Стечение обстоятельств - Маринина Александра Борисовна - Страница 71

Слева от Насти послышалось угрожающее ворчание. Овчарка подошла к ней почти вплотную, и морда у нее была не очень-то дружелюбная. Настя машинально посмотрела направо, ища путь отступления от враждебно настроенного животного. Она никогда собак не боялась, всегда умела находить с ними общий язык. Но этот пес ей доверия не внушал.

Она осторожно подвинулась чуть вправо и снова оглянулась. Метрах в десяти находилась зеленая железная дверь сарая, запертая на внушительный висячий замок.

– Уберите собаку, – недовольно сказала она.

– Не бойся, он не тронет, он добрый, – ответил сторож и как-то странно посмотрел на Настю.

Собака зарычала громче. Настя беспомощно оглянулась на Галла, который, стоя на крыльце к ней спиной, отпирал дверь.

– Да уберите же собаку, в конце концов, – сказала она уже более нервно.

Галл с любопытством обернулся. На лице его было написано нескрываемое злорадство.

– А ты не бойся, он не кусается. Просто ты ему не нравишься, он таких вредных, как ты, за версту чует, – с издевкой сказал он.

Хозяин собаки равнодушно наблюдал за ними, не проявляя ни малейшего сочувствия к Настиному положению.

Настя сделала еще шаг вправо, и собака немедленно подвинулась в том же направлении.

– Заходи в дом, – потребовал Галл.

– Я не могу, я боюсь его, – жалобно сказала Настя, продолжая медленно отходить вправо, в сторону сарая. Собака, неотступно следовавшая за ней, вдруг оглушительно и яростно залаяла.

– Эй, мужик, – вдруг зло сказал Галл. – Ну-ка отзови своего кобеля. Хватит дурить.

До сарая оставалось несколько шагов. Настя опрометью кинулась к железной двери, с размаху ударила ее плечом и провалилась в темноту…

Дальнейшее произошло быстро, тихо и буднично. Операция, которую готовили и разворачивали больше двух недель, завершилась в несколько минут без единого выстрела.

Настя очнулась от того, что кто-то жарко дышал ей в лицо. Она протянула руку, нащупала собачий бок, и тут же шершавый язык облизал ей щеку. Она с трудом поднялась. Нестерпимо болело плечо, которым она саданула о железную дверь. Балда, сказала она себе, могла бы догадаться, что достаточно легкого толчка. При падении она, как выяснилось, разбила колено, а кроме того, сломала каблук.

Настя осторожно выглянула наружу. Галла в наручниках уже усаживали в машину. Сколько же она провалялась в этом сарае? Она вышла и уселась прямо на землю, с тоской разглядывая испорченную туфлю и кровоточащее колено. Кажется, она еще и головой ударилась…

– Подсчитываете боевые потери? – послышался рядом насмешливый голос.

Она подняла голову и увидела хромого сторожа. Настя вымученно улыбнулась.

– Хороший у вас пес. Нашкодил, но попросил прощения.

– Он не нашкодил, – как-то очень серьезно ответил сторож. – Он хорошо подчиняется командам. У нас с ним полное взаимопонимание.

Брови ее поползли вверх.

– Вы хотите сказать… Ну да, конечно, я должна была сама сообразить.

Она с шутливой досадой швырнула туфлю на землю, попыталась рассмеяться и вдруг громко расплакалась. Это была классическая истерика, когда после длительного напряжения достаточно малейшего эмоционального толчка. По лицу ее текли слезы, плечи сотрясались от рыданий, она всхлипывала, обняв «сторожа» за шею и уткнувшись в его грудь.

– Ну, успокойся, успокойся, – ласково уговаривал он Настю, гладя ее по спине. – Все прошло, все хорошо. Ты держалась молодцом. Ну же, милая, хватит плакать, смотри, твой начальник сюда идет. Давай, моя хорошая, вытирай глазки.

– Тебе бы нянькой в яслях работать, – услышала Настя усталый голос Колобка. – Где это ты научился так девушек утешать?

– Я всю жизнь с собаками вожусь, Виктор Алексеевич. Бывает, когда псину успокоить надо, каких только слов не придумаешь. По часу уговаривать приходилось.

Настя шмыгнула носом и оторвала лицо от уютной широкой груди. Гордеев аж присвистнул.

– Ну ты хороша, Анастасия! У тебя зеркало есть? Где твоя сумка?

– В сарае, наверное, осталась.

– Кирилл, принеси сумку, пожалуйста, – негромко попросил «сторож».

Из двери не спеша вышла овчарка, аккуратно держа в зубах сумочку.

– Странная кличка у твоей собаки, – удивился полковник. – Их человеческими именами называть вроде не принято.

– У нее в родословной такая кличка записана, что за неделю не выговоришь, – махнул рукой «сторож».

– Кстати, Анастасия, познакомься, это Андрей Чернышев, задушевный друг и коллега нашего Ларцева, из областного управления.

– Очень приятно, – пробормотала Настя, открывая пудреницу и разглядывая себя в зеркало. – Бог мой, ну и видок!

На ее лице была высокохудожественная смесь из пыли, грязи и растекшейся косметики, особенно в том месте, где прошелся собачий язык. Она перевязала колено носовым платком, сняла с ноги не пострадавшую туфлю и собралась вставать.

– Андрюша, отвези ее домой, – распорядился Гордеев.

– А вы?

– А я буду ждать Александра Евгеньевича. А то некрасиво получится: человек приедет с такими деньгами, а его здесь никто не ждет.

Настя уже вполне пришла в себя.

– Между прочим, а зачем ему гараж? Разве у него есть машина?

– Есть, а то как же. Только он на бензине экономит, поэтому редко ею пользуется. Это он у себя в Энске на ворованном бензине ездил, а в Москве, видно, еще знакомствами не оброс.

– И много у него будет денег с собой? Интересно, сколько стоит меня убить?

– Нездоровое у тебя любопытство, Анастасия. Ты лучше скажи мне, зачем ты Галла мыться заставила?

– Хотела, чтобы он разделся. Он вещи на стиральную машину сложил, а я сверху на них облокотилась. Занавесочка-то у вашего сына в ванной непрозрачная. Я, правда, успела только карманы рубашки проверить. Хорошо, что аптечка прямо на машине лежит. Но руки у меня тряслись, как будто кур воровала.

– Плохо. Глупый риск, могла попасться. На первый раз прощаю.

– А оружие у него нашли при обыске?

– Нашли одну хитрую штуковину. Электрошоковая мини-дубинка, размером с карманный фонарик. Человек теряет сознание минут на пятнадцать-двадцать, вполне достаточно, чтобы успеть инсценировать то, что захочешь.