Черный Стрелок - Мазин Александр Владимирович - Страница 15

– Я заплачу, – набрал Алеша.

– Заплатишь. Двести шестьдесят фунтов. Мне.

– Почему именно двести шестьдесят?

– Мне карта новая нужна, а она как раз на столько и тянет. Пока. Береги себя, брат, ты теперь мой должник.

Алексей выключил компьютер и встал. Заветный прямоугольник – плита, перекрывающая потайной ход, притягивала его, как магнит. Стены он уже обследовал досконально. Все четыре. Опыт компьютерных игрушек подсказывал: отпирающая кнопка может располагаться и на соседней стене… И в другом помещении. Но поскольку в другие помещения не попасть, то следует мыслить рационально. То есть отбросить все недоступные возможности. Кроме стен имеется еще пол и потолок.

Начав с пола, Алеша почти сразу же нашел то, что искал. Одна из квадратных паркетин при простукивании отозвалась иначе, чем остальные. Минут через пять с помощью перочинного ножа ее удалось откинуть. Под плиткой обнаружилась небольшая ниша, а в нише – ручка наподобие ручки эспандера. Алексей с немалым усилием потянул ее на себя, и ручка подалась, потянув за собой тонкую стальную струну. Каменная плита с омерзительным скрипом поползла назад… Алеша отпустил ручку, и плита плавно, но достаточно быстро вернулась на место. Никаких следов, кроме паутинной щели и некоторого количества пыли на полу. Пыль Алеша вытер, а затем снова включил компьютер и вызвал план здания. Потайные ходы пронизывали его насквозь сверху донизу, но выходили далеко не во все комнаты. Зато целых два ответвления вели за пределы дома. Куда – неизвестно. Тоннели «уходили» за край схемы. Следовательно, прежде чем осуществлять побег, необходимо провести разведку. И при этом утаить от сторожей, что заключенный покидал комнату. Лучше всего это сделать ночью, вернее, после ужина. Телекамеры в комнате вроде бы не было, но микрофон наверняка имелся. Что ж, микрофон можно и обмануть.

Алеша разглядывал схему до тех пор, пока не убедился, что запомнил ее в мельчайших подробностях. Теперь он без труда мог бы найти любое помещение, правда, понятия не имел, что находится внутри большинства комнат.

Оставшееся время Алеша провел в местной сетке. Узнал ширгородские и никитские новости, выяснил прогноз погоды, ознакомился с местным справочником «Who is who» и скачал кое-что к себе на винчестер, кое-что – на виртуальный диск, с ходу прикинув, к кому можно обратиться за поддержкой. Теоретически. Практически же Алеша решил для себя, что есть только один человек, которому хочется доверять. Клим.

Конечно, Алексей почти ничего не знает об этом курганском неформальном лидере, но очевидно, что он не из команды Хлебалова и достаточно авторитетен, чтобы с ним считались. Разумеется, до Кургана еще нужно добраться. И, добравшись, найти там Клима. Обидно, что ни на кого из старых друзей нельзя положиться. Веня Застенов, конечно, крутой парень и к Алеше хорошо относится, но играть будет явно на стороне Хлебалова. Юматов – тем более. Сам же Хлебалов… Шелехов вздохнул. И еще есть Алена.

Уж и Монах прятались в зарослях сирени. Они провели здесь уже полтора часа к немалой радости городских комаров. Впрочем, в лесу комаров было еще больше. Зато народу меньше. Сиреневые кусты у этого народа были весьма популярны. В качестве отхожего места. Братьев-разбойничков, правда, пока не обнаружили, но все равно удовольствие небольшое. В промежутках между визитами опорожняющихся граждан Монах недовольно бухтел. Уж тоже злился, но молча. Это он предложил укрыться здесь, потому что место казалось идеальным: до застеновского мерса – рукой подать. Оставалось выждать, пока оставшийся в машине шофер-охранник (не Миша, его коллега) задремлет или пожелает выйти проветриться. В идеале – к этим вот кустам. И надеяться, что это произойдет раньше, чем выйдет из подъезда пятиэтажки натрахавшийся Застенов. Это была уже вторая бессонная ночь. Первую Уж и Монах провели на соседней крыше, а днем Уж, прикрывшись удостоверением инструктора по подводному ориентированию (цвет, герб, тиснение), пообщался с местными бабульками и выяснил, что любвеобильный Стена в последний месяц посещает подругу довольно часто. Сообщили ему также, что подругу зовут Нинкой и что родители у нее – «приличные», а вот сама Нинка – блядь. И далее – об общем падении нравов. Уж пообещал принять меры и бабулькам очень понравился.

Застенов был любвеобилен, но не беспечен: приезжал всегда с двумя охранниками. Один сидел в машине, второй контролировал подъезд. Если бы Уж решил застрелить Застенова, он сделал бы это играючи. Выстрелить с хорошей дистанции из винтовки, оснащенной ночной оптикой, а затем скрыться – куда легче, чем без шума проникнуть в запертую машину, нейтрализовать находящегося внутри охранника (да еще так, чтобы ничего не заметил тот, что в подъезде), а затем отыскать в салоне или в багажнике прибор размером с видеокассету.

Очередной гуляка, вихляясь, направлялся к сиреневым зарослям. Ширинку он расстегнул еще загодя.

– Есть идея, – прошептал Монах.

– Какая? – насторожился Уж.

В минувшие два часа основные идеи его напарника генерировались в двух направлениях: пожрать и поспать.

– Кинематографическая.

Гуляка опорожнился и приступил к сложной процедуре засупонивания.

– Братан! – радостно завопил Монах, выныривая из кустов. – Здорово!

Гуляка тупо уставился на него.

– Ты… это… кто?

– Я! – весело заорал Монах, налетая и больно щелкая по головенке червяка, свешивающегося из расстегнутой ширинки.

– Бы-ля! – взвыл мужик. – Бы-ля! Ты!

Монах ловким толчком направил его к мерсу.

– Ты! Сука! Козел! – визжал оскорбленный писун, размахивая руками и норовя поквитаться с врагом. Поквитаться ему не удавалось, поскольку враг все время оказывался вне поля зрения, и законное негодование писуна обрушивалось на толстую спину мерса.

Нельзя сказать, что подобное обращение понравилось тому, кто сидел в салоне, но телохранитель Застенова показал себя человеком дисциплинированным: вместо того чтобы выскочить из машины и лично навешать трендюлей, вызвал по «трубе» напарника:

– Вася, спустись. У меня на капоте алкаши передрались.

Монах элегантно подставился под плюху, взревел:

– А, ты драться!!! – сгреб бедного гуляку, развернул, незаметно, но очень точно ткнул пальцем в живот – и бедолага смачно метнул блевотину на лобовик мерса.

В этот момент рядом возник Уж и вцепился в Монахов локоть.

– Коля, Коля! – запричитал он. – Ну кончай, Коля!

– Убью!!! – ревел Монах, встряхивая несчастного гуляку так, что с него свалились незастегнутые штаны. – Убью!!! – и незаметно поддавал коленом мерс.

Тщедушный с виду Уж висел на нем и жалобно причитал.

Из подъезда появился Вася и, не долго думая, пустил в ход внушительный кулак. Только целил он в Монаха, а попал почему-то по стеклу мерса. Стекло выдержало, набитый кулак – тоже. Монах с пьяным воплем выпустил впавшего в оцепенение гуляку, споткнулся о него и, падая, боднул застеновского телохранителя в переносицу. Боднул и рухнул на него, придавив к земле. Высший пилотаж!

Тут боевая натура водителя не выдержала, он распахнул дверцу… внезапно замолчавший Уж рубанул его по горлу.

– Извини, земляк, – сказал Монах совершенно ошалевшему гуляке. – Обознался. На, опохмелись! – сунул ему стольник и прыгнул в машину.

– А если он в самом деле захочет уехать? – спросил Фома. – Неужели вы его отпустите, Николай Григорьевич?

– Не болтай глупостей! – отрезал Хлебалов. – Сначала надо вымести все лишнее из его башки. Приедет Юматов – пусть думает. Они с Венькой слишком беспокоятся о мальчишке!

– А вы, Николай Григорьевич?

– Я? – Хлебалов хохотнул. – Я, Фома, слишком многого достиг, чтобы беспокоиться о ком-то. Парень пока мне нужен. И в будущем тоже может быть полезен. Свой человек за бугром, преданный и понимающий в тамошних законах дорого стоит.

– Дороже тех миллионов?

Хлебалов хмыкнул.

– Бывает, что и дороже.