Я – инквизитор - Мазин Александр Владимирович - Страница 26

Кудрявая первой заметила появление Ласковина, взглянула рассеянно. Лицо ее было лет на десять старше всего остального.

– Дима,– произнесла она.

Бандит поднял на Андрея сонные глазки.

– Кто нужен? – пробурчал он и, вероятно, совершенно обессилев от проделанной работы, присосался к «Сангрии».

– Ты,– лаконично ответил Ласковин, улыбнулся кудрявой и вынул пистолет.

– Встать,– приказал он.– Лицом к стене, руки на виду!

Бандит наверняка видел подобное в боевиках, но в жизни привык к другому обращению, поэтому к стене не встал. Напротив, полез под мышку, покопался там пару секунд и извлек собственное оружие.

Стрелять Ласковин, конечно, не стал. Выждал, пока «кабанчик» выковыряет «ствол» из кобуры, а затем влепил ему май-гери в подбородок. И подобрал представляющее интерес: сотовый телефон и тяжеленький револьвер с ромбом на рукоятке.

– Это налет? – спросила не без кокетства кудрявая.

– Угу,– ответил Ласковин.– Исчезни!

– Нет проблем! – Кудрявая спрятала калькулятор и сняла ноги со спинки дивана.– Чао, мужчина!

Ласковин хмыкнул и вышел в коридор.

Придерживаясь прежней тактики, он открыл дверь, откуда доносился наибольший шум… и оказался на пороге цеха по производству «высококачественной» пшеничной, столичной, лимонной и прочей водки из самого обыкновенного технического спирта и хорошо прохлорированной водопроводной водички. Здесь было человек десять. На эффектное – в левой руке «вальтер», в правой – отнятый револьвер – появление Ласковина никто не отреагировал.

Андрей спрятал оружие, постоял минутку, пока наконец его не заметил парень, обжимающий пробки. Слева от него стояли шеренги бутылок: «Московская», «Столичная», «Русская» – открытые, а справа – уже запечатанные. Время от времени другой рабочий, испитого вида мужичок, перетаскивал «готовые» к ящикам, незапечатанные – на финальную операцию.

– Здорово,– сказал Ласковин «печатнику».

– Здорово,– равнодушно откликнулся тот, накрывая приспособлением очередное горлышко. Ясно было, что этот не опасался ни милиции, ни конкурентов: не его проблемы. И никто здесь никого не опасается. Единственный бандит, «кабанчик», на входе – скорее мебель, чем система безопасности.

Андрей еще некоторое время поглядел на процесс: его интересовало, есть ли разница между «марками» напитка. Разницы не было. Разливщик брал очередную бутылку, даже не поглядев на этикетку. Вылив через воронку кружку спирта (над тазиком, с целью экономии сырья), он совал ее под кран, доводя уровень жидкости до необходимого. Глаз у рабочего был наметанный, рука тренированная, так что можно было предположить: «Пшеничная» у него не уступает налитой чуть раньше «Смирновской».

Андрей шагнул назад: с работягами он не воюет. Но лучше, чтобы они не путались под ногами. Куском проволоки он связал снаружи ручки двери. Порвать можно, но далеко не сразу. Третья дверь тоже оказалась открытой. Это был склад «готовой продукции».

Ласковин прищурил левый глаз, взял револьвер двумя руками и опустошил его барабан в аккуратно составленные коробки. Звук был эффектный: к концу процедуры Ласковин почти оглох. Андрей огляделся, ища новую точку приложения сил, и на глаза ему попался пожарный кран. Прекрасно! Ласковин открыл его на полную, зашвырнул подальше «барашек» и несколькими ударами револьверной рукоятки согнул шток.

Пару секунд он с удовольствием наблюдал, как струя воды в руку толщиной обрушивается на бетонный пол.

– Бум! Бум! Бум! – раздалось из коридора.

Лупили в запечатанную проволокой дверь.

Ласковин двинулся к выходу. По дороге он заглянул в первую комнатушку. Здесь по-прежнему играл магнитофон, только мужественное «Любэ» сменила Маша Распутина. Бандит пребывал в прострации. «Сангрия» медленно вытекала ему на брюки. «Будем надеяться,– подумал Андрей,– холодная вода взбодрит его лучше, чем яблочное вино!»

В магазине тоже было немноголюдно. Ничего живого, кроме телевизора. После кратковременных поисков Ласковин обнаружил и здесь аналогичный пожарный кран. И управился с ним меньше чем за минуту. Вот так, ребятки! Урок подводного плаванья имени Андрея Ласковина!

«Бум! Бум!» – Изнутри нарастало в мощном крещендо. Должно быть, в «цех» начала поступать водичка.

«Пора убираться»,– решил Андрей и, открыв входную дверь, сделал шаг вверх по лестнице. Только один… и увидел летящий навстречу тяжелый ботинок.

Ласковин попытался нырнуть вниз, но крутые ступеньки лестницы помешали ему сделать это достаточно быстро. И страшный удар по голове отбросил его назад, в подвал, на залитый водой пол.

– Очко! – произнес рыжий Корвет, спускаясь следом.– Отпрыгался, зайчик!

– Ну ты его на раз, Корвет! – восхищенно отметил спустившийся вторым бандит и, подойдя к Ласковину, пнул его в бок.

– Отпрыгался, фуфел!

И ойкнул, получив от рыжего вескую затрещину.

– Ты чё, охренел? – закричал он, на всякий случай попятившись.

– Тронешь еще,– добродушно сказал рыжий,– серево порву! Ко всем относится! – Он оглядел свою команду. Четверо спустились с ним в подвал, двое – наверху, в микроавтобусе. Как удачно, что они оказались поблизости, когда позвонили со склада. Как удачно, что именно они оказались поблизости!

– Да Крепленый же его все равно с говном смешает! – возразил кто-то не очень уверенно.

– Крепленый? – Рыжий усмехнулся.– Кто сказал о Крепленом? Пахан распорядился: к нему везти. Сразу! Что, кто-то против? Может, кому письменное указание надо? – Рыжий еще раз усмехнулся.

Письменных указаний никому не требовалось.

– Короче, взяли его – и в автобус! – велел Корвет и, хлюпая подошвами, двинулся к выходу.

Четверо, обменявшись понимающими взглядами, подняли потерявшего сознание Ласковина и потащили наверх.

– Что Крепленый, что пахан – ему один хер,– проворчал один из «тобольцев».– Серый, давай быстрей, и так ноги промочил!

– А ты отхлебни,– сострил второй.– Может, это спиртяга! Гы-гы!

– Серый, держи дверь, твою мать! Башку ему прищемишь!..

Широкое, как дверь, лицо наплывало из темноты. Оно было круглое, с красной шелушащейся кожей и большим, как рубленая рана, ртом. Вокруг рта росли редкие закручивающиеся волоски. Вместо глаз – нитяной толщины щелочки. Лицо, нависая, увеличиваясь, приближалось. Открылся рот, щербатый, мерзкий, как гнилой моллюск. Вонючее дыхание коснулось кожи – Андрей напрягся… но ощутил лишь тупую боль в локтях. Лицо сморщилось и разразилось кашляющими звуками. Оно смеялось.

Холод обжег затылок и спину Андрея. И тут же боль сдавила виски, а желудок судорожно сжался. Ласковин почувствовал, как его подняли, как голова откинулась назад (новый взрыв боли и спазм желудка, наполнивший горло едкой горечью), струйка воды полилась вниз из воротника куртки…

Ласковину было очень больно, перед глазами плыли серые тени… Если бы сейчас «пришел» тот, другой, загнанный внутрь, Андрей впервые был бы ему рад. Тот, другой… Несколько секунд беспамятства и жутких видений, зато потом – пустота и тела бандитов, разбросанные по снегу.

«Ну давай,– истово воззвал Ласковин.– Иди сюда!»

– В автобус его! – скомандовал рыжий. Ласковина рывком поставили на ноги, но он тут же согнулся пополам, желудок вывернуло наизнанку…

– Бля, пидор, ботинки облевал! – воскликнул один из «тобольцев», замахнулся… и опустил руку, покосившись на своего начальника.

Андрея через заднюю дверь втащили в салон, пристегнули наручниками к сиденью.

Один из бандитов протянул рыжему револьвер, с которого капала вода.

– Спрячь пока,– велел Корвет и вдруг развернулся с быстротой хищной кошки.

Из глубины склада раздались вопли, топот, плеск воды… Через несколько секунд толпа «рабочих» ломанулась из заливаемого водой подвала.

– Назад, срань алкашная! – загремел Корвет и пинками сбросил с лестницы самых ретивых.– Назад, суки, вашу мать! Назад! Товар выносить! Быстро, хрен вам в печенку! И вы,– он повернулся к своим,– нечего сопли жевать! Помогайте!