Кащей - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 36

Поначалу капитан уворачивался от деревьев, но один раз не успел увильнуть и убедился, к своему облегчению, что мегасканер спокойно проскакивает и сквозь древесные стволы. Мчаться напролом было непривычно, и капитан то и дело закрывал глаза, но вскоре освоился и увеличил скорость.

Ворона летела, изредка поднимаясь над верхушками деревьев и проверяя, не видно ли где зубов. Бронтокряк говорил, что они обычно налетают внезапно и об их приближении можно узнать по тому, как грубеет на слух собственная речь. Но дружески болтать с самой собой как-то не хотелось. Собравшись с духом, ворона храбро взлетела повыше и к своей радости убедилась, что зубами и не пахнет. Зона полетов была совершенно чиста – лети куда пожелаешь! Но вот странность: где птицы и букашки?

И вездесущие хитрые мордочки попрятались, словно их языком слизнуло.

Устроив привал на высоком дереве, ворона поискала жучков-червячков, но и тех не было видно.

– Есть тут кто? – прокричала она. Надо же кем-то перекусить!

– Есть тут кто? – ответило звучное эхо. – Есть тут кто... Есть тут... Есть... Ее... Е... Соседнее дерево зашевелилось и...

– В чем дело? Почему шумишь? – недовольно вопросило оно низким хриплым голосом.

– ААААААААААААААААААААААААААААА! – закричала ворона, шарахаясь в сторону. Запутавшись в ветках, она упала на землю и поволоклась по земле.

– Ты где? – вопрошало дерево. – Что за шутки? Будить ни с того ни с сего, да еще и прятаться? Я же в прятки не играю! Вернись и скажи, чего шумишь?

Ворона приказ проигнорировала.

– Ладно, поиграем в прятки! – согласилось дерево. – Кто не спрятался, я не виноват.

Послышался шум, отдаленно напоминавший раскаты грома, дерево закачалось и зашевелилось. Верхние, самые тонкие ветки задергались, быстро-быстро втягиваясь в ветки побольше, а те, в свою очередь, втягивались в стремительно уменьшающийся ствол. Превратившись в крохотный побег, дерево качнулось, словно высматривая ворону, и исчезло совсем. Ворона взлетела и, к своему ужасу, увидела, как перед ней стремительно разрастается сеть из веток, поднимаясь высоко в небеса. Совершив крутое пике, ворона развернулась и полетела в противоположную сторону.

– Куда? – возмутилось дерево. – От меня не улетишь.

– Посмотрим!

– Мне приходилось ловить птиц и побольше тебя раз в десять.

– Но при чем здесь я?

– Как это? Ты же меня разбудила.

– И что?

– Я тебя съем, что же еще? И хотя ты чересчур спортивно выглядишь, есть мне все равно больше нечего.

Ворона хмыкнула и села на верхушку березы. Дерево тут же окружило ее ветками.

– Попалась! – закричало оно. – Ты сдаешься! Надо же, как быстро. Ну все, теперь я тебя съем. Съем! Съем!

– Ты слишком много болтаешь! – заметила ворона, осторожно выбираясь через единственную подходящую дырку. – Никудышный ты охотник.

И ворона стремительную помчалась на север. Дерево завопило:

– Обманщица! Я тебя все равно поймаю!

– Я летаю довольно быстро.

– Я тоже не ползу черепахой!

– Прощай! – каркнула ворона. Дерево ушло в землю и понеслось следом. Земля, выталкиваемая его объемом, четко показывала, куда мчится хищное дерево.

– Росянка-переросток, вот ты кто! – крикнула ворона.

Корни деревьев, разрываемые подземным бегуном, торчали из земли, словно развороченные гнезда червей, а мелкие деревца подскакивали вместе с корнями и, падая, увлекали за собой листву и слабые ветки других деревьев. Ворона видела стремительно удлинявшуюся черную линию на зеленом фоне; дерево уже обгоняло ее, она резко свернула в сторону, дерево с небольшим опозданием сделало то же самое. Это плохо. Снова повернув на север, ворона набрала высоту и полетела в свободном парении. Падать было далеко, можно расслабиться и отдохнуть. Земля постепенно приближалась, тоненькая черная линия становилась все шире – дерево не отставало.

Когда-то давно, когда ворона была совсем маленькой, старый ворон не раз рассказывал о таинственных деревьях, которые внезапно оживают и ловят маленьких воронят, решивших полетать ночью по лесу. Воронята не верили в эти сказки – сколько раз они летали по ночам и ничего такого не встречали. Как теперь оказалось, старый ворон не выжил из ума на старости лет. Он говорил правду и ошибался только в одном: деревья, оказывается, охотятся не только по ночам, но и днем! Наверное, это оно всех и поело, вот почему в лесу стоит мертвая тишина.

Небо было безумно чистым – ни одного облачка, чтобы изменить направление незаметно для дерева. Линия его передвижения скрылась за верхушками деревьев, изредка проглядывая сквозь густую листву. Дерево оказалось упорным противником. Или оно уж очень сильно проголодалось.

– Охотник ползучий! – пробормотала ворона. И вдруг до нее дошло, что уже битых полчаса она говорит как-то странно, именно так, как, по словам бронтокряка, говорят при приближении зубов. Ворону обуял дикий страх, сердце чуть не выпрыгнуло из клюва. Она бешено завертелась на месте, пытаясь увидеть опасного врага.

Дерево замедлило скоростной бег, уловив мощные волны вороньего страха. С чем они были связаны, дерево определить не могло, но явственно почувствовало, что про него ворона думает меньше всего. В небе показалась точка, стремительно разраставшаяся. Подтверждались ее худшие опасения: это зубы!

Ворона заметалась, не зная, что предпринять: в небе ее сжуют и не подавятся, а внизу... тоже сжуют и аналогично не подавятся. Выбор небольшой – как сжуют и как не подавятся. Оба варианта ворону не устраивали.

Дерево заинтересовалось, что такое испугало птицу, вытянулось над лесом и повернулось в ту сторону, куда всматривалась ворона. Оно хотело понять, какие волны исходят от зубов, но излучаемая ими ненависть с такой силой ударила по нему, что дерево медленно осело, оглушенное.

Ворона среагировала мгновенно. Спикировав вниз на максимальной скорости, она успела скрыться в листве прямо под носом у зубов, ухватилась за ветку клювом и замерла в ожидании чарующего пения. Но зубы молча расселись по верхушкам деревьев, устроились поудобнее и затихли. Ворона разжала клюв и посмотрела на землю, узнать, не готовит ли подлость дерево-охотник? То, что она увидела, повергло ее в– глубокий шок. Земля была усеяна измятыми и изжеванными перьями, измельченными и просто обглоданными косточками зверей и птиц, а посередине лежало дерево, напоминавшее собой мертвую змею, подавившуюся ежиками и дикобразами.

Ворона скользнула к самой земле и полетела над слоем костей. Она поняла, куда попала: здесь была помойная яма зубов, а верхушки деревьев были их домом. Отсюда они отправлялись на охоту и сюда возвращались на отдых. Это было логово хищников, приводящих в дрожь лесных обитателей. – Искусанный череп какого-то крупного животного пялился пустыми глазницами, но ворону это не испугало. После пережитого кошмара она потеряла способность бояться и чувствовала себя так, словно ничего страшного не было. Страх ушел, осталось ощущение нереальности происходящего.

Дерево очнулось и забилось в судорогах. Зубы замерли. Чтобы кто-то шумел в их доме? Да это же равносильно удару молнии! Но спуститься вниз и разузнать, кто шумит, они не могли – боялись запутаться в ветвях. Зубы взлетели ввысь и замерли, пытаясь определить, в какую сторону движется источник шума. Дерево поискало ворону, уловило ее мыслеволны и, нырнув под землю, бросилось к ней. За деревом толпой полетели зубы.

Ворона услышала шум и обернулась. Дерево выпрыгивало из земли наподобие стремительно плывущих и выпрыгивающих над водой рыбок, над ним летели зубы, и вся эта веселая компания двигалась прямо на нее!

– Кааааааррр! – вырвалось у вороны, и она на пределе сил полетела к замку.

Явившись к замку во второй раз, вампир не стал легкомысленно барабанить по воротам, решив, что повторного взрыва звуковой бомбы он не выдержит. Лучше поискать, нет ли где дыр или щелей (и надо поторопиться, потому что утренний свет он еще выдержит, но полуденное солнце убьет его моментально), через которые можно будет проникнуть в замок и напасть сзади. Пусть это будет местью за то, что приходится проникать в здание подобно крысе, а не как подобает повелителю вампиров.