Звёзды – холодные игрушки - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 15

– Какого черта ты в автобусе помидоры вез? – спросил я.

– А в чем еще, у меня «КАМАЗа» нет!

– Да успокойся, тебе выплатят компенсацию!

Водитель прекратил ныть, приподнял голову. Недоверчиво спросил:

– Точно?

– Выплатят! – подходя к автобусу пообещал я. Выглядело все кошмарно. Я наклонился, соскреб с травы багровую кашу, поднес к лицу, чувствуя себя начинающим вампиром. Точно, помидоры…

– Так это из-за тебя дорогу перекрывали? – спросил водитель со спины. Я, не оборачиваясь, кивнул.

– Блин… а я думал, снова на железке цистерны рванули… – промямлил водитель. – Вечно, как ваша горючка рванет, так весь район оцеплен…

– Что, часто рвется? – заинтересовался я.

– Раза два в год…

Да, понятное дело. Ракеты-носители летают на очень токсичном топливе. А стартов много, а цистерны старые, а персонала обученного вечно не хватает… Я вздохнул:

– Если б не твоя колымага, конец мне…

Водитель покосился на дорогу, поскреб щеку.

– Уж точно, ты гнал будь здоров… Километров двести?

– Посадочная скорость – триста пятьдесят.

Водитель пощелкал языком, тон его сразу изменился. Теперь я был не залетным космонавтом, а почти коллегой.

– Ну, я больше ста здесь держать не рискую… У меня движок – совсем барахло. Конечно, у вас-то… – Он осекся, оглядывая челнок, сплюнул, пробормотал: – Крепко я головой приложился… Тебя как зовут, космонавт?

– Я же говорил, Петр!

– Петя… А я – Коля.

Я машинально пожал протянутую мне руку. Нас сейчас можно было снимать для агитационного плаката компартии – полное единство армии и народа. Вот только челнок, хищно пронзивший носом автобус, пришлось бы заретушировать – какие-то неправильные ассоциации возникали.

– Ты откуда прилетел? – поинтересовался водитель.

– С Сириуса-А-восемь. Планета Хикси.

– Знаю! – оживился Коля. – Видел я Сириус! Мне сынишка показывал, он в кружок астрономов ходит, сам телескоп собрал, маленький такой… Тоже космонавтом хочет быть.

Он подошел к челноку вплотную, боязливо притронулся к обшивке и с руганью отдернул руку. Конечно, керамика еще не остыла, градусов сто-двести точно есть.

– Горячий, мать его! – взвыл Коля. – У меня ж все помидоры поджарятся! Помоги, выгрузим!

Я укоризненно посмотрел на водителя, и Коля махнул рукой.

– А… ладно. Что уж теперь… Эй, а он не излучает?

– Корабль? Нет, не бойся. Радиация чуть выше фоновой. Не опасно.

Водитель закивал:

– Верно, чего нам бояться, после такого дела… Петя, так ты, считай, заново родился!

– Угу.

– Это… отметить надо бы?

Я так растерялся, что не нашелся, что ответить. Водитель, приняв мое молчание за согласие, метнулся в кабину, и через минуту возник с початой бутылкой водки, стаканом, и куском сала, завернутым в «Литературную Газету».

– Только ты подтверди, потом, как гаишники приедут, что я трезвый был! – раскладывая на травке газету попросил Коля. – Это сейчас только… стресс снять…

У меня возникло легкое сомнение, был ли Коля трезвым, и зачем ему понадобилось так поспешно прикладываться к бутылке. Но я промолчал. В конце-концов, мне его автобус жизнь спас.

Мы уселись, Коля сунул мне стакан, налил, и в этот момент послышался стрекот вертолета.

– Мои летят, – сообщил я, привставая.

– Ты давай, давай! – засуетился Коля. – Вот… хочешь помидорку принесу?

Он бросился к автобусу, и стал выбирать из давленой каши под колесами целый помидор. В этот момент вертолет, низко идущий над дорогой, показался в поле зрения. Как ни странно, это были не спасатели: из открытой двери торчал зрачок телекамеры. Оператор, пристегнутый за пояс, жадно снимал картину дорожно-транспортного происшествия.

– Это наши, хабаровские телевизионщики… – сообщил Коля, протягивая мне помидор. – На, закуси!

Я машинально глотнул водки и откусил помидорину. Овощ китайцы вырастили хороший, вкусный, а вот водка драла горло как керосин.

Коля сразу расслабился, и довольно подмигнул мне:

– Нам теперь гаишникам попадаться нельзя! – доверительно сообщил он. – Так что, пускай твои прилетают, и нас обоих увозят! У меня стресс, мне отдыхать теперь надо!

Вот оно что.

– Да не пугайся, какое к черту ГАИ, тут ФСБ будет разбираться! – успокоил я его.

Вертолет по прежнему кружил над дорогой, не делая никаких попыток опуститься и предложить помощь. Мы выпили еще по чуть-чуть, когда прилетели спасатели – два легких вертолета, выкрашенные в оранжево-белую полосу и камуфлированный армейский «КА-72». Репортеры немедленно смылись, словно опасались, что в них пустят ракету. Военный вертолет начал описывать над сопкой круги, а из приземлившихся спасательных к нам бросились люди. Несколько врачей, два автоматчика, и сам полковник Данилов. Я поднялся, отмахнулся от докторов и отрапортовал:

– Докладываю: аварийная посадка проведена успешно. Жертв нет, груз цел. Состояние корабля удовлетворительное.

Данилов молча сгреб меня в объятия. Был он здоровый, кряжистый сибирский мужик, выше меня на голову.

– Ну Петр, ну отмочил… – пробормотал он. – Зараза, сел ведь! Сел, сел!

– Вот… автобус удачно подвернулся…

Данилов покосился на «Икарус», сморщился, и повторил мой вопрос:

– Сколько там?

– Помидоры там, товарищ полковник. Жертв нет.

– Ну, Петя… – Данилов недоверчиво уставился на томатную пасту, заляпавшую окна. – Сверли погоны…

По-прежнему обнимая меня за плечо, он пожал руку оробевшему шоферу. Видимо, военная форма производила большее впечатление, чем мой полетный комбинезон.

– Благодарю вас.

– Да что там… – замахал руками водитель. – Вижу – летит! Прямо в сопку! Ну, думаю, хрен с ними, с помидорами, человек дороже! Принял на борт… хм… ну…

Он смущенно потупился. Ай да Коля!

– Я лично распоряжусь о представлении вас к награде, – пообещал Данилов. – Убытки компенсируем.

Водитель расцвел, а Данилов кивнул терпеливо ждущим врачам:

– Нет вам работы! Слыхали? Нет!

Те огорченными от этого известия не выглядели. Между тем полковник подхватил с земли бутылку, глотнул, сморщился, и принялся отдавать приказы. Минут через пять с военного вертолета высадили еще троих солдат, в сторонке развернули полевую рацию.