Черный Стрелок - Мазин Александр Владимирович - Страница 36

Из этих соображений Медведев охотно согласился поспособствовать освобождению «речников», набедокуривших в речпортовском кабаке.

«Поспособствовать» – было не совсем точное слово. Медведев просто снял трубку и позвонил Жупелу. Жупел, в свою очередь, позвонил Табидзе, а Табидзе – в районный отдел, где парились «речники».

– А на кой твоим сдался этот капитанишка? – полюбопытствовал Медведев, когда дело было уже улажено.

Хлебалов заколебался, но потом решил что о разгроме базы Медведеву наверняка станет известно. Если уже не стало. Поэтому он вкратце поведал о нападении.

– Сочувствую, – сказал Медведев холодно. – И понимаю твое беспокойство. Но пароходик Колбасникова ты сжег совершенно напрасно. После убийства Булкина я взял порт под свою опеку (бывший партиец никогда не пользовался термином «крыша»), а Колбасников и раньше подо мной ходил. Так что ты мне должен, Коля. И еще: я думаю, твои рыбные инспектора слишком обнаглели. Приструни их, Коля! – веско произнес Руслан Васильевич. – Или я это сделаю сам. И Колбасникова не трогай. Я сам с ним разберусь.

Тут бывший партиец сделал паузу, отложил вилку и устремил на Хлебалова свой «снайперский» прищур.

Никитский «князек» молчал, и Медведеву это не понравилось.

– А езжай-ка ты, Коля, к себе в Никитск. Нечего тут у нас воду мутить, – строго произнес он, прихлопнув ладонью по столу. Большой партийный руководитель, выговаривающий проштрафившейся комсомольской шестерке.

– Ты все сказал? – с трудом подавляя ярость, спросил Хлебалов.

– Тебе мало? – Медведев усмехнулся.

– Достаточно! – Хлебалов встал так резко, что едва не опрокинул стул. – Будь здоров, Руслан!

– Уж буду, не сомневайся! Леве Сурьину привет!

Взбешенный Хлебалов вылетел из бизнес-центра с такой скоростью, что даже его охрана замешкалась, и пару секунд никитский «князек» представлял собой идеальную мишень. Но этим никто не воспользовался.

Медведев позвонил Жупелу.

– Хлебалова и его команду – под усиленное наблюдение, – распорядился он. – Про Песчаный слыхал?

– Краем, – ответил исполнительный директор.

– Разыщи Колбасникова, запри и побеседуй с ним по душам. В общем – разберись.

Медведев отключился и прополоскал рот минеральной водичкой. Вот уже два года он не пил ничего крепче кефира. Здоровье – прежде всего.

Все-таки кое о чем он в разговоре с Хлебаловым умолчал. И это «кое-что» может обойтись никитскому «князьку» очень и очень дорого. Так что, может, и лучше, что Хлебалов заартачился. Москвичи настроены серьезно, очень серьезно, и очень может быть, что нападение на Песчаный – их работа… Друзья в столице, зная, что Хлебалов – человек, входящий в зону интересов Медведева, предупредили Руслана Васильевича о готовящемся наезде. Надо было предупредить Хлебалова. Сегодня Руслан Васильевич мог это сделать. Но Коля Хлебалов зарвался. Может, настало время сменить его на более покладистого? Может, зря Руслан Васильевич в свое время позволил ему взять под себя шелеховскую делянку? С самого начала Медведев целил в большие политики, и не хотелось пачкаться с оружием. А Хлебалов поднялся именно на оружии, на Курганском металлическом. Поднялся и вляпался по самые уши. Хватит ли Коле денег, чтобы откупиться? Неясно. А вот у Сурьина точно хватит. Может, и хорошо, если Хлебалов сейчас переметнется к нему. Накануне выборов Медведеву не стоит пачкаться в уголовных историях или ссориться с московскими силовиками. А если никитскому «князьку» все же удастся вывернуться, всегда можно намекнуть, что именно Медведев ему помог.

А если не удастся… Никитский район – жирный кусок. Медведев сумеет посадить туда своего человека. Пусть не такого оборотистого, как Коля Хлебалов, зато преданного. Преданность бывший обкомовский деятель Медведев ставил выше всех прочих достоинств.

В этот момент запиликала медведевская «труба». Та, что исключительно для своих.

– Руслан Васильевич, здравствуйте!

– Кто говорит? – отрывисто бросил Медведев.

– Вы меня не знаете, Руслан Васильевич, – сказал собеседник. – Но я говорю от имени Алексея Игоревича Шелехова.

– Кто тебе дал этот номер? – рявкнул Медведев.

– Это не важно, Руслан Васильевич. Важно то, что у господина Шелехова есть некоторые документы, которые могут вас заинтересовать.

– Какие еще документы?

– Вам будет отправлен образец. Факсом, если вы дадите номер, по которому не произойдет утечки информации. Это очень важные документы, Руслан Васильевич. Вы сами убедитесь.

– Перезвоните мне через десять минут, – велел Медведев.

Бессонов вошел и аккуратно прикрыл дверь.

Алеша сидел за компьютером. На диване, прикрыв глаза, вальяжно развалился Монах. В ушах его попискивали наушники.

Бессонов кошачьим шагом приблизился к Монаху… И влепил ему такую оплеуху, что массивный Монах сверзился с дивана. Но тут же вскочил.

– Ты для чего тут посажен? – негромко, с яростью произнес Бессонов. – Егалом щелкать? – плеер жалобно хрустнул, пластиковые обломки посыпались из бессоновского кулака.

Монах угрюмо молчал. Ухо его стремительно наливалось малиновым.

– Последний раз, – сузив глаза, предупредил Бессонов. – Потом пеняй на себя!

Он резко развернулся.

– Есть предположение, что твою подругу три часа назад отправили к Сурьину, – сообщил Бессонов Шелехову. – Стартовало три машины. В одной Череп видел девушку, подходящую под твое описание.

– Так и есть, – Алеша потер глаза. – Полчаса назад на счет Хлебалова переведены деньги. Один миллион долларов. Подтверждение прошло в сурьинский банк. И это круто!

– Почему это круто? – спросил Бессонов.

– Потому что деньги пойдут по моей схеме, и мы станем богаче на семьсот тысяч долларов.

Монах присвистнул.

– Но это не главное, – продолжал Алеша. – Теперь у нас есть отмычка к сурьинской защите. Я думаю, за пару дней мы ее хакнем и будем юзать его базы, как свои собственные.

– Юзать? – Монах потер распухшее ухо.

– Пользовать, – объяснил Алеша.

– А что с хлебаловскими? – спросил Бессонов. – Ты разобрался?

– Еще нет. Мусора много. Как Медведев? Готов встретиться?

– Резину тянет. Велел позвонить вечером. Не хочет окончательно с Хлебаловым расплеваться.

– Блин! Я думал, когда он факс прочтет – сразу поймет, что это за фрукт!

– Наивный ты, Леха! – снисходительно изрек Бессонов. – А то он не знал? Это, братан, русский бизнес. Здесь тебе не английские благородные лыцари, а хитрожопое ворье! Ну сдал кореша Хлебалка за хорошие бабки! Делов! А то, можно подумать, кореш бы его сам не сдал, подвернись подходящий случай?

– Противно все это, – пробормотал Алеша. – Неужели никому нельзя верить?

– Почему никому? – ухмыльнулся Бессонов. – Детишкам можно. Маленьким. До трех лет. Вон, Монаху можно верить, если он говорит, что жрать хочет.

И добавил уже без улыбки.

– Мне верь. Я тебя не кину. Но имей в виду – тебя. А если Хлебалка по дурости решит мне поверить – я его остро разочарую.

– Чтоб Хлебало кому поверил! Ну ты ляпнул, Бессон! – развеселился Монах.

– Тут ты не прав, толстый, – строго сказал Бессонов. – Хлебало верит. Юматову своему. Стене. Но… – Евгений поднял палец. – Зря! Вот Стена взял да и отпустил Леху из Ширгорода!

– Веня – порядочный человек! – вступился за Стену Алеша.

От дружного хохота Бессонова и Монаха даже стекла задрожали.

Алеша обиделся. Взял компьютер и ушел в другую комнату.

– Славный мальчик, – сказал Монах. – Только наивный.

– Он не наивный, – возразил Бессонов. – Он – порядочный.

– Угу, – согласился Монах. – Ничего, это пройдет.

– Наверное, – задумчиво произнес Бессонов. – А не хотелось бы.

Капитан Колбасников пил и плакал. Вместе с ним пил и плакал старпом Федя. Дело это происходило на Фединой загородной дачке у поселка Чертково, поставленной лет двадцать назад Федиными хозяйственными родителями, а нынче чуть не по самую крышу заросшей дикой растительностью. Питье и плач продолжались уже второй день.