Герой - Мазин Александр Владимирович - Страница 67

Но Сергей не дал ему ходу. Забыл, что он – «ведун». Ему было куда приятнее думать о хорошем, чем о всяких там дурных предчувствиях.

Впрочем, событию, которое и приведет к будущей беде, еще предстояло произойти.

Три дня спустя, въезжая в Киев, Духарев чувствовал себя триумфатором. И не без оснований. Детей он вернул. Гридней своих защитил. Врагов наказал. И своих, и княжьих. Опять-таки – не с пустыми руками возвращается. Добычи на капище взяли немало. Все довольны, а некоторые просто счастливы. Данка с Йонахом, Зван со своей Любушкой. И дед Рёрех, совершивший на старости лет боевой поход, считай, наравне с молодыми.

В городе Духарев дружину распустил. При себе оставил только Велима с десятком самых ближних – для солидности и заодно – присмотреть за пленным волохом. Поганец оказался живуч – прошлым вечером оправился настолько, что, несмотря на долгий пеший переход, попытался смыться. Духарев, после недолгого размышления, поручил присматривать за ним Торгейру, а тот, с истинно нурманской простотой, взял да и подсек волоху сухожилия на ногах.

«Мы так особо шустрых трэлей стреноживаем, – пояснил он воеводе. – Это самый надежный способ».

«Согласен, – кивнул Духарев. – Но у него есть одно неудобство. Лично для тебя».

«Это какое?» – заинтересовался нурман.

«Тебе, Торгейр, теперь придется идти пешком. Лишних коней у меня нет».

В Киеве Духарев Торгейра от волоха избавил. Они с Хругниром теперь «принадлежали» Звану. Наследство боярина Шишки. Вместе со Званом и его невестой они отправились на его киевское подворье, волох с сопровождающими – в Детинец, а Духарев со своими – домой.

Слада встречала на пороге. Увидев Богослава и Дану, вспыхнула счастливой улыбкой. Но тут же закаменела лицом, заметив, что стремя в стремя с Даной, непринужденно касаясь ногой бедра дочери и держа руку у нее на плече, едет Йонах.

Ее реакция не укрылась от Духарева, и у него сразу испортилось настроение.

«Какого черта! – подумал Сергей. – Каждый молится так, как ему по сердцу. И точка. И нечего ломать счастье детей из-за того, что их предки разные веры выбрали. Нет, хватит с меня этих религиозных разборок!»

– Позволь, жена, представить тебе жениха нашей дочери Даны Йонаха Машеговича! – с вызовом произнес он.

И увидев, как засияли от неожиданной радости лица Данки и Йонаха, уверился, что поступил правильно.

Сладислава молча повернулась, взбежала по ступенькам и скрылась в доме.

– Бать, что это с мамой? – удивленно-испуганно спросил Славка.

– Не хочет, чтобы Йонах на твоей сестре женился, – сердито бросил Духарев, соскочил на землю и двинулся за женой.

– Слада!

– Что? – Голос у жены – ледяной.

– В чем дело? Ты сама сказала, что я могу решать, как считаю нужным!

– Ты – муж.

– Вот именно!

– И я, жена, должна повиноваться твоей воле.

– Сладушка… – Сергей потянулся к жене, но Слада отпрянула.

– Не трогай меня!

– Ну хорошо, успокойся… – Духарев растерялся. Никогда Слада не говорила с ним так. – Прости, если я тебя огорчил. Но я думал не о себе, правда!

– О чем же ты думал?

– О счастье нашей дочери.

– Какое может быть счастье, если она навеки погубит свою душу! – закричала Сладислава.

– Да с чего ты взяла… – Духарев тоже повысил голос, но осекся. Они уже были не одни. В дверях стоял Богослав.

– Бать, гонец от князя, – пробормотал он смущенно. – Тебя кличут в Детинец. Срочно.

Посыл был княжий, но посылал его не князь, а Артём.

Сын просил срочно прибыть в Детинец. Слово «срочно» гонец повторил трижды. Так ему было велено.

– Что тут случилось? – спросил Духарев. – Опять печенеги?

Гонец не знал.

– Ты поешь хотя бы, – безразличным мертвым голосом сказала Слада.

– Князь накормит, – без особой уверенности ответил Духарев.

Эх, совсем не так представлял он свое возвращение из деревлянских лесов…

Во дворе Детинца Духарев столкнулся со Свенельдом.

– Где тебя носит, воевода? – проворчал Свенельд вместо приветствия.

– Да что случилось? – воскликнул Духарев.

– Поторопись, Святослав ждет! – Князь-воевода в сопровождении «свиты» поехал к воротам, а Духарев спешился и вошел в терем.

В большой палате Детинца толпился выводок тиунов, приказчиков и мелких бояр «хозяйственного» направления.

По их озабоченной суете и отрывистой быстрой речи князя Духарев с порога понял: идет подготовка к походу. Причем форсированными темпами.

Духарев удивился. До планового выхода в конце сентября оставался почти месяц.

Увидев его, великий князь воскликнул:

– Ну наконец-то! – Взмахом руки выпроводил всех. – Садись, воевода. – И, определев наметанным взглядом, что Духарев только-только с дороги: – Голоден?

– Есть немного.

– Коли немного, то потерпишь. Как дружина твоя? К походу готова?

– Думаю, дней десять надо, чтоб всех собрать, – Духарев со своим «заместителем» Стемидом еще не общался, но не сомневался, что у Барсука всё в порядке. Но добрая половина парней – в отпуске. Пока за ними пошлют, пока они подтянутся…

– Три дня, – сказал Святослав. – Я седмицу назад велел Стемиду твоему собирать воев.

Однако! Если Святослав пошел на такое «нарушение правил», как приказ чужим дружинникам, значит, дело серьезное. Духарев быстро прикинул «геополитическую ситуацию».

Наезд скандинавов? Вряд ли. С этой проблемой Новгород с Роговолтом управились бы самостоятельно. Кто-то покусился на Хузарию? Напал на союзников-угров? Печенеги что-нибудь учудили? Ромеи высадились в Булгарии?

– Ромеи напали на Булгарию, да?

– Близко, – проворчал Святослав. – Но мимо. Не ромеи, сами булгары взбунтовались.

– Да ты что? – изумился Духарев. – Борис?

– Нет, не Борис. Этот сидит в своем дворце за щитами моих гридней. Ждет, чем обернется. Взбунтовались кмети[14] на юге Булгарии. Может сами, а может и не сами. Сунулись сначала к Преславе – не вышло. От Плиски их тоже шуганули. Тогда пошли к Доростолу. Оттуда, от Устаха ко мне прибежал гонец.