Черный список - Маринина Александра Борисовна - Страница 52

– Папа, где ты был? Я проснулась, увидела, что тебя нет, и испугалась.

– Я с дядей Сережей разговаривал. А ты давно не спишь?

– Давно. С шести часов.

– Да, дядя Сережа как раз в шесть часов пришел. Наверное, я тебя разбудил, когда выходил из комнаты, – соврал я, пряча глаза и испытывая угрызения совести. Мало того, что я ее обманул, так мне еще предстоит сообщить ей, что круиз на теплоходе отменяется. Надо же как-то объяснить ей это. А как? – Котенок, мне нужно с тобой серьезно поговорить, – осторожно начал я, совершенно не представляя, что буду говорить дальше.

– Насчет тети Тани?

– Нет. А что, собственно, насчет тети Тани?

Я присел на краешек ее постели и взял ее теплые маленькие ручки в свои руки.

– Ты будешь на ней жениться, я знаю.

– Да с чего ты взяла? – изумился я. – Я хотел поговорить с тобой про поездку на теплоходе. Видишь ли, солнышко, нам с тобой придется отказаться от нее.

Глаза Лили мгновенно наполнились слезами.

– Почему?

– Нужно остаться и помочь дяде Сереже. Он в очень тяжелом положении, и мы с тобой не можем бросить его сейчас. Понимаешь?

Лиля молча кивнула, слизывая с губ горькие детские слезы. Я не мог объяснить ей, что больше всего на свете не люблю, когда мной пытаются управлять. Я многое могу стерпеть – и хамство, и несправедливость, и обиду. Меня никогда особенно не трогало чужое горе и не волновали чужие неприятности. Но с тем, что мною манипулируют, я мириться не мог. Неизвестные силы, которые стояли за убийствами кинозвезд, выживали меня из города, и кушать это дерьмо с аппетитом и словами вечной благодарности я не собирался. Мне тридцать восемь лет, и за плечами у меня двадцать один год службы, из которых четыре пришлись на учебу в школе милиции, а семнадцать – на работу в уголовном розыске. И я себя не на помойке нашел. Но для восьмилетней девочки такие резоны были слишком сложными.

Татьяна согласилась со мной сразу и безоговорочно, но она, так же как и я, опасалась Ирочкиной реакции на мое, прямо скажем, оригинальное решение.

– В конце концов, пусть она едет с Мазаевым. Через две недели она вернется, а я подожду ее здесь, – сказала Таня.

– Видишь ли, я совсем не уверен, что Юра поедет, если сказать ему все как есть, – возразил я. – Он как-то мало похож на любителя легких развлечений. Может быть, лучше тебе поехать с ней?

– Ну да, – фыркнула Татьяна, – сейчас. Много ей радости со мной ехать. Ей Мазаев нужен, а не я. И потом, я хочу остаться с тобой. Ты не можешь бросить Лисицына, потому что ему трудно, а я по этой же самой причине не хочу оставлять тебя. Если ты не возражаешь, конечно.

Еще бы я возражал! Я готов был расцеловать ее прямо здесь, во дворе! Я был влюблен, и как все влюбленные, слеп и глуп. В тот момент мне и в голову не пришло, что я совершаю страшную, непоправимую ошибку.