Трон императора - Мазин Александр Владимирович - Страница 81

– Да-да! – вставила Вардали.– Именно так нам и сообщили.

– Но,– быстро продолжил сокт, не дав девушке вмешаться,– тело его так и не обнаружено, поэтому, возможно, твой Кэр жив. И тоже сумеет спастись, как удалось это царю и моему соотечественнику вождю Люгу. Так что не теряй надежды, девочка!

– Я не теряю надежды,– спокойно сказала Ирдик.– Потому что знаю : твой лекарь ошибается. Вы все ошибаетесь. Это Кэр! И я хочу его видеть!

– Лекарь…– начал Кен-Гизар.

Ирдик подбежала к посланнику, схватила его за руки. Ее огромные зеленые глаза наполнились слезами.

– Обещай! – воскликнула девушка срывающимся голосом.– Обещай, что отведешь меня к нему! Ты обещаешь? Да?

– Да! – помимо воли вырвалось у сокта.

«Яго! Что я делаю?»

– Но следует немного подумать,– поспешно сказал он.– Сядь!

«И впрямь, почему я должен верить лекарю больше, чем ей? – подумал посланник.– Эй! – тут же одернул он сам себя.– Ты знаешь свои слабости, Кен-Гизар!»

Зардевшееся лицо Ирдик было прекрасно. Кен-Гизар не мог оторвать от него глаз. «Если этот Кэр жив, ему необычайно повезло!» – подумал сокт.

Девушка очень красива. Но только ли красота заставила Кен-Гизара сказать «да»? Было что-то еще, и он должен выяснить, что именно.

– Я еще раз покину вас, мои гостьи,– вежливо сказал он.– Ненадолго.

Поднявшись по ступеням деревянной лестницы в святилище, сокт опустился на колени и закрыл глаза, ожидая. Спустя некоторое время, когда его спокойствие и отрешенность достигли необходимого уровня, голубой свет пробился сквозь опущенные веки, а еще через некоторое время знакомый звук возник в сознании Кен-Гизара.

«Яго, мой повелитель! – послал он простую мысль.– Наставь своего слугу!»

Прошло несколько минут… И Кен-Гизар получил ответ. Настолько удививший жреца, что он открыл глаза.

– Так ли я понял тебя, Величайший? – прошептал он.

Подтверждения не последовало. Да в нем и не было необходимости. Прошла еще минута, и сомнения Кен-Гизара полностью рассеялись.

Когда он вернулся в Янтарную комнату, то уже принял решение. Он, жрец Яго, выполнит волю своего бога, какой бы нелепой, с его, человеческой, точки зрения, ни казалась эта воля.

Вардали с восхищением глядела на посланника. Смуглое лицо сокта обрело былую красоту. Не политик и вельможа, любитель утонченной роскоши, постаревший и отяжелевший, а воин. Настоящий воин, внушающий страх врагам и надежду – другу.

– Девочка,– сказал он Ирдик,– мы отправляемся немедленно!

Девушка кивнула. Ни слова благодарности. Будто именно этого она и ждала.

– Нет! – Посланник движением руки остановил Вардали.– Ты останешься.

– Не беспокойся, мама! – быстро сказала Ирдик.– Так будет лучше.

Женщина хотела возмутиться, но, неожиданно для себя, смирилась. Вряд ли Кен-Гизар причинит зло ее малышке.

– Чувствуй себя как дома,– сказал сокт.– Вели позвать музыкантов, мимов. Всё, что есть в этом дворце,– к твоим услугам. Вимпс поможет тебе. Не стесняй себя ни в чем, благородная Вардали! Имей в виду: мы вернемся не скоро.

Ирдик была удивлена, когда Кен-Гизар повел ее не к выходу из дворца, а вниз, сначала – через богато убранные покои, потом – по каким-то мрачным, плохо освещенным коридорам, по винтовым лестницам, переходам, голые стены которых вместо ковров украшали пятна плесени. Наконец они оказались в прямом тоннеле, сыром и мрачном. Редкие светильники превращали тьму в серый сумрак.

Ирдик показалось, они прошли не меньше мили.

Тоннель кончился, кончился и ряд светильников. Их поглотил мрак. Но чуть раньше девушка успела узнать каменную кладку. И ужас охватил ее. Они оказались в лабиринте, пронизывающем Царский дворец.

Невольно она схватила Кен-Гизара за руку, заставив остановиться.

– Ты догадалась, где мы, моя храбрая девочка? – спросил сокт.– Не бойся! Мы не беззащитны!

Он вынул из ножен кинжал, и широкое лезвие слабо засияло во тьме.

– И еще это,– сказал Кен-Гизар, отправив кинжал в ножны.

Подняв правую руку, он сдвинул с запястья рукав шелковой куртки. Золотой браслет, вспыхнув, озарил стены лабиринта… И уничтожил страх Ирдик. Она вдруг совершенно успокоилась.

– Идем? – Кен-Гизар, не дожидаясь ответа, двинулся дальше.

Сокт уверенно определял направление. Он много раз ходил этим путем. Браслет сиял, разгоняя мрак. Ирдик казалось, он разгонит и нечисть, обитающую в холодной сырой темноте.

Шли долго. Девушка давно потеряла счет поворотам, спускам, подъемам. Она устала, но не подавала виду и ни на шаг не отставала от быстро идущего сокта.

Наконец, после очередного подъема по ходу, спиралью поднимавшемуся вверх, Кен-Гизар остановился.

– Пришли,– сказал он и коснулся выступа на каменной кладке.

Плита шириной в три локтя поползла вверх. За ней оказалась изнанка деревянной панели. Кен-Гизар толкнул ее рукой, и панель легко отъехала в сторону.

– Давай! – Посланник легонько подтолкнул Ирдик. Она шагнула в отверстие… и оказалась в царской опочивальне.

Кен-Гизар приложил палец к губам.

Алебастровый светильник отбрасывал на стены розоватый отсвет. На просторном ложе, прикрытый до пояса тонким одеялом, лежал человек.

Царь.

Кен-Гизар первым осторожно приблизился к постели.

Нет, это определенно Фаргал!

За время, прошедшее с тех пор, как царь покинул Ремийский замок, здоровье его начало восстанавливаться. Мощный костяк покрылся плотью, лицо уже не казалось обтянутым кожей черепом. Великолепный ястребиный профиль Императора четко вырисовывался в сумраке спальни. Рядом, на ковре, у края ложа лежал меч Фаргала, наполовину вынутый из ножен. Точно так же, как всегда клал его царь, укладываясь спать. Если бы с другой стороны лежал его пес, Герой, можно было бы подумать, что царь и не уезжал усмирять мятеж.

Мысль о псе неожиданно встревожила сокта. Кен-Гизар вспомнил, что ни разу не видел Героя со времени возвращения царя.

Но еще один взгляд, брошенный на спящего,– и посланник успокоился.

«Да,– подумал он.– Это Фаргал! Его лицо. Его привычки. Да разве можно подменить Фаргала пятнадцатилетним мальчишкой?»

– Мы ошиблись, девочка,– прошептал он на ухо Ирдик.– Давай уйдем, пока он не проснулся.

В конце концов, бог повелел ему привести Ирдик сюда. Только привести. Он вовсе не обещал, что на царском ложе окажется не Фаргал, а кто-то другой.

Девушка отрицательно качнула головой.

Она подошла к ложу – Кен-Гизар не успел ее остановить,– опустилась на колени и, коснувшись пальцами щеки царя, негромко позвала:

– Кэр…

Кен-Гизар стиснул зубы: царь проснулся!

Его глаза открылись. Худое горбоносое лицо повернулось в их сторону.

Бесконечно долгое (как казалось сокту) время царь глядел на склонившуюся к нему девушку. Потом губы его разомкнулись, и хриплый юношеский голос произнес:

– Ирдик…

10

– Мерзость! – пробормотал Фаргал.

Нельзя было понять, к чему это относилось – к запертым городским воротам, пятым по счету, или к воде, безостановочно хлещущей с неба.

– Давай вернемся,– предложил вождь соктов.– Тремя милями к югу есть отличный постоялый двор. Кусок жареной баранины и кувшин горячего вина – то, что нужно мужчине в такую погоду.

Лошадь Фаргала мотнула головой, стряхивая воду.

– Бездельники! – проворчал царь.– Я же запретил им запирать ворота на ночь. К чему чистить дороги от отребья? Чтобы честный человек не мог попасть в столицу через два часа после заката?

– Ты накажешь их,– терпеливо произнес Люг.– Но – завтра. Завтра, мой царь! Я такой мокрый, что похож на семидневного утопленника. Да и ты не лучше. Вернемся, мой царь! Утром будет намного проще доказать, кто ты такой.

Сокт украдкой взял под уздцы лошадь Фаргала и потянул ее прочь от городской стены.

Некоторое время казалось, что Владыка Карнагрии поддался на уговоры, но не успели они отъехать и на сотню шагов, как царь решительно остановил коня.