Герой - Мазин Александр Владимирович - Страница 90

Бить их надо! – воскликнул он с жаром. – Начисто вымести заразу! Чтоб семени их не осталось! Ты это сделаешь, брат? – Мышата схватил Духарева за руку. – Скажи, что нужно? Людьми, деньгами, всем помогу! Святослав не понимает. Ему до них дела нет! Но ты, Серегей, ты сможешь! Только скажи, что надо, я все сделаю! Только скажи! Надо?

– Надо, – сурово произнес Духарев, глядя прямо в зрачки Мышаты. – Надо, чтобы ты, брат, ответил на один вопрос. Где теперь твой охранник по имени Сулей?

Что-то мелькнуло в заплывших жиром глазках названого братца. Как-то по-особому дрогнули щеки, дернулся угол рта…

Одно мгновение – и Мышата взял себя в руки.

– Сулей? – проговорил он, будто припоминая. – Да он мне уже давно не служит. Откуда мне знать, где этот варяг?

– Давно не служит, говоришь? А я слыхал, еще полгода назад он был твоим доверенным человеком.

Духарев бил наугад, но попал.

В глазах Мышаты опять, на краткий миг, мелькнула растерянность.

– Кто говорит? Врут! – и тут же перешел в атаку. – А зачем тебе Сулей? Хочешь на службу взять? Не советую. Боец он добрый, но диковат, строптив… – и умолк. Понял: не то говорит.

Духарев поднялся. Прошелся неторопливо по комнате. Мышата следил за ним напряженно-внимательно: как кот за большим псом… Но не успел даже отшатнуться, когда Духарев внезапно развернулся, ухватил названого братца за бархатные отвороты, поставил на ноги.

Добротная ткань затрещала – Мышата весил пудов восемь, – но выдержала. Названый братец захрипел, закашлялся, но вывернуться даже не попытался.

– Ты что? – просипел он. – Зачем?

– Забыл, кто я, Мыш? – с угрозой произнес Сергей, сверля взглядом Мышату. – Забыл, да?

– Что? Кто? – Лицо Мышаты побагровело, глазки забегали.

– Я – ведун, – раздельно, негромко сказал Духарев. – Что это значит?

– Что? – просипел Мышата.

– Это значит, – почти шепотом произнес Сергей, прожигая взглядом зрачки названого брата, – что я ведаю правду. Но ты – мой брат, Момчил. И потому я даю тебе возможность. Только одну, последнюю. Сейчас ты расскажешь мне всё. Всю правду. И если я увижу, что ты мне лжешь, Момчил, я преступлю ту клятву крови, которую мы с тобой двадцать лет назад дали друг другу.

– Ты меня убьешь? – слабым голосом спросил сын булгарского воеводы Рада Скопельского Момчил, которого в Киеве звали Мышатой, а в Константинополе – Михаилом.

– Убью, – подтвердил Духарев. – Но сначала отдам тебя своим варягам. Ты знаешь – они умеют развязывать языки. Так что я всё равно узнаю всё. – Духарев разжал пальцы, и его названый брат тяжело рухнул в кресло. От него на три метра воняло потом и страхом. Момчил-Мышата-Михаил был сильным человеком. Его знали и ценили владыки этого мира, а денег у него было столько, что пожелай он купить столицу Булгарии – мог бы. Еще он мог нанять войско, вдесятеро большее, чем дружина Духарева. Но драться с воеводой он не мог. Даже если бы сейчас он оказался в десяти поприщах отсюда. Всё равно. Серегей был его старшим братом. И еще воевода был мужем Сладиславы. А дороже сестры у Мышаты-Момчила не было никого. Потому ради ее счастья Мышата не пощадил бы никого. И не пощадил.

«Я сделал это для них, – сказал он себе. – Для них, Серегея и Слады. Теперь, когда эта девка мертва, я могу говорить с сестрой, просить ее вернуться…»

Но сказать правду Серегею он не мог. Язык не поворачивался.

А если названый брат не шутит? Если действительно отдаст Мышату своим варягам?

Мышата еще больше вспотел. Он плохо переносил боль. Нет, этого не может быть. Здесь, в доме – охрана. Его людей больше, чем гридней, которых привел с собой воевода. Стража не позволит Серегею увезти своего хозяина!

Решив так, Мышата чуточку приободрился. Но вспомнил, что сейчас, когда они вдвоем, он целиком во власти старшего брата, – и снова сник.

Духарев опустился на скамью, испытующе поглядел на Мышату…

– Значит, не скажешь, – констатировал он. – Что ж, это твой выбор. Велим!

– Пересол! – одновременно выкрикнул Мышата.

Сотник Духарева и десятник охраны Мышаты появились в горнице одновременно.

– Велим. – Голос воеводы был ровен и равнодушен. – Убей его.

– Что? – бывалый и привычный ко всему сотник растерялся. Палец воеводы указывал на Пересола. Велим не знал, в чем вина Пересола. Но Пересол был киевлянином, бывшим дружинником княгини Ольги. Велим его хорошо знал. Но Велим знал и своего воеводу. Чтобы тот приказал убить Пересола, тот должен был совершить нечто ужасное. И всё-таки Велим колебался…

– Ты оглох, сотник? – Духарев немного повысил голос. – Убей его!

– В-воевода… За что? – Велим неуверенно потянулся к мечу.

Пересол схватился за свой меч много быстрее, но обнажить его не успел.

Духарев не смотрел на Пересола – взгляд воеводы был устремлен на Велима. Но, услышав звук извлекаемого меча, Сергей, не вставая, левой рукой вырвал из ножен саблю, хлестнул не глядя – и голова Мышова стражника слетела с плеч. Кровь брызнула вверх. Мышата открыл рот – закричать… И увидел кончик сабли у своего глаза. Воевода уже стоял на ногах, глядел на него сверху – вдоль чуть изогнутой дорожки темного узорчатого металла, выкованного мастерами далекого Дамаска.

– Ни звука, – произнес воевода негромким, но очень страшным голосом. – Ни звука, купец!

И вопль: «На помощь!», рвавшийся из груди Мышаты, умер, не родившись.

– Велим, – так же негромко сказал воевода. – Я хочу, чтобы в этом доме умерли все, кто носит меч.

– Воевода… Я не понимаю… – Велим смотрел на мертвого Пересола. – Это же наши…

– Нет, Велим. Это не наши. Наши – это ты и мои гридни, которыми ты командуешь. Ваши мечи принадлежат мне, и твой долг – повиноваться.

– Велим… – начал Мышата.

Но поучаствовать в разговоре у него не получилось. Кончик клинка коснулся его века. Глаза и рот Мышаты закрылись одновременно.

– Вас меньше, – сказал Духарев. – Но я знаю: вы справитесь.

Велим кивнул. Он тоже знал, что они справятся. Любой гридень из ближней дружины воеводы стоил двух таких, как Пересол. Сотник молча повернулся и вышел.

Духарев услышал его свист. Сотник созывал гридней. Через минуту в усадьбе Мышаты началась резня.