Герой - Мазин Александр Владимирович - Страница 30

Духарев промолчал. Но отметил: раньше за великим князем подобных сомнений не замечалось. Что сделано – то сделано.

Чувства не обманули Святослава.

Никифор Эротик не сразу отбыл в Константинополь. По дороге он задержался в южной Булгарии, где посулами и деньгами убедил население нескольких расположенных к Византии городов не открывать ворот Святославу. Мол, скоро сюда придут войска автократора, сотрут россов в труху, а преданных – вознаградят.

Никифор Эротик очень надеялся, что так и будет. А не сдавшиеся города не позволят Святославу перекрыть сухопутную дорогу в Булгарию. И Никифор Фока простит своего тезку за то, что царевичи оказались в руках катархонта тавроскифов.

Так отплатил Святославу за снисходительность патрикий Никифор Эротик. Но его спутник и соратник проедр евхаитский Филофей тоже не преминул, по велению своего кесаря, напакостить россам.

Проедр отправился к своим давним знакомцам пацинакам и опять-таки деньгами и посулами убедил их оказать Константинополю некую услугу, ставшую тем камнем, о который споткнулся победоносный конь полководца Святослава Игоревича.

– Ты пришел воевать со мной, – сказал Святослав. – Значит – ты мой враг.

– Это мое царство, – царевич Борис боялся, но изо всех сил старался скрыть страх.

«Еще бы ему не бояться, – подумал Духарев. – Попал, как кур во щи».

Парнишка всю жизнь провел в заложниках у ромейских кесарей. А уж чего там только не рассказывали о таких, как Святослав. Будто режут и бесчестят всех подряд, невзирая на пол и возраст. Жгут тысячами, и тысячами на кол сажают. Звери лютые, одним словом. Только что человечину не жрут. И то не факт…

Страшно парнишке…

Хотя какой он «парнишка», если подумать. Святослав его на год младше. Но Святослав – воин, князь, полководец. Ему и железа не надо, чтобы прикончить такого, как царевич. Одной рукой задушит. Страшно Борису, но держится неплохо. Всё-таки не вода в жилах течет – кровь царя Симеона.

– Это мое царство. А ты пришел его воевать.

– Не сам, – уточнил Святослав. – Твои дружки ромеи позвали – царство твое взять. И золота пообещали – на двух кораблях не увезти. Только расплатиться что-то не спешат.

– Я дам тебе золото! – быстро сказал царевич. – Столько, сколько обещали ромеи. Больше дам. Только уходи!

– Дашь? Правда? – Святослав засмеялся. И воеводы его, Икмор, Свенельд, Лют, Щенкель – тоже захохотали. Эко пошутил булгарин. Всё, что есть у него, все, что было, – теперь в руках русов. Да и сам он…

Царевич покраснел. Понял, что глупость сморозил.

– Я могу попросить у кесаря Никифора… – пробормотал он. – Чтоб он заплатил…

– Он заплатит, – подал голос Икмор. – А не заплатит, так мы через горы перейдем и сами возьмем.

– Жить хочешь, Борис? – спросил великий князь.

Царевич посмотрел ему в глаза… и кивнул.

Святослав усмехнулся… И вовремя вспомнил, что у булгар всё наоборот: покачал головой – да, кивнул – нет.

– Не хочешь жить?

– В бесчестье – не хочу, – твердо ответил царевич.

Святослав молчал. Долго. Духарев царевичу сочувствовал. Он знал: Святослав не станет его убивать, но царевич-то об этом не знал.

– Ладно, – наконец произнес великий князь, словно после долгого раздумья. – В бесчестье жить не будешь… Жить будешь – хаканом. Царем по-вашему. Но… – тяжелый немигающий взгляд уперся в Бориса, и тот даже отшатнулся слегка, словно ладонью в лицо толкнули. – …Но клятву мне принесешь. Что будешь в союзе со мной против всех моих врагов. Братом мне будешь. Младшим. И Богом своим мне в этом поклянешься. Согласен?

– А ты? – храбро спросил царевич. – В чем поклянешься мне ты, великий князь?

– Я клятву твою приму, – сурово сказал Святослав. – Этого довольно. Но ты не бойся. Царства я твоего отбирать не стану. Даже казну отца твоего тебе оставлю – негоже брату моему нищим быть. Ромеев тоже не бойся. Они тебя будут бояться, коли братом моим будешь. Одно запомни: преступишь клятву – уж не знаю, как тебя твой Бог наказывать будет, а я тебе обещаю смерть скорую и страшную. А теперь выбирай, сын кесаря, что тебе любо: венок смертный или венец царский.

– Царский, – не раздумывая ответил Борис. И вдруг вспомнил: – А с братом моим – что?

– Да то же, – сказал Святослав. – Или бесславная смерть, или клятва и жизнь. Только без царства. Оно ведь у вас пока одно. Другого еще не завоевали.

Духарев вернулся в Межич только через месяц. Сначала в столице дела были, потом боярина одного местного замирял, который решил от царя новопомазанного отложиться.

Словом, приехал за Людомилой, когда уже листья осыпаться начали.

В Межиче всё было путём. И во многом потому, что оставил Духарев тут свою полусотню. Богумилы, правда, больше не совались, зато пару раз наезжали ватажки печенегов. Но, узнав, что в Межиче – гридни воеводы Серегея стоят, отправлялись восвояси. А вот соседа Межича, старого болярина, пощипали крепко. Сам-то он в замке отсиделся, но из подвластных ему деревенек вымели всё подчистую и смердов порезали.

Но к тому времени, когда приехал Духарев, печенеги из здешних мест уже ушли. Так что необходимость в гарнизоне практически отпала, и Духарев гридней своих забрал. Кроме одного. Полянин Дужка выразил желание остаться. Понравилось ему тут. Духарев возражать не стал. Предложил Людомиле оставить Дужку управляющим, а старого Пчёлку забрать с собой в Преславу.

На том и порешили.

К сожалению, в Преславе Духарев провел всего два дня. Оказалось, что на юге Булгарии – мятеж. Сразу несколько городов отказались платить подати и на западно-европейский манер объявили себя вольными городами.

Святослав отреагировал быстро и жестко. Скорым маршем преодолел полстраны и обрушился на мятежников «аки пардус». К зиме все взбунтовавшиеся города были замирены.

Теперь можно было с уверенностью сказать: война в Булгарии закончилась.

Царь Петр отрекся от престола. Вернее, об этом объявили: сам Петр после инсульта и двух слов внятно произнести не мог. На царство был помазан его сын Борис, который тут же отдал «старшему брату» Святославу придунайские земли, города на них, караванные пути и право взимать на них пошлину. Святослав торжественно поблагодарил. Затем «высокие стороны» подписали договор о военном и торговом союзе, и киевский князь отбыл в Переяславец, где намеревался отныне держать свою ставку. Вместе с ним отбыл и патриарх, официальная резиденция которого была в Доростоле, принадлежавшем отныне Святославу. В Великой Преславе Святослав оставил крепкую дружину под началом Щенкеля. Договор договором, а некоторая предосторожность не помешает.