Герой - Мазин Александр Владимирович - Страница 37

– Святослав зовет. Собирает ближников на совет.

– Угу, – Духарев зевнул, потянулся. – Сейчас позавтракаем и поедем.

– Князь ждет, – напомнил Стемид.

– Гонец как сказал: с дружиной мне идти или одному? – уточнил Духарев.

– Про дружину ничего не говорил.

– Значит, не драться зовет, а думать. А думать, Стемид, надо не спеша. Так что сначала позавтракаем. Тем более я на голодный желудок соображаю плохо.

Царский дворец в Доростоле невелик, поменьше патриаршьего. Но обустроен по всем правилам. Вокруг стена, за стеной – парк, казармы, площадь… Словом, все необходимое. Тронный зал, царские покои, трапезная на полтысячи мест…

Велев охранной полусотне ждать его внизу, в парке, Духарев беспрепятственно миновал оба кордона и поднялся наверх, в «Зал совета».

Князь уже был там. И большинство княжьих ближников. Но Духарев пришел не последним. Не было еще Тотоша. Не было Свенельда и Бранеслава полоцкого. Зато приехал из Преславы воевода Щенкель – из смоленских варягов. И бывший свейский ярл, а ныне Святославов тысячник Гуннар Волк. Гуннара великий князь весьма ценил за ум и личную преданность, Духарев, напротив, недолюбливал – за хитрость и чрезмерную даже для свея кровожадность. Тем не менее Сергей вынужден был признать, что Гуннар отменно храбр и о своей дружине заботится, как о себе.

Обстановка в зале была неофициальная. Байки травили. Рассказывал Гуннар.

– …Вот, значит, идет этот трель на голос и видит: яма. Заглянул он в яму, а там его, треля, хозяин, хирдман Елдер Волосатый. Как он в яму попал, непонятно, но самому не выбраться.

«Ты что тут делаешь? – кричит снизу Елдер. – Почему не работаешь?»

Трель молчит. Смотрит.

«Чего выпучился? – орет Елдер. – Бросай мне веревку. Ух и отхожу я тебя палкой, скотина ленивая, когда вылезу!»

Трель смотрит, как внизу хозяин ярится, и думает: а зачем мне его вытаскивать? Чтоб он меня побил?

Поворачивается и уходит.

А Елдар из ямы ему вслед ревет, страшными карами грозит.

Трель подумал еще и решил: а ведь ничего ему хозяин из ямы сделать не сможет. Только глотку попусту рвать. Нет, нельзя такой случай упустить. Вернулся трель к яме и высказал Елдеру все, что накопилось. А накопилось у треля много.

Елдер от такой наглости даже замолчал ненадолго. А потом еще пуще заорал – аж шишки с сосен посыпались.

Трель понял – хозяина не переорать, и пошел было прочь, но подумал: а ведь такое раз в жизни бывает. Нет, нельзя просто так уйти, надо еще что-нибудь сделать.

Вернулся он, значит, во второй раз, штаны спустил и на Елдера сверху помочился.

От такого паскудства Волосатый и вовсе озверел. Но яма глубокая. Как ни ярись, а наверх не выбраться.

Трель на него сверху поглядел, повеселился – и пошел прочь.

Но опять далеко не ушел. Когда, думает, у него еще раз такая возможность будет – над самим Елдером Волосатым поизгаляться. Вернулся трель, значит, в третий раз, встал у края ямы, думает: что бы еще такое сделать? А тут край осыпался – и наш трель прямо в яму к Елдеру и свалился. Тот его – хвать, а трель как завопит:

– Не убивай меня, господин! Хошь верь, хошь не верь, а я повиниться пришел!

Все захохотали.

– А вот такая история была, – сказал Лют, когда все отсмеялись. – Приходит один черниговец по имени Мал к князю и жалуется: я, говорит, двух печенегов в бою зарубил, но никто не называет меня: «Мал – губитель печенегов»; я сад посадил – лучший в деревне, но никто не называет меня: «Мал-садовник»; и дом у меня в деревне самый лучший, но никто не называет меня: «Мал-строитель».

Но стоило мне один-единственный раз спьяну поиметь козу…

– А вот я такую историю знаю… – начал Икмор, но в это время в зал вошли сразу четверо: Калокир, Бранеслав с Устахом и Свенельд. Святослав негромко хлопнул ладонью по подлокотнику, и Икмор умолк.

«Все в сборе, – сообразил Духарев. – Можно начинать».

– …Гемейские перевалы надо закрыть, – решительно заявил Свенельд. – Я дам пять сотен гридней. Если каждый из воевод…

– Зачем их закрывать? – возразил Икмор. – Кого мы боимся? Пусть ромеи нас боятся! Они и боятся! Скажи, Тотош!

– Боятся, – подтвердил угр. – Мои люди ходили, всё видели. Там тройные заставы на всех караванных тропах.

– Перевалы надо держать! – настаивал Свенельд.

– А ты что скажешь? – Святослав повернулся к Калокиру.

Тот пожал плечами.

– Никифор не нападет, – сказал патрикий уверенно. – А если нападет, я об этом узнаю. У меня свои люди в столице.

– А если Никифор тайно соберет армию в другом месте? – предположил Лют.

– Это другое место называется Адрианополь, – насмешливо произнес Калокир.

– Почему ты так думаешь? – недовольно спросил Лют.

– Потому что этот город – самый удобный город в Восточной Фракии для того, чтобы собрать армию. А чтобы узнать, собирается ли войско, достаточно подкупить пару-тройку рыбаков на Эвре.[8] Когда вверх по реке пойдут из Эгейского моря суда с воинами и припасами, это никак не удастся удержать в тайне. Но я уверен: этого не будет. Кесарю Никифору теперь не до нас. Если мы сейчас поставим на гемейских перевалах крепкие заставы, в Константинополе могут подумать, будто мы готовимся к войне. И тогда…

Внизу под окнами раздался шум. Кто-то очень хотел попасть во дворец, а внешняя охрана, состоявшая из булгарских воев, – не пускала. Некто, желавший войти, ругал их нехорошими словами. Стражи отругивались. Когда в третий раз прозвучало имя великого князя, Икмор сказал:

– Может, послать гридня? Узнать, чего шумят.

– Я схожу! – подал голос Мстиша Свенельдич, который давно уже ерзал на лавке: наскучило сиднем сидеть.

– Узнай, – разрешил Святослав. – Калокир, продолжай.

– Я всё сказал, – ответил патрикий.

– Свенельд?

– Не убедил, – отрезал князь-воевода. – Даже если Калокир ручается в расположении кесаря, всё равно следует помнить о вероломстве ромеев.

– Не веришь мне, князь? – Калокир даже обиделся.

– Не о тебе речь – о Никифоре, – оборвал его Святослав. – Тебе мы верим. Свенельд, говори.

– Заставы нужны! И надобно поставить там не булгар, а наших. Булгарам у меня веры нет. – Свенельд покосился на Духарева: не станет ли возражать? Все-таки булгарское ополчение – под его рукой. Сергей возражать не стал. Он был согласен со Свенедьдом.