Черный Стрелок - Мазин Александр Владимирович - Страница 20

Глава двенадцатая

Около восьми часов вечера, когда верхушки деревьев краснеют от закатного солнца, под тенью звезды, увенчивающей бетонную конструкцию с надписью «Ширгород», на умеренной скорости проследовали два джипа. Располагавшийся сразу за сталинских времен монументом гаишный пост джипами не заинтересовался: санитары российских дорог вдумчиво потрошили фуру с казахскими номерами. А рядом дожидался своей очереди зеленый «сааб» с номерами московскими. Джипы же несли на себе курганские номера, скорости не превышали, а тормозить их просто так было чревато. Времена, когда доблестный постовой мог одним движением полосатого жезла снять с иномарки зеленую бумажку, канули в прошлое. Ныне вместо кудрявого американского президента можно было некудряво огрести по чавке. А потом еще и начальник вздрючит «за превышение».

Велик и славен град Ширгород. Разделяемый на две части великой русской рекой царит он над окрестными землями, издревле посрамляя и удивляя иные народы: от канувших в небытие хазар и монголо-татар до разных прочих шведов. Вернее, царил, посрамлял и удивлял, ныне же способен удивить разве что количеством убийств на душу населения. Ну и вольностью и простотой законооборота: кто силен – тот и молодец. Правда, иные государственные структуры Ширгорода ничуть не уступали структурам криминальным. А кое в чем, к примеру, в огневой мощи и количестве стрелков – даже превосходили. Поэтому, когда прокатывались по городу роты в пятнистых комбинезонах с «калашами» наперевес, стихало веселье в кабаках и борделях, а низовые бандюганы законопослушно выстраивались вдоль стен, покорно расставаясь с лицензированными пушками и поспешно скидывая боевые стволы. Но командиры их, защищенные, кто – депутатскими мандатами, кто – правительственными и муниципальными «корками», а кто и служебными удостоверениями, досмотров не опасались и глядели на мир властно и гордо… пока их не срезала безразличная к чинам и мандатам снайперская пуля или не обращало в фарш не обученное грамоте взрывное устройство.

Лев Никитич Сурьин со своей пулей пока не встретился. Более того, полагал (как и многие его предшественники), что на него свинцовая фитюлька еще не отлита. Жил Лев Никитич в загородном особняке, «работал», по совместительству, зампредседателя Ширгородского законодательного собрания. Основная же деятельность господина Сурьина широкой огласке не предавалась. Коммерческая, так сказать, тайна.

– Неглупо, – резюмировал Уж, после трехчасового наблюдения за сурьинским особняком с помощью цейсовской оптики.

– Дай мне роту «спецназов» и я порву эту крепость натрое, – сказал Ленечка.

– Две, – деловито уточнил Уж. – Если без воздушной поддержки – то две роты. Там в башенках, определенно, пулеметные гнезда, наверняка и другие сюрпризы имеются, – он оторвался от бинокля. – Датчики у них, определенно, емкостные по периметру. Ночью собачки… Ну, это семечки. Интересно, подходы минированы, а если минированы, то…

– Остановись! – Ленечка засмеялся. – Это ж город!

– Ну и что? – удивился Уж. – Я бы лично посадил вдоль забора противопехоток…

– А собачки?

– А что собачки? Можно отрегулировать.

– Уж, – сказал Ленечка. – Нам какую задачу поставили? Установить наружное наблюдение. Точка.

– Ничего, – флегматично отозвался Уж. – Определиться не помешает. – Он взялся за телефон. – Бессон, это Уж. Для эффективного наблюдения за объектом достаточно одного человека.

– Хорошо, – ответил Бессонов. – Я пришлю Черепа. Дождись его и отзвони. А Ленечка пусть дует в порт. Конец связи.

– Почему в порт? – удивился Ленечка.

– А я почем знаю? – Уж пожал плечами. – Бессона и спроси.

Первым делом Алеша скачал «мыло».

Обнаружилось сообщение от Стива.

«Есть новости».

Алексей вышел на Клуб и скинул сообщение на пейджер Стива. Через пять минут Венсон-младший связался с ним через шлюз. Алеша нацепил наушники с микрофоном.

– Я продешевил, – первым делом, сообщил приятель. – Надо было взять с тебя тысячу.

– Не понял?

– Ты же у нас миллионер.

– Опять не понял.

Паузы между репликами делали беседу похожей на разговор с лунной станцией, но, если привыкнешь, это не раздражает.

– Мой папаша вышел на люксембургский банк, который переводит тебе деньги и выяснил, что деньги эти – твои. И что они выполняют волю завещателя, твоего отца, и переводят тебе ежегодно часть процентов. До твоего восемнадцатилетия.

– А потом?

– А потом ты сможешь распоряжаться всем вкладом.

– И сколько там?

– Вот это они скажут только тебе. После восемнадцати. Но что ты – миллионер, можешь не сомневаться.

– Почему?

– Потому, парень, что в этом году тебе уже переведено восемьдесят тысяч, верно?

– Да.

– И это – часть начисленных по общей сумме процентов. Значит, на счету никак не меньше миллиона, понял?

– Слушай, а твой отец не выяснял, не было ли других поступлений на мой текущий счет?

– Выяснял. Не было. Только из Люксембурга.

Выйдя из сетки, Алеша выключил компьютер.

Выходит, за все это время его опекун, Николай Григорьевич Хлебалов, не перевел ему ни доллара, хотя неоднократно давал понять: именно он оплачивает все Алешины расходы. Вывод? Хлебалов попросту его ограбил. И вдобавок знает о люксембургском счете. Что ж, это многое объясняет. Например то, что Алеша еще жив. Здешнее наследство Алеши Хлебалов может присвоить, поскольку в России законов фактически не существует. Достаточно просто избавиться от наследника. Но в Европе ситуация иная, и деньги с Алешиного счета ему не украсть. А наверняка хочется. Можно сыграть на жадности Хлебалова? Можно. Но опасно, очень опасно!

Алеша попробовал ощутить себя миллионером. Ничего особенного. Наверно, потому, что у него всегда было достаточно денег, а позывов к деятельности финансиста, наоборот, никогда не наблюдалось. Но Хлебалов… Какая дрянь! Наверняка приложил руку к смерти отца.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Бессонов. Его знаний английского было достаточно, чтобы заказать пива в пабе, но явно не хватало для восприятия разговора учащихся элитарного коллежда. Даже – с интернетовскими паузами. – Что? Будут деньги?

– Минуту, – проговорил Алеша, снова включая компьютер. О деньгах он как-то забыл. На этот раз он тоже воспользовался шлюзом, но для обычного телефонного разговора. Переговоры с банком заняли целых полчаса, но все утряслось.

– Я могу получить тридцать тысяч фунтов в здешнем филиале Промэкбанка, – сказал он.

– Почему именно «Промэк»? – насторожился Бессонов.

– Мой лондонский с ним сотрудничает, – пояснил Алеша.

– А когда?

– Когда угодно.

– Тогда едем! – решительно заявил Бессонов.

– Погодите! – возразил Алексей. – Сначала мне надо переодеться.

– Зачем?

– Затем, что, если я явлюсь в таком виде, в банке могут усомниться, что я – тот, за кого себя выдаю. Мы же снимаем двадцать тысяч наличными.

– Перестань! Это тебе не Англия!

– Евгений! – строго произнес Алексей. – Это вопрос престижа. И безопасности.

– Черт с тобой!

Через двести метров от дома, где они сняли квартиру, располагался подходящий магазин. У его витрины сидел одноногий бомж с картонной коробкой для подаяний. Российский колорит. В Европе его, скорее всего, прогнал бы полицейский. Или хозяин магазина отстегнул немножко, чтобы бедолага переместился и портил вид соседнему шопу.

Бессонов остался ждать в машине. Через полчаса Алеша вышел из зеркальных дверей, бросил денежку в картонную коробку и подошел к «паджеро». Бессонов присвистнул.

– Во что это встало?

– Триста сорок фунтов. У вас все дешево. И кредитки принимают.

– Дешево? – удивился Бессонов. – Почти полштуки баксов! А я уж подумал, на тебя глядя, не приодеться ли самому?

– Вам пока не обязательно, – серьезно ответил Алеша. – Для телохранителя вы выглядите достаточно престижно.