Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Гаспар из тьмы. Фантазии в манере Рембрандта и Калло - Бертран Алоизиюс - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

– «Валет крестей!» – «Дама пик! Моя взяла!» Тут проигравший стражник так ударил кулаком по столу, что ставка его полетела на пол.

А мессир Гуг, начальник дозора, плюнул в железную жаровню и скорчил при этом рожу, словно босяк, вместе с похлебкой проглотивший паука.

– «Мать честная! Неужто колбасники стали отваривать свиней по ночам? Э» черт возьми! Да Это баржа с соломой полыхает на Сене!»

* * *

Пожар, поначалу всего лишь безобидный блуждающий огонек, трепетавший в речном тумане, вскоре обернулся разъяренным дьяволом, неистово палил из пушки и отпускал из пищалей залпы вниз по течению реки.

Несметное скопище бродяг, калек, оборванцев сбежалось на берег и отплясывало жигу на фоне извивающихся языков пламени и клубов дыма.

А друг против друга высились освещенные заревом Нельская башня, из которой, с мушкетом на плече, вышли стражники, и башня Лувра, где у окна стояли король с королевой и, скрытые от толпы, наблюдали за происходящим.

XIV. Щеголь

Он фанфарон, он щеголь.[87]

Скаррон. Стихотворения

Мои лихо закрученные усы похожи на хвостик сказочного пугала, белье мое в чистоте не уступает трактирной скатерти, а камзол у меня не старее королевских шпалер.

При взгляде на мою нарядную внешность кто подумал бы, что голод, притаившийся в моем брюхе, терзает меня, затягивая петлю, которая вот-вот меня удавит, как висельника?

– Ах, если бы из окошка, где светится огонек, упал мне на шляпу не этот увядший цветок, а жареная перепелка!

На Королевской площади нынче вечером такое множество фонариков, что светло, как в часовне с бесчисленными свечами! – Расступись, дорогу носилкам! – Студеный напиток! – Неаполитанские макароны! – А ну, малыш, дай-ка я пальцем попробую твою форель с подливкой! Ах ты, плут, рыбка-то твоя обманная, пряностей маловато!

– Не Марион ли Делорм [88] идет там под руку с герцогом де Лонгвилем [89]? За юной куртизанкой бегут, тявкая, три болонки; в глазах у нее – дивные алмазы. А у старого придворного на носу – дивные рубины.

И щеголь разгуливал, лихо подбоченясь, расталкивал мужчин и улыбался дамам. На обед денег у него не хватало, поэтому он купил себе букетик фиалок.

XV. Вечерня

Когда под Рождество, в полумраке ночей Наполнят хром шаги и язычки свечей…

Виктор Гюго. Вечерние песни

Dixit Dominus Domino meo: dextris meis…» [90]

«Sede a» Вечерня

Переворачивая страничку за страничкой Псалтыри – такой же грязной, как и их бороды, – тридцать монахов славили господа и поносили сатану.

«Сударыня, ваши плечи подобны букету лилий и роз». Кавалер склонился к даме и острием шпаги невзначай попал в глаз своему слуге.

«Насмешник! – проронила она жеманно, – вам вздумалось отвлечь меня?» – «Вы читаете „Подражание Христу" [91], сударыня?» – «Нет, – „Игру любви и волокитства" [92]».

Но вот вечерня отошла. Дама закрыла молитвенник и поднялась со скамьи. «Теперь домой, – молвила она, – на сегодня достаточно молиться».

* * *

А мне, паломнику, стоявшему на коленях в сторонке, под органом, почудилось, будто ангелы тихо нисходят с небес.

До меня донеслось нежное благоухание ладана, и господь даровал мне радость подобрать на ниве богача несколько колосьев, оставшихся в удел бедняку.

XVI. Серенада

Ночью все кошки серы.

Поговорка

Лютня, гитара да гобой. Нестройное, нелепое созвучие. Мадам Лора у себя на балконе, за ставнем. Ни единого фонаря на улице, ни единого огонька в окнах. Луна на ущербе.

«Это вы, д'Эспиньяк? – Увы, нет. – Так это ты, малыш Флёр д'Аманд? – И тут не угадали. – Как? Это опять вы, господин де Ля Турнель! Добрый вечер! Все еще не теряете надежды?»

Музыканты, притаившись в углу: «Господин советник только простудится, вот и все. – И как Это вздыхателю не страшен муж? – Да ведь муж в отъезде».

Кто же тут, однако, перешептывается? – «Сто червонцев в месяц! – Прекрасно! – Карета с двумя ливрейными слугами. – Восхитительно! * – Особняк в самом роскошном квартале. – Великолепно! – И сердце мое, преисполненное любви, – Ах, как я заживу!»

Музыканты все в том же укрытии: «Слышу, мадам Лора смеется. – Жестокосердая становится добрее. – А как же иначе? Еще в незапамятные времена искусство Орфея даже тигров укрощало» [93].

Мадам Лора: «Подойдите, бесценный мой; я на ленточке спущу вам ключ от моей опочивальни». И тут парик господина советника окропился росой, брызнувшей отнюдь не с небесных светил. – «Эй, Гедеспен, – крикнула коварная бабенка, захлопнув на балконе дверь. – Возьми-ка плетку, догони этого господина, да отхлестал его как следует!»

XVII. Мессир Жан

Важная особа, золотая цепь и белый посох которой свидетельствовали о могуществе.

Вальтер Скотт. Аббат, гл. IV

«Мессир Жан, – обратилась к нему королева, – спуститесь во двор и посмотрите: из-за чего так грызутся две борзые?» И он спустился во двор.

Оказавшись там, сенешал [94]жестоко хлестнул псов, дравшихся из-за свиной кости.

Но псы, вцепившись в черные штаны и красные чулки сенешала, повалили его наземь словно подагрика, еле ковыляющего на костылях.

«Эй! Эй! На помощь!» На зов сбежались привратники с протазанами в руках, однако поджарые уже успели отведать лакомого кусочка.

Тем временем королева, стоя у окна, помирала со смеху; на ней было платье с высоким воротничком из малинских кружев [95], жестким и плиссированным, как веер.

«Из-за чего дрались борзые, мессир? – Они дрались, повелительница, оттого, что каждый из них хотел, чтобы за ним осталось последнее слово, когда они утверждали, что вы – самая прекрасная, самая мудрая и самая могущественная государыня во всей вселенной».

XVIII. Рождественская литургия

Посвящается господину Сент-Бёву

Christus natus est nobis; venue, adoremus [96].

«Рождество господа нашего Иисуса Христа»

Мы бедны, длинна дорога.

Помогите, ради бога!

Старинная песня

Достославная госпожа и благородный сеньор де Шатовиё [97] сидели за вечерним столом, и господин капеллан благословлял трапезу, когда за дверью послышался стук деревянных башмаков. То были ребятишки, пришедшие славить Христа.

вернуться

[87] Эпиграф взят из «Стихотворений» Поля Скарроиа (1610 – 1660) – французского поэта, романиста и драматурга, выступавшего против догм классицистической Эстетики, создателя бурлескной поэмы «Перелицованный Вергилий» (1648 – 1652), в которой он пародировал прециозных поэтов, переносивших галантные нравы светских салонов в эпоху античности.

вернуться

[88]Делорм, Марион (1611 – 1650) – знаменитая французская куртизанка; среди ее поклонников упоминают поэта Дебарро, писателя Сент-Эвремона, принца Конде, маркиза Сен-Мара, кардинала Ришелье и короля Людовика ХШ. Выведена в драме В. Гюго «Марион Делорм» (1828) и в романе А. де Виньи «Сен-Map», по мотивам которого была написана одноименная опера Ш. Гуно (1877).

вернуться

[89] Генрих II де Лонгвиль (1595 -» 1663), французский политический деятель и полководец, одно время близкий оппозиционным к королевской власти деятелям Фронды, которые собирались в салоне Марион Делорм.

вернуться

[90] Сказал господь господу моему: «Воссядь одесную меня…» (лат.

вернуться

[91]«подражание Христу» – анонимный трактат, приписываемый Фоме Кемпийскому (1380 – 1471), своего рода «учебник благочестия». Был переведен с латыни на все европейские языки (известны французские переводы, сделанные П. Корнелем и Ф. Ламенне) и до сих пор пользуется известной популярностью не только в клерикальной, но и в светской среде.

вернуться

[92]«Игра любви и волокитства» («Brelan d'Amour et dе Galanlerie) – книга под таким заглавием не обнаружена ни в одном из авторитетных указателей французских анонимных изданий; можно предположить, что речь идет о распространенных в XVII – XVIII вв. произведениях, повествующих о „красоте, о сердце, об уме, о знаках любовных, о нападении и защищении, о размолвке и примирении“, т. е. об умении вести любовные интриги. Русскому читателю подобного рода сочинения известны по рассказу И. Бунина „Грамматика любви“.

вернуться

[93] Орфей – мифический фракийский певец, изобретатель музыки и стихосложения; пение Орфея сдвигало с места скалы, заставляло деревья склонять ветви, укрощало диких зверей. Изображение Орфея, окруженного внимающими его пению хищниками, встречается на античных вазах, фресках, мозаиках.

вернуться

[94]Сенешал – во франкском королевстве V – VIII вв. главный управляющий королевским дворцом; с VIII в. приобрел судейские и военные функции. Начиная с 1191 г. эта должность не замещалась, так что образ сенешала «в черных штанах и красных чулках» является чистейшим анахронизмом, усугубляющим комический характер стихотворения.

вернуться

[95] Малин – город в Брабанте, славившийся своими кружевными изделиями, а также литьем колоколов (отсюда русское выражение «малиновый звон»).

вернуться

[96] Христос родился ради нас; приидите, поклонимся (лат.).

вернуться

[97]Шатовиё (Шатовьё) – швейцарский дворянский род, обосновавшийся во Франции лишь в конце XVIII в. (см. примеч. 4 к следующему стихотворению).