Молодильные яблоки - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 44

Противник растерялся, услышав посторонний голос.

Бомм! – прогремел гонг, и рядом с нами появился арбитр в черной мантии. Моего противника окутало зеленое сияние, и он застыл, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

– Нарушение правил! – монотонным голосом произнес арбитр. – Поединки на территории сети запрещены! Тридцать штрафных очков!

– Это нечестно! – завопил обездвиженный игрок. – Он воспользовался непредусмотренным приемом! Этого нет в правилах!

– Я видел, что произошло, – не изменяя тона голоса ни на йоту, возразил арбитр. – Правилами запрещается использовать любое оружие, кроме шестов и собственной смекалки. Игрок под номером пятьдесят три ни одно из вышеперечисленных правил не нарушил. А вот вы успели нанести удар вне турнирной зоны и потому выбываете из турнира. Согласно набранным штрафным баллам вы лишаетесь права участвовать в соревнованиях на четыре недели.

Арбитр хлопнул в ладоши, и красный от злости игрок очутился напротив склада.

– Игрок номер пятьдесят три, – сказал арбитр, – у вас один штрафной балл, продолжайте игру!

И растаял в воздухе. Доспехи на мне распрямились, словно по ним и не били.

– Давно бы так! – снова вякнула Юлька.

– Уймись, кукла, не до тебя! – прошептал я.

– Время идет! – раздался голос арбитра у моего левого уха. – Опаздываете: второй тур не за горами!

Я вскочил и бросился к вспомогательному ковру-самолету, словно ошпаренный.

В полусотне метров на моем уровне парил Змей Горыныч, посматривая на игроков пронзительным изучающим взглядом, словно сыщик. Рядом с ним летали воины, но не приближались, сохраняя почтительную дистанцию. Однако сидевший на ковре-самолете маг был готов в любую секунду наколдовать и обрушить на Горыныча сотни кубометров воды, если он вздумает выпустить струю пламени по игрокам: после инцидента с нехорошим словом на крепостной стене за драконом следили с повышенным вниманием.

Юлька, высказав все, что думала о турнире, игроках и моих оборонительных способностях, замолчала и уже не старалась выглянуть лишний раз: в пылу битвы вылетит, где я потом ее искать буду? К тому же она хоть и мягкая игрушка, но вдруг кукольные мозги при падении с такой высоты тоже сотрясаются? Обидно будет.

Я помахал трибунам – они радостно откликнулись – и вернулся в бой.

– Встречайте, господа! – воскликнул я, поднявшись к состоявшему из прозрачных ковров полю битвы. Они встретили, и на меня тут же посыпался град ударов. – Да не так встречайте, идиоты! Кто вас учил гостеприимству?

Успев отразить часть выпадов, я избавился от троих противников, и теперь удирал еще от двоих, делая вид, что собираюсь вклиниться в небольшую заварушку по соседству. И внезапно увидел, что единственный ковер, до которого я мог допрыгнуть, находится слишком далеко.

Я прыгнул, не раздумывая, и понял, что оказался в крайне затруднительном положении: не долетаю до ковра. То есть долетаю, но придется отбросить шест, чтобы ухватиться за его края и получить за потерю оружия десять штрафных баллов. Или упасть на сеть и все равно получить аналогичного размера штрафные баллы.

Пока разум решал, что лучше, подсознание вышло из тени и включилось в бой. Руки сами собой отбросили шест и ухватились за край ковра. А он, утянутый моим весом, взял и перевернулся. Я не отпускал рук и, пролетев по замысловатой траектории, упал на его обратную сторону.

– Ты котина!!! – Слетевшие с ковра игроки падали в последний раз за игру, и в честь этого дружно грозили мне огромными кулачишами.

– После драки кулаками не машут! – пробормотал я, поражаясь собственным акробатическим успехам. – А что такое «котина»? Здоровенный кот, или я слово толком не расслышал?

Подоспели преследователи. Они проделали тот же трюк с ковром, и он перевернулся вторично, а я снова повис, держась за край. Преследователи шумно впечатались в лицевую сторону ковра и подняли облачко пыли. Я зажмурился и отвернулся, чтобы пыль не попала в глаза. Потом подтянулся и закинул ногу, взбираясь на летающий коврик, но мне не позволили довершить начатое.

– Прости, приятель, третий лишний! – синхронно сказали игроки, подходя к краю и старательно меня сталкивая.

– Кто так дерется? – сопротивлялся я, хватаясь за ковер мертвой хваткой. – Вы воины или кто? Бейтесь, а не толкайтесь!

– Предпочитаешь получить в глаз боевой фингал перед падением? – по-хозяйски уточнил один из толкателей. – Это я мигом! Сам напросился!

– Детский сад. – Я шустро пригнул голову и увидел, как четвертый, только что запрыгнувший на ковер участник взмахнул ногой и смачно пнул присевшего около меня драчуна пониже спины. Парень вытаращил глаза и, перелетев через меня, отправился в объятия сети. Второй «толкатель» моментально переключился на новоприбывшего. Удары посыпались один за другим с умопомрачительной скоростью, противники шагали от края к краю в безостановочном нападении и отступлении.

Я упорно взбирался на ковер. В двух шагах от края лежал шест, оставшийся от внезапно покинувшего нас игрока, и я протянул к нему руку, но схватить не успел. Шест пнули, и он, вращаясь, полетел прочь.

– Не тобой положено, не тобой должно быть взято! – сурово рявкнул игрок, оставшийся на ковре. Им оказался новоприбывший. – Я не давал разрешения взбираться на ковер!

– Тоже столкнешь меня, обиженный малолетка? – огрызнулся я.

– Нет. Вставай, я сброшу тебя по турнирным правилам!

– Не тобой заброшено, не тебе и сталкивать! – отпарировал я, поднимаясь, вставая в боевую стойку и сжимая кулаки. – Кому-то сейчас сильно не поздоровится!

Противник взмахнул шестом. Ой, как бы мне самому сейчас сильно не поздоровилось… вон как сверкают его глаза и насколько стремительно приближается войлочная подушечка, надетая на смертоносный шест!

Скажу честно: мне надоело приседать. Но деваться некуда, придется еще разок.

– Что за отвратительная манера уклоняться? – недовольно бросил противник, когда шест вхолостую пролетел над моей головой.

– Так, я не первый?!

– Прилично вас, слабаков, собралось на турнире! Встань и дерись со мной, как…

– Запросто! – радостно согласился я, сжав кулаки, подскочил и нанес противнику прямой удар в челюсть. Он покачнулся и выронил шест из рук.

Надеюсь, удар кулаком отнесут к разряду «использование смекалки» и штрафных баллов не начислят.

Парень помотал головой и увидел, как я поднял его шест. Пришла его очередь уклоняться от ударов, и он бросился бежать так, что пятки засверкали.

– Стоять! – кричал я, тщетно силясь его догнать: он оказался слишком проворным. Понятное дело, многократному участнику турнира привычно бежать по невидимым коврам. Это у меня с непривычки адреналина в сосудах стало больше, чем самой крови.

– В другой раз! – коротко отвечал противник, не оборачиваясь. – Сражайся на равных, уродина! Я безоружен.

– Ты уклонист почище меня! – возмущался я. – Повернись ко мне лицом, иначе ударю по тому, что вижу, и тебе не сидеть на стульях, пока синячище не пройдет. Кто тут кричал про слабаков?

– Я, – не стал отпираться он, – но там была другая ситуация!

– Как знаешь! – отозвался я. – Тебе все равно не сидеть до конца месяца.

Я перехватил шест за войлочную подушку и ударил другим концом по вышеназванному месту. Противник подпрыгнул на добрых полметра и пронзительно вскрикнул.

Бомм!!! – прозвучал гонг. Шесты участников намертво застыли на месте, и никакие попытки изменить их положение не увенчались бы успехом.

Трибуны радостно закричали, приветствуя оставшихся на поле битвы игроков.

– Второй тур подкрался незаметно… – тихо произнес я. Мой лихой противник умчался на противоположный край коврового поля и теперь искал оброненный кем-нибудь из упавших воинов шест, чтобы страшно мне отомстить.

Король не зря сказал, что в сегодняшних играх не будет знаменитых бойцов, и я ему поверил: происходившее в первом туре больше напоминало детские драчки, чем серьезные сражения. Нет, были и вполне приличные поединки, но большая часть просто-напросто дурачилась, откровенно занимаясь «боевой клоунадой».