрыл глаза и начал восстанавливать в памяти, насколько это возможно, все сегодняшнее путешествие; запоминал каждый ориентир, замеченный им после того, как они вышли из леса. Вскоре все сменилось фантасмагорией пещер с драгоценностями, больших каменный лиц, танцующих стариков в пестрых костюмах – потом среди этих фантомов, разгоняя их, появилась Суарра. А потом и она исчезла.

Во второй половине следующего дня, когда они миновали еще одну древесную полосу, индеец остановился на краю плато, уходившего в неведомые дали на восток и на запад. Он раздвинул кусты и показал вниз. Грейдон, взглянув туда, увидел в ста футах ниже еле заметную тропу – звериную тропу, решил он: никаких следов человека. Он посмотрел на индейца, тот кивнул и показал на ослика и на Грейдона, потом опять на тропу и на восток. Потом показал на себя и назад, туда, откуда они пришли.

– Ясно, – сказал Грейдон. – Граница Ю-Атланчи. Здесь меня депортируют.

Индеец нарушил молчание. Он не мог понять, что сказал Грейдон, но услышал знакомое слово Ю-Атланчи.

– Ю-Атланчи, – повторил он серьезно и широким жестом указал на пространство за собой. – Ю-Атланчи! Смерть! Смерть!

Он отступил в сторону и подождал, пока Грейдон и ослик пройдут мимо. Когда человек и животное спустились на тропу, индеец прощально махнул рукой. И исчез в лесу.

Грейдон прошел примерно с милю на восток, как ему и было указано. Потом спрятался в кустах и подождал около часу. Затем повернул назад, вернулся по тропе и, подгоняя перед собой ослика, начал подниматься. У него была лишь одна мысль, лишь одно желание – вернуться к Суарре. Какая бы опасность ни ждала – вернуться к ней. Он поднялся на плато и постоял, прислушиваясь. Ничего не слышно. По-прежнему подгоняя перед собой осла, он пошел вперед.

И тут же над его головой послышался трубный звук – угрожающий, гневный. И шум больших крыльев.

Инстинктивно Грейдон защитился рукой. На эту руку он надел браслет Суарры. Сверкнул на солнце пурпурный драгоценный камень. Грейдон снова услышал трубный протестующий звук. В воздухе над ним забили крылья, как будто невидимое летающее создание пыталось остановить свой полет.

Что-то нанесло боковой удар по браслету. Что-то похожее на острие рапиры коснулось шеи Грейдона у самого основания. Грейдон почувствовал, как хлынула кровь. Что-то ударило его в грудь. Он перевалился через край плато и, переворачиваясь, покатился на тропу.

Пришел он в себя у начала подъема, рядом пасся ослик. Должно быть, он долго пролежал без сознания, потому что рука и плечо затекли, а на земле вокруг засохло немало крови. На затылке у него был разрез: ударился о камень при падении.

Грейдон со стоном встал. Плечо осматривать было неудобно, но насколько он мог судить, рана чистая. То, что нанесло рану, пробило мышцу, на волосок миновав артерию, подумал Грейдон, с трудом перевязывая раненое место.