Я – инквизитор - Мазин Александр Владимирович - Страница 73

Впрочем, когда в передней замурлыкал звонок, Ласковин, «отутюженный» и благоухающий, был в полной готовности.

– Тебе пошла бы сигара,– заметила Анжелика, окинув его критическим взглядом.

– Обойдусь! – ответил Андрей и пошел открывать. Сарычев, увидя его, восхищенно присвистнул.

– Моя работа! – гордо заявила Анжелика, возникая у Андрея из-за спины.

– Блеск! – галантно произнес Петя.– Карета ждет вас, сэр!

– С ума сошел! – возмутилась Анжелика, когда Ласковин попытался надеть на смокинг свой итальянский кожан.– Помнёшь! Так иди, не замерзнешь!

– Вас подвезти, леди? – спросил Сарычев, когда они спустились вниз. Анжелика сразила его наповал.

– В другой раз,– томно отозвалась бывшая ласковинская подружка и кивнула в сторону красного «пежо»,– я на колесах! А это вам, галантный мужчина!

И вложила в руку Сарычева свою визитку.

Петя покосился на Ласковина.

– Зеленый свет,– сказал Андрей.– Спасибо, солнышко!

Примерно через полчаса после указанного в приглашении времени (минус официальная часть) Сарычев подвез их к ограде Мраморного дворца. Прежде чем отец Егорий и Ласковин оказались внутри, их приглашения были проверены трижды. А когда они поднялись на второй этаж – в четвертый раз. Затем мускулистый парень в смокинге не хуже, чем у Ласковина, проводил их в большой зал, где уже набралось порядочно народа. Поскольку «официальную часть» они предусмотрительно пропустили, Ласковин так и не узнал, кто из город-

ских бонз, «широкожопых» – как именовал их «черный пояс», а ныне коммерсант Шиляй – затеял здесь светскую тусовку с выпивкой и закусками.

Отца Егория тут же подхватило «боковым» течением и унесло в пучину «новообращенных» христианок, на чьи бриллиантовые «оклады» можно было отреставрировать средних размеров собор. Ласковин устоял. Не то чтобы он никого не заинтересовал, но холодное лицо в сочетании с приемом «железная бочка» (представьте, что перед вами с грохотом и лязгом катится эта самая железная бочка, пусть это отразится в вашем взгляде – и толпа впереди сразу поредеет) обеспечило Андрею необходимое для наблюдения одиночество.

Ласковин никого здесь не знал, и никто не знал его. Но чувствовал Андрей себя уверенно. Если не страдаешь коликами и импотенцией, хорошо одет, приятно пахнешь и не обременен ревнивой женой, респектабельность и светский блеск возникают сами собой.

Ласковин снял с возникшего рядом подноса бокал с ложкой коньяка (в подметки не годится тому, каким вчера угощал Абрек!) и не спеша двинулся между гостей. Чуть быстрее естественного течения.

Нелегко отыскать в такой толпе человека, если ты и видел его лишь раз с расстояния двадцать метров. Если ты даже не знаешь, здесь ли он. Ласковин не знал.

Продефилировав мимо стола с закусками, он подхватил салфеткой крохотный бутерброд. Вокруг халявной хавки столпилось довольно много народа. В основном мужчин. Особая публика, кочующая с банкета на банкет исключительно с целью хорошо покушать и, если удастся, унести с собой. Вопрос: как они проникают через многоступенчатый контроль?

«Телепортация, не иначе»,– подумал Андрей.

Он сделал полный круг, так и не обнаружив искомого субъекта. Зато заметил отца Егория (трудно его не заметить!) в окружении стаи передержанных «леди» (или «ляди», как это правильно протранскрибировать по-русски?) и «нового русского», мужика лет пятидесяти с изумрудными запонками и потной рожей.

Чуть в стороне от Потмакова Ласковин заметил еще одного священника, маленького вислощекого батюшку в очках, с пегой негустой бородкой. Довольно симпатичного. Батюшка, скромно укрывшись в стенной нише, не спеша кушал бутерброд с черной икрой без масла (пост все-таки) и время от времени поглядывал на отца Егория. Лицо батюшки при этом каждый раз выражало печаль с примесью недоумения. Но вот он снова откусывал от бутерброда и озарялся доброжелательным пониманием. Сия мимическая игра настолько заинтересовала Ласковина, что он наблюдал за нею минуты три, затем продолжил движение, и примерно на половине второго круга ему повезло.

Пашеров Анатолий Иванович. Собственной персоной. Беседующий с двумя важными господами. И еще два «господина» значительных размеров высились за спиной господина депутата. Лица последних наводили на мысль о бульдозере.

Ласковин не стал подходить слишком близко. Успеется. Подозреваемый в союзе с дьяволом внешность имел вполне приличную. Выразительное лицо, решительный подбородок, уверенные жесты. Вот только росточком господин депутат подкачал и статью тоже. Но это не так важно, если стоят позади «сопровождающие лица».

Ласковин не слышал, о чем идет речь, но уже через минуту поймал себя на мысли, что охотно доверился бы человеку с такой внешностью и манерами. Если Пашеров действительно принадлежал к лидерам мафии, то он был очень оригинальным мафиози. Походил он, напротив, на киногероя из тех, кого сначала изображают жертвой, а впоследствии оказывается, что именно он управлял могучим «супером», причпокнувшим злодея. Достойным и незаурядным человеком выглядел Анатолий Иванович Пашеров. По крайней мере, на первый взгляд.

– Незаурядный человек! – произнес позади Ласковина женский голос.

Повернувшись, Андрей увидел молодую женщину в черном вечернем платье. Умеренно привлекательную.

– Простите, что вы сказали?

– Незаурядный человек! – охотно повторила дама.

– Простите, кто?

– Анатолий Иванович. Вы ведь уже минут пять его разглядываете?

«А ты – меня?» – подумал Ласковин.

– Да,– признал он.– Кого-то он мне напоминает?

– Ланового,– ответила женщина.– Но интересен он не этим.

– А чем же?

Дама, наклонив голову, испытующе оглядела Ласковина.

– Алена Минина,– с достоинством произнесла она.– Журналист.

– Андрей Ласковин. Референт по особым вопросам.

– По каким же?

– А какой печатный орган вы представляете, Алена?

– «Смену». Итак?

– Компьютерная связь,– покривил душой Ласковин. И, подумав, добавил: – А также системы безопасности.

– А почему здесь?

– Я не герой,– усмехнулся Ласковин.– Я спутник героя. Вижу, вы его знаете? – Он кивнул в сторону «подозреваемого».

– Пашерова? – Женщина засмеялась.– Да его все знают. У вас не будет сигареты, Андрей?

– Не курю, но… одну минуту! – Жестом он подозвал официанта.

– Что вы предпочитаете, Алена?

– Я уже выпила все, что хотела.

– Нет? Ладно. Пачку «Салема» даме! – распорядился Ласковин.– Вы не против, Алена?

– Не знала, что в список угощений входит и это.

– Входит. Так что о Пашерове? Он меня заинтересовал.

– Человек, которому невозможно отказать! – улыбнулась журналистка.

– В каком смысле?

– Во всех! – Она двусмысленно улыбнулась.– Мужчина тем больше мужчина, чем лучше умеет добиваться своего!

Возник официант. На серебряном подносе лежала зажигалка и одна (!) сигарета поперек крохотной пепельницы.

«Стервец!» – подумал Ласковин. Но промолчал. Это был другой официант.

– Какова же цель незаурядного человека? – осведомился Андрей.

– Возрождение нации!

Ласковин слегка поморщился.

– Совсем не то, что вы подумали, Андрей! – с жаром воскликнула журналистка бывшей комсомольской газеты.– Культурное возрождение! Это его политическая программа, и, можете мне поверить, сделал Анатолий Иванович уже и сейчас очень много!

– Вот как? Алена, познакомьте меня с ним! – напрямик заявил Ласковин.

– Сейчас? Нет, это неудобно! Он же беседует с самим Гружиным!

Ласковин не знал, кто такой «сам», но сообразил: один из двух чиновников. Или оба сразу?

– Вы не обиделись, Андрей? Правда? Это поставило бы нас…

– Не обиделся,– сказал Ласковин.

– Андрей, вы любите современное искусство? – Алена придвинулась к нему поближе. Пахло от нее приятно.

– Выборочно,– уклончиво ответил Ласковин.

– Мои друзья-художники как раз сегодня устраивают небольшой парти. Настоящий авангард.

Я могла бы взять и вас.