Тени снов - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 13

Люди вокруг заулыбались. Приятно было, что у нас даже учительница умеет управлять «лесопилкой». Солдат, я помнил, что его зовут Володя, молча вручил Ноновой пакет с накидкой и почему-то сразу два рациона. Буркнул:

– Хорошо. Только вы сейчас его держите стволами к себе. В бою поверните наоборот, хорошо? Следующий!

– Привет, Бокса, – сказал я. Было у него такое прозвище, то ли из-за успехов в древнем и полузапрещенном виде спорта, то ли еще по какой причине. Володька мрачно глянул на меня, протянул накидку и небольшой пистолет.

– Хватай. Это «Шмель», средний плазменный бластер.

Я растерялся. Увидев у грузовика Володьку, я уж совсем уверился, что получу по-настоящему хорошее оружие. Хотя бы «Шанс» или знаменитый «Ультиматум». А мне – бластер! Мы из такого в школьном тире учились стрелять!

– Володька, ты чего?

Мне на руки шлепнулся пакет с накидкой и рацион. А Володька сказал вполголоса:

– Дурак, я тебе лишнюю минуту жизни подарил. Автоматика псилонцев в первую очередь отстрелит тех, кто с тяжелым вооружением. Следующий!

Идущего за мной Павлика Безяева он одарил тем самым «Ультиматумом», о котором я мечтал. Пылкий и мечтательный Павлик расплылся в радостной улыбке. А я стоял с пылающими щеками и соображал, что делать. Потребовать нормальное оружие? Без всяких скидок и подаренных минут?

Но ведь все равно кто-то получит обычный бластер, почему бы и не я?

– «Шмель»? – Ко мне подошел Огарин, помахивая переговорником. Голос его по-прежнему гремел над полем, и я растерялся, пока не понял, что это уже идет запись. – Прекрасно. А я решил проверить, не схватил ли ты сдуру «Шанс».

– Денис, мне не надо поблажек!

– Это не поблажка. Я хочу сохранить ряд людей как можно дольше. В том числе и тебя. Расслабься.

– Но…

– Говорю – расслабься! – Денис забрал у меня оружие и рацион, положил под ноги. Вскрыл пакет с накидкой, набросил на плечи, сдавил какую-то выпуклость в костюме. Грязно-серая ткань зашевелилась, зашипела, поползла по телу. – Не дергайся, говорю! «Хамелеон» должен привыкнуть к твоей фигуре.

Я покорно замер.

– Жаль, модель старая, лицо будет открыто, – прокомментировал Огарин, когда накидка обтянула меня полностью, оставив лишь маленький овал на лице. – Когда пойдут псилонцы, уткнешься мордой в землю. Пройдут мимо. – Он сморщился. – Если пройдут мимо, то можешь атаковать. А можешь и не атаковать. Нам не победить важно, а время протянуть. Ваш отряд разместится вокруг огневой точки «гамма», ее уничтожат быстро, еще с воздуха, но потом десант отправится на проверку позиции. Вот тогда ваша работа и начнется. Если псилонцев будет трое-четверо, может, и выйдет чего. Отобьете первую атаку, сразу отходите к лесу, не забывая оставлять прикрытие. Вас будут преследовать. Ну, в общем, и все.

Он невесело улыбнулся.

– Держись, парень. Я тебя очень люблю и не хочу вечером обнаружить в поджаренном виде.

– Сам не поджарься, – огрызнулся я.

– Для меня это работа.

– Капитан? – раздался тонкий голосок.

Мы обернулись оба. Рядом стояли Эн и Артем Эйко. Мальчишка тоже получил снаряжение, легкий бластер и накидку. Эн была без оружия.

– Слушаю вас, – ответил Огарин.

– Капитан, меня не пропускают к нашему кораблю!

Девочка была на взводе. И Денис это понял.

– Да, таково было мое распоряжение. Зачем вам корабль?

– Я не собираюсь улетать! – Девчонка мотнула головой. – Но корабль наверняка уничтожат. Мне необходимо забрать снаряжение.

– Вооружение? – уточнил Огарин.

– Снаряжение. – Девочка не поддалась. – Специальное снаряжение.

На лбу у нее бисеринками проступил пот. Пальцы нервно подергивались.

– Зачем?

– Капитан, мой долг – защищать Артема. Я не могу достойно выполнять свою задачу без специального снаряжения. Капитан, я очень, очень напряжена. Мне трудно контролировать свое поведение, когда я не способна выполнять долг.

Это было так чудовищно нелепо, так безумно, что перекрывало все сумасшествие последних суток. В центре толпы из двух тысяч вооруженных человек стояла маленькая девочка и почти открыто угрожала капитану имперских сил.

Огарин покосился на меня:

– А что ты стоишь? Двигайся, костюм должен запомнить амплитуду движений! Прыгай, бегай! Ну!

Я начал двигаться. На месте. Мне было слишком интересно, безумно интересно. Огарин покачал головой, но гнать меня не стал. Спросил мальчика:

– Она улетит без тебя?

Артем покачал головой.

– Хорошо. – Огарин глянул на часы. – Сколько тебе нужно времени?

Я прикинул, что до места посадки яхты отсюда километра три.

– Десять минут добраться до корабля, десять минут на все сборы, десять обратно, пять – резерв, – отчеканила девочка.

– Разрешаю, – сказал Огарин. Поднес к губам переговорник, что-то пробормотал. Прежде чем он закончил, девочки уже рядом не было. Она бежала, почти не двигая руками, перебирая ногами с чудовищной скоростью. Словно не человек – киборг.

– Будто механистка, – сказал Денис с горечью.

– Она не киборг, – хмуро отозвался мальчик.

– Я знаю. Но это – немногим лучше. – Огарин посмотрел на него. – Ты ее любишь?

– Она хорошая, – сказал Артем. – Она лучшая из всех.

– Кто вы такие на самом деле? – резко спросил Огарин.

Мальчик смотрел на него широко открытыми глазами.

Слишком недоуменно и наивно.

– У меня нет времени и возможности хоть что-либо выяснять, – сказал Огарин. – С вероятностью в девяносто девять процентов я погибну при атаке псилонцев. Просто хотелось бы знать. Понимаешь?

Мальчик облизнул губы.

– Малыш, кто бы вы ни были, я не желаю вам зла. – Денис шагнул к нему. – Возможно, я наплюю на ряд законов и позволю вам уйти из битвы. Только объясни, кто вы такие и что для вас на самом деле эта регата?

Артем явно колебался. У него не было той упрямой нацеленности, что у сестры.

– Точно позволите уйти?

– Лешка, я тебя когда-нибудь обманывал? – не оборачиваясь спросил Огарин.

– Нет, – быстро ответил я.

– Уже поздно, наверное. – Артем оглянулся, будто пытался найти сестру. – Я не знаю… Вы обещаете, что позволите нам уйти? Я больше не смогу, честное слово! Это ведь седьмой раз, уже седьмой раз!

Денис протянул руку, потрепал его по щеке:

– Клянусь, малыш. Говори. Скажи правду, и эвакуируйтесь вместе со всеми.

Он еще не закончил, когда стало ясно – что-то не так. В чем-то Огарин ошибся. Лицо Артема исказилось брезгливой гримасой, он отступил.

– Документы у сестры, капитан. Она ответит на все ваши вопросы.

Огарин пожевал губами, кивнул:

– Ясно. Пшел вон, сопляк. Боишься умереть, так не бойся хотя бы жить.

– Я лучше тебя знаю, что такое жизнь и смерть!

На миг мне показалось, будто не мальчишка стоит перед нами, а взрослый человек. Что-то в глазах, что-то в интонациях.

Артем повернулся и пошел прочь.

– Знаешь, – провожая его взглядом, сказал Огарин, – однажды на учениях случилось время, и нас, кадетов, повели в театр. Пьеса была очень интересная. Мы на начало опоздали, но вроде уже стали понимать, в чем дело, тут нас подняли, построили и отправили обратно в лагерь.

Он достал трубку. Посмотрел на небо, усмехнулся, стал набивать табак.

– Это ведь специально сделали. Умные были люди, очень умные. Приучали нас к тому, что не на всякую пьесу попадешь вовремя и не каждую досмотришь до конца. Что в театре, что в жизни. Ладно, Лешка. Мне пора. Держись.

Огарин вдруг сунул нераскуренную трубку в карман, крепко обнял меня и пошел к штабу. Через минуту над космодромом уже разнесся его голос:

– Твою мать! Следующего, кто снимет оружие с предохранителя без приказа, застрелю лично!

Я пожал плечами.

Странный он все-таки человек.

– Ну вот. Такие дела.

Ко мне подошел Семецкий, директор нашей единственной школы. Невысокий, узкоплечий, когда-то он казался нам великаном, как и Оля Нонова – великаншей. Вот только Ольга и впрямь была крупной.