Мертвое Небо - Мазин Александр Владимирович - Страница 45

Тварь, выскочившая из темноты, показалась Ниминоа ожившим кошмаром. Широкая бледно-зеленая голова с сизым опухолеподобным наростом на макушке, ковшеобразная нижняя челюсть, отвисшая до земли, торчащие в стороны жилистые лапы и выпуклые сплошь красные глаза. Высотой тварь не превосходила двух локтей, но весила наверняка не меньше двух взрослых мужчин. Ничего более омерзительного Ниминоа в жизни не видела.

Тварь едва не угодила мордой в костер, отпрянула, издала звук, подобный хрипу удушаемого, заскребла землю когтями. Пятипалые лапы твари походили на изуродованные человеческие руки.

Ними сжалась в комочек, сжала в руке маленький нож. Она очень надеялась, что тварь испугается огня и убежит.

Зря надеялась. Уродливый хищник, потоптавшись на месте, боком двинулся в обход костра. Склизкие нити слюны, как черви свисавшие из пасти, волочились по земле, на них уже налип всякий мусор.

Тошнотворная вонь ударила в ноздри Ниминоа. Ее чуть не вывернуло. Она вскочила, закричала и бросилась бежать… Тварь прыгнула…

Ними ударилась о что-то твердое, железные объятия сдавили ее, вывернули нож…

Скрежещущий вопль хуруга оглушил ее…

– Ва! – сказал один из солдат, Кулган Красный.– Баба! Одна!

– Хуридитка,– поправил Дуд.– Дурак, не видишь: два седла лежат. Во имя Быкоглавого, хуруг!

– Ва! – сказал Кулган.– Чуть в костер не влетел! Стрельнуть, командир? Или пусть сначала сожрет хуридитку?

– Нет,– проворчал Кошачий Глаз.– Даже хуридитка слишком хороша для хуруга.– И поднял арбалет.

Тут хуридитка с визгом вскочила, заслонив хищника, и бросилась прямо к конгаям, а хуруг, заскрипев, как несмазанная телега, устремился за ней. Только вдвое проворней.

– Хватай ее! – закричал Дуд, отпрыгнул в сторону и (отличный выстрел!) всадил болт точно в красный глаз твари.

– Банг! – щелкнула тетива второго арбалета, и еще одна стрела ухнула в раззявленную пасть. Хуруг взвыл, юлой завертелся на месте, мешая Дуду сделать второй выстрел. За спиной десятника звонко вскрикнула женщина.

«Не упустили»,– удовлетворенно подумал Кошачий Глаз.

Тут хуруг запутался в собственных лапах и повалился на бок. В унисон ударили три арбалета. Три хвостовика «выросли» на брюхе твари. Хуруг забился на земле, изгибаясь и суча лапами. Это уже была агония, которая, впрочем, могла продолжаться целый час. Живучесть хуруга – вещь известная. Но у Дуда не возникло желания подойти и добить тварь. Зато у одного из солдат появилась такая идея. Он выскочил на поляну, взмахнул мечом и на раз отмахнул хуругову башку. Ну конечно, Кулган, дурень здоровый! Не упустил возможности покрасоваться. Хорошо хоть отскочил вовремя, в дерьме не извозился! Удар, впрочем, хорош, ничего не скажешь.

Дуд закинул за спину арбалет, вышел на поляну.

Кулган вытер меч валявшимся на земле одеялом, присосался к фляге. Дуд схватил его за руку, флягу отобрал.

– Где второй, дурень? – рявкнул десятник.– Взял огонь и пошел искать! – И пронзительно засвистел.

С дороги ответили двойным свистом. Поняли: сейчас приедут.

– Вонища, аж в горле дерет,– извиняясь, проговорил Кулган.

– Это точно,– Дуд покосился на хуруга, сам глотнул из фляги Красного и вернул имущество хозяину.

Изловивший хуридитку солдат положил добычу у костра, по другую сторону от смердящего хуруга, протянул Кошачьему Глазу нож.

– Отбивалась? – недовольно спросил десятник.

– Куда там! Сомлела враз.

Дуд оглядел ножик.

– Наша работа,– сказал удовлетворенно.

– А баба сочная,– сказал солдат.– Может ее – того? Все равно кончать…

– Сочная, говоришь? – Кошачий Глаз поглядел на лежащую на боку хуридитку. Густые черные волосы закрывали ее лицо. Десятник наклонился, откинул волосы ножом.

– А ничего девка,– сказал солдат и сглотнул.– Давай, командир, я на очереди.

Кошачий Глаз распрямился, поглядел на подчиненного, переложил нож в левую руку и аккуратно, без замаха, съездил его по морде.

– Ты что, сдурел? – заорал солдат, потом сообразил что к чему, побагровел и принялся извиняться.

– Заткнись,– оборвал десятник.– Не видишь, что ли, наша девка?

И верно, лицом девушка здорово напоминала сестренку Дуда, а никак не хуридитку. Сестренка жила в крепости (в Ангбионе обитало не так уж мало женщин, время не военное), и десятник уже не один раз «вразумлял» желающих познакомиться с ней поближе.

«Ну ясно, почему он так взъелся»,– подумал солдат.

Прискакали остальные семеро. Напарник девушки так и не отыскался, и Кошачий Глаз решил: в темноте дальше рыскать бессмысленно. Да и ни к чему. Утром командующий пришлет сюда сотню бойцов со следопытами, псами и ангионским лекарем-колдуном. Если жив беглец – отыщут.

Дуд распорядился: вещи забрать, хуруга забросать ветками и поджечь, не то смердеть неделю будет. Кошачий Глаз набросил на холку парда одеяло (чтоб поберечь шею зверя), взобрался в седло. Дуду подали девушку, которую десятник уложил поперек, на одеяло.

– Марш! – гаркнул он, и тронулись.

Через час въехали в крепость.

II

Командующий Виг, комендант-капитан Ангбиона, Бронзовый Дракон, Распорядитель северо-восточной области Черногорья, вторично слушал отчет десятника Дуда. Три сотни всадников с собаками, следопытами-горцами и колдуном только что покинули крепость. Им велено обшарить каждый пучок травы и заглянуть под каждый голыш. С восходом по зеркальной связи передали: в области Ангбиона появился Алчущий Силы. Враг. Конгайский чародей уже отплыл из Фаранга на самой быстрой шекке, но прибудет в крепость не раньше завтрашнего дня. А за это время Алчущий может натворить бед. Напоследок Дракон Севера Ганг предупреждал командующего Вига, что тому следует соблюдать осторожность и избегать лишних потерь. Нечего сказать, полезный совет. Иному чародею стереть с лица земли Ангбион – что парду мышку слизнуть. Но командующий понимал Ганга и понимал, что сам отдал бы точно такой же приказ. Он, собственно, его и отдал. Своим подчиненным. И теперь вот повторно слушал доклад Кошачьего Глаза. В свете новых обстоятельств.

– Кабы не мы – хуруг сожрал бы ее за милую душу,– говорил между тем десятник.– Где это видано, чтобы Алчущего сожрал хуруг, а, командир? Или, к примеру, чтобы Алчущий – баба? У меня такое ощущение…

– Ощущение свое засунь парду под хвост,– оборвал командующий.– Упустил второго!

– Ну… Э-э-э…– Десятник виновато потупился. Что тут скажешь? Да, упустил.

– Чародея упустил,– сердито проворчал Виг.– Разве что пленница твоя чародейкой окажется…

– Не! – уверенно заявил Кошачий Глаз.– Она ж молоденькая и сущий цветочек! Разве ж колдуньи такими бывают?

– Ты что, прободи тебя Тур, специалист по колдуньям? – рявкнул Виг.

– Ну… Э-э-э…

– Что еще желаешь сказать?

– Да, это, вроде бы, все,– пробормотал десятник.

– Все? Или не все? – рыкнул командующий.– Что ты мямлишь и переминаешься, как вол перед кормушкой! Солдат!

Десятник мгновенно выпрямился, вытянулся, задрал подбородок:

– У меня все, достойнейший!

– Свободен!

Солнечный свет сочился через узкие окна под потолком. Белый потолок, стенные панели из белого, будто обесцвеченного дерева. На нем так красиво смотрятся крытые черным лаком ножны и вороненые наконечники боевых и охотничьих копий.

Собственно, особо винить десятника не за что. Настоящий чародей кому угодно глаза отведет.

Командующий снял со стены будничный меч, вынул на четверть, полюбовался игрой света на клинке, тонкой гравировкой, вложил меч в ножны и прицепил к поясу. Дремавший у стола на коврике боевой пес с обрезанными ушами поднял брыластую морду.

– Пойдем,– сказал ему командующий, и пес, вскочив, лапой открыл дверь.

Часовые привычно вскинули мечи, Виг махнул рукой: вольно. Легко, как молодой, сбежал вниз по лестнице, ответил на еще один салют и через гранитную арку вышел на Круглую площадь – внутренний двор крепости Ангбион.