Герой - Мазин Александр Владимирович - Страница 102

– Тебя это не касается, – отрезал чиновник. – На, смотри! – и протянул игуменье пергамент.

Первое, что бросилось в глаза настоятельнице монастыря святой Пелагеи, – две печати. Одна принадлежала патрикию Льву, друнгарию флота, которому император Иоанн доверил управлять в свое отсутствие. Вторая – самому патриарху византийскому Полиевкту. Игуменья порадовалась, что не стала порицать дворцового посланника за неучтивость. Она поцеловала печать патриарха и велела немедленно позвать послушницу Сладиславу. Та пришла.

– Ты – жена стратига россов Сергия? – прямо спросил чиновник.

– Да, – так же прямо ответила послушница.

– Поедешь с нами, – распорядился чиновник. – Ольдер, помоги ей сесть на лошадь.

Один из этериотов спешился, шагнул к послушнице. Та отпрянула.

– Никуда я не поеду! – воскликнула она. – Матушка!

– Повинуйся им, – сухо сказала игуменья. – Такова воля святейшего патриарха.

Послушница сникла. Этериот подхватил ее и усадил в седло. Боком. Сесть иначе не позволяло одеяние послушницы.

– Эй, постойте! – раздался сердитый голос. – Куда вы ее увозите?

К монастырю приближался еще один отряд, состоявший тоже из пяти человек. Возглавлял его роскошно одетый толстяк. Остальные четверо, вооруженные и доспешные, надо полагать, были его охраной.

– А кто ты такой, чтобы спрашивать? – процедил чиновник.

– Я – доверенное лицо проедра Филофея! – рявкнул толстяк. – А кто ты?

– А я – посланник друнгария Льва!

Вновь прибывшие между тем въехали в ворота и остановились, загородив выезд.

– Не перечь ему, почтенный Михаил! – взмолилась игуменья, увидев, что воины схватились за мечи. – У него грамота с печатями друнгария и святейшего патриарха Полиевкта!

– Покажи!

Игуменья подошла и протянула ему свиток.

Толстяк прочитал его, буркнул:

– Такие печати на рынке делают за одну золотую монету!

Чиновник засмеялся.

– Экий ты подозрительный, Михаил! – сказал он. – Сразу видно, что человек Филофея. Но только я всё равно заберу ее с собой. У меня приказ. Хочешь, поехали с нами, если сомневаешься.

– И поеду, – буркнул толстяк.

Он дал знак своим, чтобы пропустили этериотов, а сам пристроился справа от чиновника.

Сначала ехали молча, потом чиновник спросил:

– Скажи мне, Михаил, кто тебе эта женщина?

– Сестра, – буркнул толстяк.

– Тогда понятно, почему ты так расшумелся. Выходит, росский стратиг – твой родич.

– Мы – в ссоре, – проворчал толстяк.

Женщина бросила на него быстрый взгляд.

– А как друнгарий узнал, что она была женой стратига Сергия, не знаешь? – помолчав, спросил толстяк.

– Не была, а есть, – поправил чиновник. – Она ведь еще не приняла постриг. А про стратига я сам не знаю. Должно быть, донес кто-то.

– Как тебя зовут? – спросил толстяк.

– Федор, – ответил чиновник. – Я – из рода Масхиев, – добавил он горделиво.

– Знаю твой род, – сказал толстяк. – Достойный… но бедный. – И добавил после паузы: – А я, Федор, очень богатый человек. И могу сделать богатым и тебя, и твоих спутников.

– О какой сумме идет речь? – спросил чиновник.

– Достаточной, чтобы компенсировать недовольство друнгария от того, что какая-то там послушница нечаянно спрыгнула в пропасть. Нет, лучше бросилась в море и утонула.

– Интересное предложение… – Чиновник почесал грудь.

Этериоты и охранники толстяка, до этого момента державшиеся настороженно, увидев, что дело идет к сделке, перестали опасаться друг друга и ехали теперь рядом. Можно сказать, парами.

– Очень интересное… – повторил чиновник и оглянулся на этериотов.

Этериот, что ехал последним, молодой, светловолосый, с веснушками на коротком неромейском носу, оскалился весело и хлопнул в ладоши.

И тогда чиновник без всякого предупреждения выхватил из-за пазухи длинный стилет и вонзил его под левую лопатку толстяка.

И в тот же миг этериоты вынули мечи и обрушили их на расслабившихся соседей.

Только один из охранников сумел увернуться. Но в драку не полез, развернул коня и собрался дать деру, но один из этериотов метнул свой меч подобно копью, и тот на целую пядь вонзился в спину убегающему.

– Хороший бросок, Торгенстайн, – похвалил по-нурмански этериот, которого звали Ольдер. – Впору самому Эгилю.

Чиновник спрыгнул на землю, наклонился к упавшему толстяку, сказал по-булгарски:

– А ведь как точно угадал покойник: на рынке печати делали. За один золотой.

И отстегнул от пояса убитого увесистый кошелек.

Один из этериотов ухватил за повод коня женщины. Впрочем, та и не делала попытки убежать. Сидела в седле с окаменевшим лицом, словно в столбняке.

Молодой этериот, тот, что хлопал в ладоши, подъехал к ней.

– Сладислава…

– Зачем вы это сделали? – по-гречески спросила женщина.

Этериот греческого не знал. Но – понял. Сдвинул на затылок шлем, сказал по-булгарски:

– Узнаешь меня, госпожа?

– Дужка?!

– Да, госпожа, это я. Хочу, чтобы ты знала: твой брат приказал убить мою госпожу, боярышню Людомилу Межицкую.

– Значит… Значит, это твой воевода приказал… убить Момчила.

– Наемники твоего брата напали на Межич и убили всех, кто там был. Спасся только я. Верно, боги хранили меня, чтобы я поведал воеводе правду. Твой брат, он был хитрец: всё сделал так, чтобы подумали на богумилов. Твой муж,  – Дужка особо выделил эти слова, – воевода Серегей, приказал убить всех, кто свершил это злодеяние. Но главного злодея пощадил. Потому что этот купец был его братом. Но мне, госпожа, он не брат. И будь моя воля – он не умер бы так легко.

– Я понимаю тебя, – тихо проговорила Сладислава, опустив голову. – Понимаю. Это моя вина. Прости меня, Господь милосердный… – Женщина перекрестилась. Потом подняла голову:

– Меня вы тоже убьете?

– Как можно, госпожа! – возмутился Дужка. – Что ж мы, тати? Нет, тебя мы отвезем домой.

– У меня нет дома.

– Твой дом – дом твоего мужа. Федор! Хватит обирать покойников. Поехали!

– Погоди! – воскликнула Сладислава. – Вы что же, так их и бросите?

– Вороны подберут, – усмехнулся Дужка.

– Так нельзя!