Год 1942 — «учебный» - Бешанов Владимир Васильевич - Страница 33

В это же время на пристанях толпа людей штурмовала все, что могло держаться на воде. Каждый стремился как можно быстрее попасть на Таманский полуостров, бросая технику и личное оружие.

Вернувшись в пещеру к Левченко и еще раз оценив с ним соотношение сил и действия немцев, Кулик пришел к выводу, что больше двух дней армия оборонять город не сможет. [149] Выход, по его мнению, оставался один: войска организованно перебросить на Таманский полуостров, спасти вооружение, в первую очередь артиллерию, и технику — около 2000 орудий и столько же автомобилей. Иначе немцы разобьют остатки армии, которых и без того осталось 11,5 тыс. бойцов, и на плечах отступающих ворвутся в ничем не защищенную Тамань, а оттуда — на Северный Кавказ.

Приняв такое решение, Кулик приказал командующему войсками Крыма немедленно составить план перехода армии на Таманский полуостров и самому лично возглавить переправу. На генерала Батова и члена Военного совета Николаева возлагалась организация обороны Керчи. Начальнику штаба ставилась задача перейти в Тамань и обеспечить прием войск, а главное — укреплять оборону Таманского полуострова. На подготовку к отходу маршал дал два дня и 13 ноября, отправив шифрограмму в Ставку, убыл из Керчи.

В ночь с 15 на 16 ноября советские войска эвакуировались на Тамань. Весь Крым, за исключением Севастопольского оборонительного района (с 19 ноября он перешел в непосредственное подчинение Ставки ВГК), оказался в руках у немцев. Таким образом, 7 пехотных дивизий Манштейна уничтожили основные силы двух советских армий. Любопытно, какие выводы для себя как профессионала военного дела сделал генерал Батов? Ведь поражение — это урок для умного человека.

А вот, пожалуйста, он сам об этом написал:

«Должен, между прочим, заметить, что фашистский солдат в качестве одиночного бойца слаб. Гитлеровцы были сильны в массе, в строю, а действуя на свой страх и риск, они делались нерешительными и пугливыми. Эта черта характерна для захватнической армии».

Какое глубокое наблюдение! Вот в чем оказывается дело! Немецким солдатам главное было от «массы» не отделяться, тогда они сильны и не пугливы, а также способны бить «батовых» и «петровых», не глядя на их 3-кратное превосходство. Конечно, тут еще и Кузнецов подгадил, и танков у врага просто «пропасть». [150]

Всего в период первого завоевания Крыма армия Манштейна, по немецким данным, взяла до 100 тыс. пленных, захватила 750 орудий и 630 минометов, уничтожила 166 танков и 2 бронепоезда. Современные российские источники оценивают советские потери Крымской оборонительной операции в 63860 человек.

Вице— адмирал Левченко в конце ноября был арестован и на допросах у лубянских следователей признал себя виновным в том, что

«под влиянием фашистской пропаганды о непобедимости германской армии и мощи ее техники был настроен пораженчески, поддался панике и, не организовав отпора врагу, вопреки приказу Ставки Верховного Главнокомандующего Красной Армии, — сдал противнику значительную часть территории Крыма с городом Керчь».

Заодно дал показания о вредительских действиях Кулика и Кузнецова. 25 января 1942 года Военная коллегия Верховного суда СССР осудила Левченко на 10 лет лишения свободы. Однако через 6 дней Указом Президиума Верховного Совета судимость с него сняли и заменили высылкой на фронт с понижением в звании до капитана 1-го ранга.

Менее чем через месяц пошел под суд маршал Кулик. Его обвинили в пораженческом поведении, неисполнении приказа Ставки, несанкционированном оставлении Керчи и Ростова, а заодно в пьянстве, развратном образе жизни, злоупотреблении званием Маршала Советского Союза и расхищении государственной собственности. 16 февраля 1942 года Верховный суд приговорил лишить Кулика званий Маршала и Героя Советского Союза, а также всех боевых наград. Три дня спустя постановлением Политбюро он был исключен из состава членов ЦК ВКП(б) и снят с поста заместителя наркома обороны.

Генерал— полковник Ф.И. Кузнецов короткое время побыл заместителем Жукова по Западному фронту, но и на этом посту сумел продемонстрировать свою полную дремучесть в военном деле. [151] Маршал Рокоссовский вспоминает, как Кузнецов в конце января 1942 года прибыл испектировать подготовку 16-й армии к штурму Сухиничей:

«Расположившись в одном из домов со своей машинисткой (больше с ним никого не было), он вызвал меня к себе. Выслушав мой доклад, в повышенном тоне заявил, что наши мероприятия никуда не годятся. Дескать, вместо того чтобы усиливать равномерно всю занимаемую нами полосу (мало в Крыму равномерно наусиливал? — Авт.), мы, стягивая кСухиничам силы, ослабляем другие участки, давая возможность этим воспользоваться противнику. С ним я не мог никак согласиться и счел своим долгом доложить о том командующему фронтом по телеграфу. Тот мое решение одобрил, а Кузнецову приказал выехать в 61-ю армию…

И там ему тоже все не понравилось. Мероприятия, которые М.М. Попов проводил в войсках, он забраковал и доложил об этом по телефону Г.К. Жукову. Георгий Константинович реагировал немедленно: приказал генералу вступить в командование 61-й армией и показать, на что сам горазд. Как ни пытался тот избежать назначения, ссылаясь, что после его указаний командарм справится со своими задачами, выправит дело, пришлось самому принять армию и ответственность за нее. Не прошло и недели, как немцы продвинулись в полосе его армии на 30 километров. М.М. Попов опять вступил в командование армией, а Ф.И. Кузнецов вообще выбыл из состава Западного фронта».

В конце концов бывшего командующего трех разбитых фронтов назначили на должность начальника Военной академии Генштаба — делиться опытом «равномерного усиления». Его не судили, не понижали в звании и не лишали наград. Интересно, за что товарищ Сталин так любил Федора Исидоровича? [152]

Захватить Севастопольскую военно-морскую базу с ходу не удалось, и немецкие войска начали более основательно готовиться к штурму, который был назначен на 17 декабря. В нем должны были участвовать шесть из семи имевшихся в составе 11-й армии пехотных дивизий и отдельные румынские части, поддержанные тяжелой артиллерией и авиацией. Всего немцы сосредоточили под Севастополем 645 полевых и 252 противотанковых орудия, 378 минометов, 300 самолетов. Резерв составляли 2 дивизиона штурмовых самоходных орудий и 2 дивизиона сверхтяжелой артиллерии. Манштейну в первую очередь следовало пресечь морские сообщения, посредством которых крепость постоянно получала пополнения людьми, техникой и боеприпасами. Поэтому главный удар должен был наноситься с севера и северо-востока в направлении бухты Северной. К тому же только на этом направлении немцы могли в полной мере использовать возможности своей артиллерии.

На севере должен был наступать 54-й армейский корпус в составе 22,132, 50 и 24-й пехотных дивизий и 6-го румынского моторизованного полка. Сковывающий удар вдоль реки Черная на Инкерман предстояло наносить 72-й и 150-й пехотным дивизиям и румынской горной бригаде.

Гарнизон крепости, получивший подкрепления морем, к этому времени состоял из шести стрелковых дивизий, двух бригад морской пехоты, отдельных полков и батальонов. Буквально накануне штурма в Севастополь с Кавказа были доставлены 388-я стрелковая дивизия (11 тыс. солдат и офицеров), маршевые пополнения (7500 бойцов), 221 орудие и миномет, 30 новых истребителей и штурмовиков. Численность защитников города выросла до 81 тыс. человек, в их распоряжении имелось 26 танков Т-26 и 90 самолетов. Дополнительную прочность обороне советских войск придавал огонь орудий береговых батарей и боевых кораблей. [153]

17 декабря в 6.10 немецкие батареи провели огневую подготовку, после которой в атаку пошла пехота 54-го корпуса. За день его дивизиям удалось продвинуться на 1-4 км, но и потери оказались велики — 1698 человек. Поддерживавший атаку 22-й дивизии 197-й штурмовой дивизион потерял 7 из 15 имевшихся самоходных установок. На следующий день бои приняли еще более ожесточенный характер.