Птица пустыни - Берте (Бертэ) Эли - Страница 26

Виконт выслушал эти признания с искренним участием.

– Мне тоже показалось, мсье Бриссо, что вашей супруге не очень нравится жить в Дарлинге, и я понимаю ваше желание увезти ее оттуда, – сказал он. – Но я слышал, что мадемуазель Клара выходит замуж за мсье Денисона, дарлингского судью? В таком случае вам придется расстаться с ней.

– Не скрою, мы с женой были бы рады этому браку. Однако, судя по последним письмам жены, с некоторых пор Клара охладела к Ричарду Денисону. Она не ответила на его предложение, попросив отсрочки, но жена полагает, что она ему откажет.

– С некоторых пор? – с интересом переспросил Мартиньи. – И как давно мадемуазель Клара изменила свое отношение к судье?

– Право не знаю, – рассеянно ответил Бриссо. – Кажется, вскоре после вашего отъезда из Дарлинга.

– Не думаете ли вы, – от волнения у виконта дрожал голос, – что я могу быть...

Он не договорил, оробев от взгляда, брошенного на него Бриссо.

– Какая самонадеянность! – воскликнул торговец. – Вы мне сказали, что всего несколько часов пробыли в Дарлинге...

– А если за эти несколько часов, – возразил Мартиньи, осмелев, – я влюбился в мадемуазель Клару? Если в этот краткий промежуток времени выражением лица, взглядами, может быть, словом, я дал понять ей о глубоком и серьезном чувстве, овладевшем мною? Мсье Бриссо, я люблю вашу дочь, в этом и заключается причина моей преданности вам.

Бриссо резко встал.

– Я вовсе не ожидал... – начал он надменно, и тут же прибавил: – Ну, нет, я буду откровенен с вами, Мартиньи. Ваше признание меня не удивляет. Оно действительно объясняет вашу преданность мне, преданность, которая при других обстоятельствах могла бы показаться подозрительной. Вы спасли жизнь мне и моим приказчикам во время недавнего покушения, и с той минуты вы не переставали оказывать мне услуги всякого рода. Ваша проницательность, ваш необыкновенный ум, ваша энергия составляют мою главную силу, мою единственную надежду. Поэтому я, помимо уважения, испытываю к вам искреннюю привязанность. Почему не признаться вам, Мартиньи... – Бриссо взял виконта за руку. – Если бы мы могли забыть оба о своем прошлом, если бы чужая воля не противилась вашим желаниям, никому на свете не вверил бы я так охотно, как вам, счастье своей дочери.

– Благодарю за доброе слово, мсье Бриссо. Итак, вы не запрещаете мне надеяться?

– Не спешите, виконт. Слишком много происшествий могут воспрепятствовать осуществлению ваших желаний, так что я не смею поощрять их. Продолжайте помогать мне с тем же усердием, как и прежде, а после, в более спокойное время, мы вернемся к этому разговору.

– Мсье Бриссо, – растроганно произнес Мартиньи, крепко пожимая руку торговцу, – я не могу просить вас о большем, по крайней мере теперь. Уверенность в вашем расположении ко мне придает мне силы и, возможно, я заслужу награду, к которой стремлюсь... Впрочем, – продолжал он с таинственным видом – ничто не могло бы поколебать мою преданность вам, потому что уже давно, хотя вы этого не подозреваете, интересы у нас общие.

– Что вы этим хотите сказать? – удивился Бриссо.

Виконт не успел ответить, так как в магазин постучали. Бриссо схватился за ружье, а Мартиньи направился к двери. Взглянув в щель ставня, он увидел Педро и четырех других приказчиков. Удостоверившись, что они были одни, он открыл дверь и сказал вполголоса:

– Проходите скорее.

Не было необходимости повторять им это приглашение, и как только они вошли, Мартиньи поспешил снова запереть дверь.

Приказчики казались очень испуганными, потому что слышали угрозы золотоискателей в адрес торговцев и их хозяина в особенности. По их мнению, нападения на магазин ждать осталось недолго. Золотоискатели были вооружены, а спиртное, которым они накачивались с утра, еще больше распаляло их. Приказчики слышали, как они грозились сжечь лавки и убить торговцев.

Только трусливый Фернанд, казалось, не унывал.

– Придется защищаться, – говорил он, схватив одно из ружей, приготовленных Мартиньи. – Хотя не на нас, простых приказчиков, сердятся золотоискатели. Но если хотят напасть на нашего любезного хозяина – это все равно как если бы хотели напасть на нас. Он такой добрый, такой великодушный! Мы все равно что его дети!

Однако эти слова не произвели особого впечатления на его товарищей.

– Если мы будем сопротивляться, – сказал один из них, – нас всех убьют.

– Да и что мы можем сделать против тысячи человек? – вздохнул обреченно другой.

– Вы трусы, – воскликнул Фернанд. – Неблагодарно было бы не защитить хозяина, хлеб которого мы ели. Даже если мне придется сражаться одному возле мсье Бриссо и мсье де Мартиньи, я их не оставлю.

И он с преувеличенным усердием принялся заряжать свое ружье.

Бриссо взглянул на виконта.

– Ну, что вы думаете?.. – спросил он шепотом.

– Гм?.. Слишком много усердия... Будем наблюдать за ним.

XII

КАТАСТРОФА

Мартиньи раздал приказчикам ружья и пистолеты, назначив каждому свой пост на случай нападения. Однако видно было, что они трусят. Не стесняясь, Бриссо, они то и дело повторяли, что это сопротивление кончится только тем, что их всех убьют.

– Что за нужда? – возражал Фернанд. – Мы не можем малодушно оставить хозяина. Да, опасность велика, и, по всей вероятности, мы погибнем. Но мы умрем как люди храбрые, защищая своего хозяина. Да здравствует мсье Бриссо!

Разумеется, эти слова не встретили поддержки у приказчиков. Однако Фернанд продолжал суетиться и предлагал самые нелепые планы для зашиты магазина. Мартиньи нашел лучший способ взбодрить будущих воинов: он накормил их хорошим обедом и угостил коньяком.

Остаток дня прошел без происшествий. Время от времени мимо магазина проходили многочисленные группы золотоискателей и слышались крики, но этим все и ограничивалось.

В магазине тем временем стало совершенно темно, и защитники могли узнавать друг друга только по голосу. Фернанд предложил зажечь свечу, однако Мартиньи решительно этому воспротивился, заявив, что за ними могут наблюдать через щели. Но на самом же деле он опасался, что Фернанд таким образом намеревается подать знак своим сообщникам.

Ближе к полуночи виконт начал было уже сомневаться в своих предположениях, как вдруг на улице раздались неистовые крики, за которыми последовали ружейные выстрелы.

– Начинается! – тихо сказал Мартиньи.

– Не находите ли вы, что эта суматоха происходит на другом конце города? – с волнением спросил Бриссо. – Если золотоискатели вздумали решиться на что-нибудь, то они не отважатся напасть на наш квартал. Ведь поблизости находятся солдаты.

– Не будем полагаться на это, – возразил виконт. – Что тут происходит? – прибавил он, прислушиваясь.

Выстрелы раздались с другой стороны.

– Стреляют сразу в нескольких местах, – продолжал виконт. – Что это может означать?

– Давайте откроем дверь и посмотрим, что происходит, – предложил один из приказчиков, – а при опасности вернемся.

– Да-да, выйдем! – поддержали его другие.

Они бросились открывать дверь, возможно, намереваясь убежать, но Бриссо остановил их.

– Никто не должен трогаться с места! – крикнул он и обратился к Мартиньи: – Я тоже считаю, что было бы полезно узнать, что там происходит.

– Подождите... Я, кажется, придумал, как это сделать, – сказал виконт.

На крыше магазина была надстройка, нечто вроде стеклянного купола, пропускавшего свет внутрь. Мартиньи поставил на прилавок самую большую лестницу, какая только нашлась в магазине, и с удовольствием констатировал, что она как раз достает до надстройки. Прошептав что-то Бриссо, Мартиньи проворно вскарабкался по лестнице и с высоты этой импровизированной обсерватории мог осмотреть часть города.

Зрелище было зловещим. На фоне темного неба постройки выглядели бесформенными черными массами. Во всем городе горело всего три или четыре фонаря. Обширное пространство равнины было погружено во мрак. Лишь кое-где в окнах Мартиньи различил слабый отсвет свечей. В тех местах города, откуда раздавались крики и ружейные выстрелы, красное пламя, увеличивавшееся с каждой минутой, освещало горизонт.