Абсолютное зло - Мазин Александр Владимирович - Страница 55

Часть четвертая

ОРГАНИЗАТОРЫ И ИСПОЛНИТЕЛИ

Глава первая

Деферу не спалось. Его беспокоило происходящее. Его беспокоил вчерашний ритуал: будущее, затянутое голубым туманом, упорно не открывалось, у жертвенной крови был странный щелочной привкус. Дефер зажег ночник. Красный, тусклый, так любимый Дефером свет не успокаивал.

«Не поехать ли в морг?» – подумал Дефер.

Пустые, лишенные душ оболочки, запах мертвечины… Как славно!

Нет! В морг он не поедет. Там сегодня бандиты свои дела крутят. Тупые животные. Толку от них – ноль. Простейшее дело запороли. И еще претензии смеют выставлять! Он им покажет претензии! Полные штаны наложат, ублюдки!

Дефер потянулся к телефону.

– Агентство знакомств «К вашим услугам!» – пропел сладкий голосок.

– Жук, это я,– сказал Дефер.

– Доброй ночи, шеф! – Сутенер изо всех сил старался выразить радость, но Дефер явственно ощущал его страх. Что-что, а страх Дефер чуял за тысячу километров. Он сделал паузу, чтобы страх углубился. Приятное чувство.

– У нас все в порядке, шеф! – сообщил, не выдержав, сутенер.– Все нормально.

– Знаю,– веско уронил Дефер.– Пришли мне мальчишку, того, беленького, позавчерашнего.

– Он… отдыхает, шеф,– нервно проговорил сутенер.– Немного не в форме. Может, другого? Есть…

– Этого,– отрезал Дефер.– Сейчас.

Положив трубку, сатанист перевернулся на другой бок. Широкая французская кровать качнулась, как огромная лодка.

Дефер выключил ночник, прикрыл глаза и начал представлять, что он сделает с мальчишкой. Надо что-то новенькое, особенное…

Дефер не заметил, как задремал, а когда проснулся…

В комнате кто-то был. Кто-то живой, незнакомый…

– Кто здесь? – Дефер щелкнул ночником…

И увидел над собой черные безликие головы.

– Вставай, Гунин,– донеслось из-под черной личины.– Пора!

– Нет! – закричал жрец.– Нет! Еще рано! Еще не время!

Страшной силы рывок выдернул Дефера из-под одеяла. Дефер полетел лицом вниз, в ковер. Еще на лету могучий удар настиг его, подбросил – боль насквозь пронзила сатаниста.

– А-а-а-а! – тонко и пронзительно закричал он, попытался встать, но второй удар швырнул его ничком. Хрустнул копчик.

Жуткая боль не доставила Деферу обычного наслаждения. Он ее просто не почувствовал. Парализующий страх охватил его. Сатанист мгновенно обессилел. Темное вонючее пятно расползлось по ковру.

Дефера подхватили, поволокли куда-то, как бесчувственную тушу. Жрец не сопротивлялся. Он знал, куда его тащат…

Негромкий гул кондиционера, фильтрующего пыль и гарь, висящую над проспектом. Небольшая комната с задернутыми тюлем окнами. Устоявшийся запах канцелярской пыли.

Председатель Федерального Комитета по Обеспечению Конституционных Прав генерал-майор Андрей Ларионович Григорьев достал из ящика стола любимую пенковую трубку, подарок министра иностранных дел одной из южноамериканских республик, повертел в пальцах.

Тут же защелкали зажигалки. Трубка в руке генерала – разрешение закурить.

– Начнем, товарищи офицеры, с главного,– медленно произнес Ларионов.– С Кренова. Миша?

Майор Боровчук потер переносицу. Жест, оставшийся от привычки поправлять очки.

– Прием, старый как мир,– сказал Боровчук.– Если бы предложение насчет Суржина исходило от него, мы бы заподозрили его намного раньше. Тем более, что его косвенные контакты с Какуниным нам известны. Но он сыграл тонко, очень тонко… В общем, наш просчет! – Под пристальным взглядом генерала майор Боровчук быстренько свернул монолог и замолчал.

– Облажались, иначе не скажешь,– кивнул Григорьев.– Все, проехали. Какие есть предложения?

– Гунин у нас,– сказал Боровчук.– Улики против него теперь железные. С этими наркотиками он нам здорово подыграл. Будем держать и давить, пока не расколется. Сделаем очняк с Пархисенко…

– Пархисенко пока гуляет,– заметил генерал.

– Не долго осталось. Возьмем. И Мучникова возьмем. И Даташидзе. Вообще, я считаю, надо было сразу всех троих брать.

– Мучников в Германии,– с плохо скрываемым раздражением произнес Дугин.– Вчера улетел из Пулкова. Билеты заказал заранее, так что не думаю, что сбежал. На днях вернется. Он на среду на прием к заму по культуре записался. Но насчет Гунина я с Михаилом не согласен. Прессовать его бессмысленно. К боли он равнодушен, жизненные ценности отсутствуют. Вдобавок на химию реагирует неадекватно. Зацепить его совершенно нечем.

– Ничего! – бодро заявил Боровчук.– Я ему челюсти местами поменяю – разговорится!

– Ёж твою двадцать! – не выдержал Дугин.– Как можно было дать санкцию на задержание Нибелунга? Да еще так безграмотно! Миша, блин! Ты хоть то, что в деле содержится на Нибелунга, прочел? Если такой резкий, лучше бы грохнул его при попытке к бегству в астрал! Мудак высокомерный! С ментами, блин, наладить взаимодействие не смог! Улики железные просрал! Филькин, бля, на твоей совести!

– Александр Германович! – строго произнес Григорьев.– Попрошу вас в моем присутствии впредь матом не ругаться, да и вообще не ругаться. Вы поняли, да?

Дугин, остывая, кивнул.

– А по сути, Саша, я с тобой согласен. Твои предложения?

– Передать Гунина милиции,– сказал Дугин.– Хорошо хоть захват произведен негласно. Передадим – и противник подуспокоится: с милицией им разбираться не впервой. Гунина сразу начнут отмазывать. А мы посмотрим, кто и как. У меня, кстати, есть информация, что с подачи Гунина пересеклись две преступные группировки: велесовская и тобольская. Надо бы проинформировать РУБОП, Андрей Ларионович, пусть отработают.

– Твоя информация, Саша, считаешь нужным – информируй. А по Гунину… Миша, у тебя есть возражения?

– Я бы его все-таки не передавал…

– Понятно. Саша, твое предложение я поддерживаю. Урегулируй с милицией вопрос. У тебя, вижу, получается найти с ними общий язык.

– Получаться-то получается,– вздохнул Дугин.– Мне бы, Андрей Ларионович, печень запасную, или хотя бы свою на милицейскую поменять…

Глава вторая

– Я его отпустил,– сказал Логутенков.

– То есть как? – вскинулся Жаров.– Он пособник убийцы!

– А доказательства?

– Видеоматериал!

– Это не доказательства. По крайней мере Гунина на основании этой кассеты нам не прижать. Да, у нас есть показания Матвеева: ему угрожали. Да, у нас есть показания Дарьи Герасимовой. На основании этих показаний я задержал Гунина и мог бы задержать Даташидзе. Но теперь, как оказалось, есть три свидетеля, один – помощник депутата, а двое других – уважаемые бизнесмены, которые утверждают, что были вместе с Гуниным и Даташидзе в указанное Герасимовой время. Да, мы знаем, что эти трое врут – и помощник депутата, и уважаемые бизнесмены. Но для суда это три свидетеля – против одного. И никаких доказательств насильственных действий. Травмы, полученные Герасимовой, по ее собственному утверждению, получены в результате действий Плятковского и Пархисенко. Плятковский – в клинике, а на Пархисенко у нас и так целая папка материала. Все, что мы можем вменить Гунину, это знакомство с Пархисенко. Но даже дай Пархисенко показания против Гунина, адвокат тут же потребует психического освидетельствования Пархисенко, и сто против одного, что эксперт признает обвиняемого психически больным… – Он помолчал немного, а затем добавил: – Это еще не факт, Дима, что у нас будут к моменту суда показания Павловой и Матвеева.

– А куда они денутся? – удивился Жаров.

– А туда, что я сам посоветую свидетелям от них отказаться! – сухо произнес Логутенков.

Глаза Жарова совершенно округлились.

– То есть как?

– Да толку от их показаний – шиш! – махнул рукой Логутенков.– А что их могут за эти бесполезные показания попросту убить – это факт. На них, Дима, уже покушались – ребят спасла случайность…

Логутенков вздохнул, привычно полез в карман за сигаретами, не нашел и вздохнул еще раз.