Путь императора - Мазин Александр Владимирович - Страница 50

Стрела не долетела, упала на дорогу и через несколько мгновений была сломана конским копытом. Но тут же была послана другая, третья. Четвертая прошла в локте от головы Фаргала. Эгерини выругался. Бросив поводья, он уперся в края седла и развернулся лицом к преследователям. У него тоже был лук. Лук и колчан, притороченные к седлу.

Фаргал выдернул стрелу, длинную, с граненым черным наконечником, и, почти не целясь, выстрелил в самого прыткого преследователя. И засмеялся, когда тот вылетел из седла с пробитой грудью. Спасибо Большому: Фаргал умел стрелять на скаку.

Враги, однако, приближались. Жеребец эгерини заметно сбавил темп, а преследователи, наоборот, гнали лошадей в полный мах.

И снова натягивали луки.

Одна из вражеских стрел царапнула жеребца, тот дернулся – и второй выстрел Фаргала пропал впустую. Зато конь его поскакал быстрей. Новая стрела эгерини сбила еще одного врага. И сам он тут же чуть не расстался с жизнью, еле успев уклониться от посланной в грудь стрелы.

Уклониться-то уклонился, но тут же услышал тупой удар, с каким стальной наконечник ударяет в плоть, и полетел спиной через голову осекшегося на скаку коня.

Тело Фаргала среагировало как надо. Он перевернулся через голову, приземлился на ноги, но, не сумев удержать равновесие, упал на бок. Двое оставшихся в живых всадников вихрем налетели на него. Один тут же попытался насадить Фаргала на пику, но эгерини перекатился в сторону, и стальное жало лишь царапнуло по земле. Второй всадник натянул лук. Он стрелял почти в упор, но ухитрился промазать. А вот Фаргал не промахнулся, всадил метательный нож точно в глаз и успел ухватить болтавшиеся поводья раньше, чем испуганный конь унесся прочь.

Тем временем второй всадник развернулся после неудачной атаки и снова несся на эгерини.

Фаргал выхватил меч… и противник на скаку осадил коня. Схватиться с Большим Ножом один на один ему явно не улыбалось. Да и ни к чему, если еще полтора десятка воинов были уже в каких-нибудь трехстах шагах.

Эгерини намотал вожжи на руку, сбросил на землю обвисшего на спине коня убитого и, не выпуская меча, прыгнул в седло.

Противник, побоявшийся схватиться с Фаргалом лицом к лицу, метнул в него пику, но промазал. Фаргал ударил коня по крупу плоской стороной клинка, и тот с места взял в галоп. Впереди, до самого неба, поднималась синяя стена Ашшурова хребта. Если Фаргал успеет добраться до предгорий, долго же его будут ловить.

14

Мормад перестал понукать коня, как только между ним и преследователями набралось две сотни шагов. Хитрой тварью оказался этот Саргар. Правильно говорят: не верь благородным. Но конь у него что надо. Мормад мог бы запросто уйти от преследователей, но не стал этого делать. Он чувствовал себя уткой, отманивающей лису от гнезда. Оглянувшись, нурташец с удовлетворением убедился, что оба отряда «повисли» у него на хвосте. Миль пять он протащит их запросто – половина запалит коней, а остальным понадобится не меньше часа, чтобы вернуться к Оленьей горе. За это время Большого Ножа или схватят, или он успеет удрать.

Жеребец шел ровным, нетряским галопом, с легкостью удерживая дистанцию. Красные «гречишины», рассыпанные по серой шкуре (барышники эту масть называли «форелевой»), говорили о примеси крови айпегских скакунов. Казалось, всадник совсем не обременяет его. Впрочем, Мормад и впрямь не тяжел, да и доспехов на нем нет, не то что на всадниках Владыки.

Жеребец сбавил ход, и Мормад не стал его торопить. Пусть преследователи решат, что он устал.

Дорога, выгнувшаяся дугой вокруг ржаного поля, перекинулась через канал (копыта выбили гулкую дробь на деревянном мосту) и нырнула в лесок из молодых строевых сосен. Навстречу попались селяне, сопровождавшие повозку, полную навоза. Мормаду пришла в голову дерзкая мысль. Он выхватил меч и бросил жеребца прямо на деревенщину. Селяне кинулись врассыпную. Мормад огрел мула, тянувшего повозку, плоскостью меча, одновременно осадив и развернув своего жеребца.

Перепуганный мул дернулся вправо, конь нурташца ударил задними ногами в борт повозки, та опрокинулась – и полужидкая вонючая масса вывернулась на дорогу.

Мормад не отказал себе в удовольствии поглядеть, как лихие вояки, обогнув упавшую повозку, галопом пронеслись через смрадное болотце. Большинство, впрочем, придержали коней и, отчаянно ругаясь, объехали вонючую жижу обочиной.

Два всадника, скакавших впереди, схватились было за луки, но Мормад сжал колени, конь пошел наметом и мгновенно оторвался еще на сотню шагов. Преследователи наконец сообразили, что их водят за нос. Но обратно не повернули. Через полмили – река, а на мосту – застава.

Мормад тоже знал о мосте и заставе, но вовсе не собирался на ту сторону. Как только впереди сверкнула река, он свернул налево и поскакал вдоль берега. Разбойник совершенно точно знал, куда едет. К дому Бархака. Мормад очень надеялся, что и Фаргал прибудет туда же.

Но Фаргал и не помышлял о том, чтобы спрятаться у лесничего. Он не собирался подвергать Бархака опасности, коли уж тот всегда держался в стороне от разбойных дел. Фаргал надеялся спрятаться в горах. Надеялся напрасно.

У Владыки Кирьюгера было достаточно осведомителей в среде императорских войск. Но и у Бушиара были свои люди среди солдат Владыки. Поэтому он вовремя узнал о том, что Кирьюгер что-то затевает. А для чего могут понадобиться две сотни отборных солдат, когда главная задача и Бушиара, и Кирьюгера – поймать негодяя-разбойника?

Бушиар не стал вмешиваться в планы Владыки. Но принял и собственные меры. А именно: отрезал Оленью гору с запада. Тройные заслоны на дорогах, следопыты с обученными псами – через каждые четверть мили, барабанщики для мгновенного оповещения.

Бушиар был не против, чтобы Кирьюгер взял Фаргала сам. Ведь не Владыка, а Бушиар повезет разбойника в столицу. Но командующего совсем не устраивало, если хитрый эгерини ускользнет.

Фаргал свернул с дороги в лес. Он достаточно хорошо знал этот край, чтобы не сбиться с верного направления.

Спустя час с небольшим он убедился, что погоня потеряла след. Тогда лишь он рискнул сделать небольшую передышку. Он пустил коня шагом, а у первого же ручья, берега которого поросли свежей травой, спешился и, не расседлывая, привязал животное к дереву. Следовало подумать и о себе. Первым делом Фаргал привел в порядок оружие: вычистил меч, проверил колчан со стрелами (хороший запас, вот только лука у эгерини, увы, больше не было), осмотрел круглый щит, притороченный к седлу. В седельных сумках оказалось немного жареного мяса, завернутого в вощеную бумагу, и фляжка с вином. Фаргал перекусил, напился родниковой воды, напоил лошадь, и, оставив ее пастись, сам полез на дерево.

Лес зеленой шкурой распластался к западу и к северу. На западе, милях в десяти, живой ковер поднимался вверх – начинались предгорья. С востока, откуда прискакал Фаргал, чащу прорезали две скрещивающиеся дороги, но ничего подозрительного эгерини там не обнаружил. А вот на юге, в каких-нибудь полутора милях от места, где Фаргал устроил привал, лес кончался. Насколько хватало глаз, лежала возделанная равнина, зеленая от ранних всходов. Ничего интересного, если не считать огромной скалы, торчащей из земли, словно указующий в небо перст погребенного бога. Фаргал вспомнил, что скала так и называлась: «Палец».

Фаргал спустился с дерева и вытянулся на траве. Он не боялся, что будет застигнут врасплох: лес всегда сообщит наблюдательному человеку о приближении врага.

Эгерини размышлял о том, как оборачивается жизнь, и нашел, что Судьба, в общем-то, к нему благосклонна. Все-таки он не один месяц был хозяином дорог Карн-Апаласара. И сейчас надо лишь отсидеться некоторое время, а потом найти Мормада, собрать банду и начать все заново. Где-то в глубинах сознания вертелась мыслишка о том, чтобы собрать не банду, а войско, и не грабить, а брать – по праву завоевателя. Но Фаргал, хоть и был очень молод, догадывался, что править Землей Карн-Апаласар ему пока не по зубам. Никто не учил молодого воина этой науке – править, и у эгерини хватало ума, чтобы сообразить: быть Владыкой не легче, чем управляться с оружием. А ведь ремеслу воина Фаргала учили, можно сказать, с раннего детства. От своих товарищей-карнагрийцев и друга Бархака Фаргал наслушался историй о скверных Владыках и о том, как плохо они кончали. Да и сам он разве не зарезал Аракдени в бдительно охранявшихся покоях? Нет, повоевать Фаргал был не прочь, но править… увольте. Единственное, чего он по-настоящему желал,– это явления Таймат. Но богиня словно забыла о его существовании.