Танцы на снегу - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 70

Но вот хлопнула дверь, и совсем рядом послышались шаги. Что-то грохнулось об пол. Стоять вот так и ждать было невыносимо, хотелось посмотреть, что же происходит, и я не удержался. Дверь ванной была закрыта неплотно, оставалась узенькая щелочка, и я осторожно заглянул в нее.

Девчонка стояла у окна, глядя вниз. Со спины она казалась даже младше меня. Кудрявая, светловолосая, в юбке-шотландке и блузке болотного цвета. В ушах поблескивали крохотные сережки.

Черт, как неудачно. Ну была бы она здоровенной дылдой, чего ей стоит, и выстрелить в нее оказалось бы куда проще…

Девчонка поднесла руки к груди. Я не сразу понял, что она делает – пока Александра Берман не скинула блузку, небрежно швырнув ее на пол. Блин!

Я на секунду оторвался от щели, у меня начали гореть уши. Вот ведь скотство, мало того, что в ее вещах рылся, а сейчас убью, так еще и подглядываю, как переодевается!

Когда я посмотрел снова, Александра уже сняла юбку и осталась только в трусиках и лифчике. Впрочем, лифчик ей нужен был разве что для понта…

– Как надоела эта дрянь! – вдруг громко и с чувством сказала Александра. У нее был певучий эдемский акцент, и поэтому казалось, что она не ругается, а стихи читает. Александра потянула руки за спину и стала расстегивать лифчик. Меня сразу отнесло от двери, я отступал, пока биде не ткнулось мне под коленки. Остановился и выставил правую руку вперед. Александра, похоже, собиралась идти в душ, вот и раздевалась.

Значит, как только она войдет, я выстрелю. Чтобы она даже не испугалась и не смутилась… Ну почему, почему именно мне выпало убить ее?

Шаги босыми ногами по ковру были почти не слышны, но я их все-таки почувствовал. В ту же секунду бич на моей руке напружинился, напрягся и мелко завибрировал, генерируя плазменный заряд.

Только бы не испугаться…

Вспыхнул свет, и одновременно открылась дверь.

Свет меня и остановил. Заставил потерять долю секунды, не выстрелить сразу, едва дверь открылась.

Я стоял, вытянув руку с готовым к выстрелу бичом.

А передо мной в проеме двери стоял голый мальчишка.

Мальчишка!

Как же так, неужели Берман всех обманывает и у него не дочь, а сын?

– Если я тебя прервал, то зайду попозже, – хладнокровно сказал тот, кого считали дочерью Бермана. – Но вообще-то надо закрываться.

Певучий акцент у него куда-то делся. Теперь он говорил резче, как на Авалоне, пожалуй. И голос мне показался знакомым. И даже лицо… если убрать эти дурацкие кудряшки…

Я отступил от биде, все еще держа бич нацеленным на фальшивую девчонку. Где же я ее… его видел?

– Какого дьявола ты тут делаешь, Тиккирей? – спросил мальчишка.

– Ты кто? – воскликнул я.

– Пацан в пальто! Планета Авалон, город Камелот, институт экспериментальной социологии, шестой лифт, второй с половиной этаж. Что ты здесь делаешь, салага?

Я опустил руку, и бич втянулся в рукав. Я узнал того маленького фага, что советовал нам с Лионом не лететь на Новый Кувейт.

– Как же так… – прошептал я. – А где Александра Берман?

– Под домашним арестом, вместе с папочкой. Если ты передумал стрелять, то я оденусь.

Сглотнув, я кивнул. Это значит… вместо настоящего Бермана с дочерью прилетели фаги? А я едва не выстрелил…

– Можешь не волноваться, если бич не выстрелил при моем появлении, значит, ты был не готов убивать, – сказал пацан из комнаты, будто мысли мои прочитал.

На негнущихся ногах я вышел из ванной. Маленький фаг уже заканчивал одеваться… надо же как быстро. Вместо юбки и блузки он нацепил джинсы, кроссовки и клетчатую рубашку – бесполый наряд, который носят и девчонки, и мальчишки. Видно, не нравилось ему ходить в девчоночьей одежде.

– Тебя как звать? – спросил я.

– Александр, – буркнул пацан, раздраженно цепляя на уши клипсы. – Так что ты тут делаешь? И как пробрался сюда?

– Подполье решило вас ликвидировать…

– Надрать уши, – с наслаждением сказал Александр. – Надрать уши, выпороть и отправить в школу для трудных подростков.

– Я там уже был… – И тут меня словно током ударило. – Твой отец! Его тоже…

Александр побледнел. Сказал:

– Пошли. Нет, подожди…

Вначале он выглянул из дверей, потом кивнул мне и бросился по коридору. Я – за ним.

Дверь в комнату Бермана была не заперта. Мы вбежали туда почти одновременно.

Посреди комнаты стоял толстый лысый старикан и задумчиво разглядывал Лиона и Наташку. Они лежали на кровати, неподвижные и безвольные, но вроде как живые.

– Форс-мажор, – сказал старший «Берман». Посмотрел на меня и покачал головой: – Да еще какой форс-мажор…

– Твой Тикки меня чуть не пристрелил, – зло сказал Александр. – Ты как?

– Шишка будет, – ответил фальшивый олигарх и потянулся рукой к затылку. – У Лиона чудовищная реакция. Для нормального человека, конечно. Он меня немного зацепил.

– Сам виноват, – без всякого почтения ответил Александр.

– Цыц, – осадил его старикан. И спросил меня: – Тикки, ты можешь членораздельно объяснить, как вы здесь оказались? Или так и будешь стоять столбом?

– Стась, – сказал я. В глазах противно защипало. – Стась…

Его выдавали только глаза. Они тоже стали старческими, мутноватыми, будто выцвели, но все равно взгляд остался прежним.

– Стась, – повторил я в третий раз как дурак. И заплакал.

Фаг в несколько шагов оказался возле меня. Обнял, прижал к себе. Живот у него был здоровенный и теплый, как настоящий. Даже руки казались старыми, с набухшими венами и бледной кожей.

– Ну, перестань… Все в порядке, Тиккирей. Ребята сейчас очнутся… Успокойся.

– Да ничего не в порядке, зря мы сюда прилетели, все только напортили, чуть вас не убили… – пробормотал я. Было стыдно от того, что глаза оказались на мокром месте. Вот Александр небось никогда в жизни не плакал.

– Нас не так-то просто убить, малыш. Что за девочка с вами?

– Наташа… подпольщица.

– Да вы тут совсем одичали, – сердито сказал Стась. – Девчонкам нельзя убивать! Особенно – в рукопашной! Вы ей психику напрочь искалечите, это не женское дело!

– При чем тут мы, она партизанка, – все еще прижимаясь к Стасю, сказал я. – Она и командовала.

– Понятно. Значит, из «Лютиков»? – Стась легонько отодвинул меня, посмотрел в лицо. – Иди умойся, я пока приведу этих убивцев в чувство.

Дверь ванной я открыл с некоторой опаской, представляя, как стояли тут Наташка с Лионом, готовясь обрушить на вошедшего смертельный удар. Ну да, вот гантель на полу, а вон бейсбольная бита. И плитка треснула – видно, упавшей гантелью раскололо…

– Не бойся, там больше киллеров нет, – ехидно сказал Александр, заметив, что я медлю на пороге. Вот глазастый…

Я набрал в умывальник воды – все не избавлюсь от этой привычки экономить воду – и умылся. Посмотрел на себя в зеркало: глаза красные, а так ничего.

Стась на Новом Кувейте. Надо же.

И вдруг я понял, что на душе у меня стало легко. Чудовищной ошибки не случилось. И пусть подпольщики все напутали, пусть наша троица опозорилась, все равно. Стась что-нибудь придумает. Мы выпутаемся и вернемся на Авалон. Далеко-далеко от этой злой и несчастной планеты, далеко от проклятого Инея и его президента…

Когда я вернулся в комнату, Наташа уже была в сознании и сидела на кровати, потирая лоб. Лион тоже сидел, но с закрытыми глазами, будто кукла. Стась массировал ему шею, временами нажимая на какие-то точки. Лион постанывал, но словно от удовольствия, а не от боли.

– Какими же надо быть кретинами, – приговаривал тем временем Стась, – чтобы одновременно нападать на входящего человека. Вы сами себе помешали. У вас бы все равно ничего не вышло, но при такой дислокации…

– Я тебя все-таки зацепил, – сказал Лион. Значит, уже пришел в себя и даже понял, в чем дело.

– Зацепил… Конечно. Слава богу, я увидел, кто нападает, и бил не насмерть. Оттого и зацепил… Голова прошла?

– Болит немного.

– Ничего не поделаешь. Выпьешь таблетку. Все, свободен.