Гвен Винн. Роман реки Уай - Рид Томас Майн - Страница 76

– Вы очень добры, майор; однако это зависит…

– От чего?

– От того, как я исполню свое поручение.

– О! На этот раз у вас есть поручение? Какое-то дело?

– Да.

– Ну, поскольку раньше у вас никакого дела не было, это дает мне надежду на то, что и другие ваши дела решены, и теперь вы сыграете роль не стремительной кометы, а неподвижной звезды. Но, говоря серьезно, Райкрофт: вы говорите о деле; могу я узнать о его характере.

– Не только можете, но и должны. Нет, даже больше, майор: я прошу вас о помощи.

– Каким бы ни было это дело, можете на меня рассчитывать: от «расшибалочки» до убийства. Только скажите, чем я вам могу помочь.

– Ну, майор, прежде всего я прошу вас помочь в получении необходимых сведений.

– Сведений? Они относятся к молодой леди, которую вы потеряли? Которая исчезла из дома? Она найдена?

– Да, ее нашли – утонувшей!

– Утонувший? Да смилостивится над нами господь!

– Да, майор. Гвендолин Винн больше не живет в доме, в котором выросла. Теперь у нее вечный дом – небо!

Серьезный тон и выражение боли на лице капитана изгоняют из головы слушателя всякие мысли о веселье. Момент слишком священный для смеха; в разговоре двух друзей, собратьев по оружию, наступает пауза; они обмениваются лишь вежливыми замечаниями, когда хозяин приглашает гостя отведать то или иное блюдо.

Майор больше не расспрашивает, предоставляя гостю продолжать разговор.

Райкрофт наконец начинает снова говорить и рассказывает все, что произошло с тех пор, как они в последний раз сидели вместе за столом.

Он сообщает только факты, сохранив при себе свои предположения. Но Магон, сам сделав их, говорит вопросительно:

– Итак, у вас возникло подозрение, что здесь то, что обычно называют грязной игрой?

– Больше чем подозрение. Я в этом уверен.

– Дьявольщина! Но кого вы подозреваете?

– Того, кто сейчас владеет поместьем, – ее двоюродного брата мистера Льюина Мердока. Хотя у меня есть основания полагать, что в этом замешаны и другие; один из них француз. Я приехал в Булонь в основном для того, чтобы расспросить о нем.

– Француз. Вы знаете, как его зовут?

– Да. Во всяком случае знаю имя, под которым он выступает по ту сторону пролива. Помните тот вечер, когда мы проходили мимо заднего входа в монастырь, в котором учится ваша сестра? Мы видели там экипаж – наемную карету.

– Конечно, помню.

– И как я сказал, что человек, только что вышедший из кареты, напоминает священника, которого я видел день-два назад?

– И это помню. Я еще пошутил, что вы не можете отличить одну овцу от другой в стаде, если все они одного цвета – черного. Что-то в этом роде я сказал. Но каковы ваши предположения?

– Не предположения, а убеждение, что в тот раз я видел своего херефордширского священника. С тех пор я видел его несколько раз, хорошо присмотрелся и уверен, что это был он.

– Вы не сказали мне его имени.

– Роже – отец Роже. Так он называет себя на Уае.

– Допустим, мы его опознаем. Что следует из этого?

– Многое следует, вернее, зависит от опознания.

– Объясните, Райкрофт. Я буду терпеливо слушать.

Райкрофт объясняет; он рассказывает вторую главу – о делах иезуита на Уае, насколько они ему известны; историю любви и утраты Джека Уингейта, так странно напоминающую его собственную; шаги, предпринятые лодочником впоследствии; короче, все, что, по его мнению, связано с темой.

– Действительно странная история, – соглашается майор, выслушав до конца. – Но неужели ваш лодочник верит, что священник воскресил его мертвую возлюбленную и привез сюда, чтобы отдать в монастырь?

– Да, верит; и не без оснований. Мертвую или живую, священник или кто-то из его сообщников извлекли девушку из гроба и из могилы.

– Это была бы замечательная история, если она правдива; я имею в виду не похищение тела, а воскрешение. Там, где вмешиваются иезуиты, все возможно. Как подумаешь, что они умеют заставлять статуи ходить, а картины – проливать слезы. О, да. Эти ультрамонтанисты-католики на все способны.

– Но к чему им все эти хлопоты, связанные с бедной девушкой, дочерью мелкого херефордширского фермера? – спрашивает Райкорфт. – Самое большое ее приданое – сотня фунтов. Вот что меня удивляет!

– Не нужно удивляться, – лаконично замечает майор. – У иезуитов есть другие мотивы для заключения таких пташек в монастыри, кроме денег. Девушка хорошенькая? – спрашивает он после недолгого размышления.

– Ну, сам я ее никогда не видел. Но по описанию Джека, она была красавица – подобна ангелу. Правда, на свидетельство влюбленного нельзя положиться, но я и от других слышал, что мисс Морган была настоящей сельской красавицей.

– Правда? Это может все объяснить. Я знаю, что большинство монашенок хорошенькие; иезуиты таких предпочитают; вероятно, чтобы легче обращать других. Знаю, что они не прочь и мою сестру уговорить. Клянусь небом! Да я скорее увижу ее в гробу!

За этим заявлением майора настпает молчание; немного остынув, он продолжает:

– Итак, вы приехали, чтобы расспросить о монастыре и о… как звали девушку? Да, Морган!

– Не только о монастыре, хотя все это связано. Я приехал, чтобы узнать побольше о священнике, каков его характер, что у него в прошлом. И если возможно, узнать кое-что о прошлой жизни мистера Льюина Мердока и его француженки жены; для этого мне, вероятно, придется отправиться в Париж, если не дальше. Подводя итоги, скажу, что я намерен разгадать эту тайну, распутать все до последней нити. Я уже кое-какие нити распутал и кое-чего добился. Но мне нужна помощь. Как одинокий охотник, потерявший след, я нуждаюсь в совете товарища – и в помощи тоже. Вы будете со мной, майор?

– До самой смерти, мой дорогой мальчик! Я хотел сказать – до последнего шиллинга в кошельке. Но в этом вы не нуждаетесь. Поэтому скажу: до последнего моего вздоха!

– В благодарность вы получите мой последний вздох.

– Я в этом уверен. А теперь немного вина, чтобы согреться перед работой. Эй, Мурт! Принеси вина!

Муртаг послушался, убрав при этом со стола остатки обеда.

Как только готов пунш, майор вовзращается к теме, говоря:

– Теперь займемся подробностями. Какой шаг вы хотите сделать первым?

– Прежде всего нужно узнать, кто такой отец Роже. На этом берегу – кто он на том, я знаю. Если мы установим его связи с монастырем, это поможет нам открыть не один замок.

– Ну, я думаю, это сделать будет нетрудно. Моя сестренка Кейт пользуется милостью леди настоятельницы, которая надеется превратить ее в монашку. Теперь я это знаю! Как только обучение кончится, она покинет семинарию и переселится в место почище и с лучшей моральной атмосферой. Видите ли, старина, сам я не очень религиозен и не опасаюсь стать «извращенцем». Моей сестре оставили наследство при условии обучения в монастыре. Иначе она никогда не получила бы на это моего согласия. И никогда больше не ступит в него после окончания школы. Но деньги есть деньги; и хотя наследство небольшое, мы не можем его потерять. Понимаете?

– Вполне. И вы думаете, она сможет получить нужные сведения и не скомпрометировать себя?

– Абсолютно уверен. Кейт не простушка, хотя по возрасту она еще ребенок. Я ей дам инструкции, и она справится. В конце концов это может оказаться нетрудно. В этих монастырях тайны только для внешнего мира; внутри все известно и монашкам и послушницам. Сплетни – главное их занятие в жизни. Если было такое происшествие , о котором вы говорите, новая птичка в клетке, особенно англичанка, я уверен, все об этом узнают – за стенами, конечно. И Кейт сумеет уловить ветерок и передать его нам. Так что, Вивиан, старина, пейте свой пунш и сохраняйте хладнокровие. Думаю, что через несколько дней или даже часов вы будете знать, есль ли у некоего священника привычка посещать этот монастырь; и если есть, мы узнаем все относящееся к этому достойному джентльмену.

Кейт Магон оказалась вполне достойной оценки, данной ее братом.