Ослепительный оскал - Макдональд Росс - Страница 36

– Час тридцать.

– Сегодня воскресенье?

– Угу.

– Удрал! Он обещал взять меня с собой.

Она села, продолжая прикрывать простыней свое чрезмерно пышное тело.

– Как вы с ним познакомились?

– Мы не знакомились. Как-то вечером на прошлой неделе он явился в приемную, кажется во вторник. Я только что закончила уборку. Доктор уже ушел, в библиотеку или куда-то еще, и я была совсем одна.

– А где была миссис Беннинг?

– Наверху, я думаю. Да, она была наверху с этой цветной девушкой, своей подругой.

– С Люси Чампион?

– Да, с ней. У некоторых людей такие странные друзья. Эта Люси пришла к ней в гости, и они поднялись наверх. Джулиан Десмонд сказал, что хотел увидеть именно меня. Он рассказывал мне сказки о том, как на Гавайях нанял медсестру за четыреста долларов в месяц! А я вела себя как дура. Позволила выспрашивать меня о моей работе, а вечером он встретился со мной, напоил и задал мне кучу вопросов о миссис Беннинг и этой Люси. Я сказала ему, что понятия не имею ни о Люси, ни о миссис Беннинг. Ему хотелось узнать, когда она вернулась к мужу, крашеные ли у нее волосы, на самом ли деле они женаты и тому подобное.

– И что вы ему сказали?

– Сказала, что она вернулась в конце уикэнда, две недели тому назад. Когда я пришла в понедельник утром, она уже была дома. Доктор сказал: «Познакомьтесь с моей женой. Она была в санатории». Она не показалась мне крашеной...

Внезапно Флори замолчала. Посидев немного, она сказала:

– Вот все, что я ему рассказала. Я поняла, к чему он подбирается, и вам не удастся поймать меня на игре в шантаж.

– Понятно. А было еще о чем рассказать?

– Нет. Больше ничего, совсем ничего. Я ничего не знаю о миссис Беннинг. Она для меня тайна.

Я изменил тактику.

– Почему она вас уволила?

– Она меня не увольняла.

– Почему же вы уехали?

– Я больше не хотела на нее работать.

– Но вчера вы еще у нее работали.

– Да, конечно, но это было до того, как она рассчитала... то есть, как я узнала... как я ушла...

– В субботу вы были там весь день?

– До шести. В шесть я ухожу, если нет дополнительной работы.

– Миссис Беннинг весь день была дома?

– Да, большую часть времени. Она выходила только под вечер, сказала, что идет в магазин за воскресными покупками.

– В какое время она уходила?

– Около пяти, немного раньше пяти.

– Когда она вернулась?

– Я ушла раньше, чем она вернулась.

– А доктор был дома?

– Насколько я знаю, он был дома.

– Он не пошел с ней?

– Нет, он сказал, что хочет отдохнуть.

– Когда вы видели ее после этого?

– Я ее не видела.

– Вы видели ее в кафе «Том» около восьми вечера.

– Да, да, я забыла.

Флори явно смутилась.

– Она дала вам деньги?

Она заколебалась.

– Нет.

Однако она инстинктивно повернулась и бросила взгляд на красную сумочку, стоявшую на комоде.

– Сколько она дала вам денег? – Она не давала.

– Сколько?

– Только расчет.

Флори стала заикаться.

– Мне дали только расчет.

– Сколько же это вышло?

– Триста долларов. – Многовато для расчета, а?

Она перевела тяжелый взгляд на потолок, потом снова взглянула на красную сумочку, словно боялась, что та оживет и куда-нибудь улетит. – Это с премией, – нашла она нужное слово. – Она дала мне премию.

– За что? Она ведь вас не любила.

– Это вы меня не любите, – проговорила она детским голосом. – Я ничего плохого не сделала и не понимаю, почему вы на меня наскакиваете. – Я вас очень люблю, – ответил я. – Просто я стараюсь раскрыть несколько убийств, а вы – важная свидетельница.

– Если я свидетельница, то мне придется вернуть деньги? Мою премию?

– Если не будете слишком много болтать, то не придется.

– Вы не скажете?

– И не подумаю. Так что же она у вас купила, Флори?

– Кровь, – ответила она. – Я обнаружила на полу в кабинете для осмотра несколько кровяных пятен. Засохшей крови. Я их стерла.

– Когда это было?

– В понедельник, две недели назад, в тот день, когда я впервые увидела миссис Беннинг. Я спросила насчет крови у мистера Беннинга, а тот ответил, что во время уикэнда у него был непредвиденный пациент – турист, который порезал палец. Я и забыла об этом случае, пока вчера миссис Беннинг не завела про это разговор.

– Как та женщина, что запретила своим детям совать в нос горошины.

– А кто она такая? – почти радостно спросила Флори.

– Это сказка. Суть состоит в том, что дети сунули в нос горошины, как только она повернулась к ним спиной. Держу пари, что вы сказали Десмонду об этих пятнах, как только миссис Беннинг повернулась к вам спиной.

– И вовсе нет, – ответила она тем юношеским голоском, который свидетельствует о виновности. – Но что я могу поделать, если люди вечно водят меня за нос.

Она попыталась отвлечь мое внимание.

– Во всяком случае, его фамилия совсем не Десмонд, а Хэйст или как-то похоже. Я заглянула в его водительские права.

– Когда?

– Вчера вечером в машине.

– В «бьюике»?

– Да. Лично я думаю, что он ее украл. Но у меня нет с ним ничего общего. Она уже была у него, когда он приехал и забрал меня. Он пытался втолковать мне, что нашел ее, представляете? Сказал, что она стоит пять тысяч, а может быть и больше. Я сказала ему, что подержанный «бьюик» стоит дешевле, но он только рассмеялся.

– Это была двухцветная зеленая машина 1948 года?

– Насчет года я не знаю. «Бьюик» с двумя дверцами и двух цветов. Он украл ее, да?

– Думаю, он действительно ее нашел. Он не сказал, где?

– Нет, но должно быть в городе. До этого у него машины не было, а в десять часов он уже приехал в «бьюике» забрать меня. Но где парень может найти «бьюик»?

– Это интересный вопрос. Оденьтесь, Флори, я отвернусь.

– Вы меня не арестуете? Я ведь ничего не сделала плохого... ничего плохого...

– Я просто хочу, чтобы вы кое-кого опознали, вот и все.

– Кого?

– Тоже интересный вопрос.

Я отошел к окну и попытался его открыть. Я уже с трудом выносил жару и вонь в комнате. Окно поднялось сантиметров на десять и застряло навсегда. Оно выходило на север, в направлении к зданиям муниципалитета и отеля «Миссион». На замершей в лучах яркого солнца улице устало тащилось несколько пешеходов и фырча ползли машины. За своей спиной я слышал шарканье расческой с поломанными зубьями, спокойное дыхание Флори, щелканье застежек, шелест шелковых чулок, стук каблуков по полу и шум бегущей в раковине воды. Под окном на остановке автобус принимал пассажиров: беременную мексиканку со стадом полуголых кирпичного цвета ребятишек, рабочего с фермы в комбинезоне, который мог быть и отцом этих детей, старика с палкой, отбрасывающего на асфальт трехногую тень, и двух молодых солдат, по всему своему виду презирающих любое путешествие по любой земле и под любым солнцем. Толпа медленно продвигалась, пьяная от солнца, пестрая как змея.

– Готово, – сообщила Флори.

Поверх батистовой блузы она надела ярко-красный жакет. Волосы зачесала назад, обнажив лицо, выглядевшее более жестким под бело-красной косметической маской. Она с беспокойством посмотрела на меня и щелкнула замком красной сумочки из искусственной кожи.

– Куда мы поедем?

– В больницу.

– Он в больнице?

– Увидим.

Я отнес ее картонный чемодан вниз. Хэйс заплатил за комнату вперед. Старый клерк не спросил меня про телеграмму. Игроки проводили нас понимающими взглядами.

Очутившись в моей машине, Флори погрузилась в угрюмое молчание. Я повел машину через город к больнице. Сквозь запыленные окна с колеблющимися на жаре занавесками, улицы и здания казались похожими на изображение города, преломленное восприятием Флори. Асфальт под каблуками был мягким как живая плоть.

А в морге было холодно.