Танцы на снегу - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 60

– Стась говорил, что нас найдут.

– Когда? И кто? Если мы и впрямь тут можем что-то ценное узнать, так почему нам не дали связи? Ну хоть какой-то! Условный знак, письмо какое-нибудь написать… да мало ли!

– Они сами на нас выйдут, – упрямо повторил я. – Обязательно.

Лион с сомнением покачал головой:

– Все равно – это неправильно. Не должно было такого быть, Тиккирей!

Но спорить о том, должны нам были дать связь с Авалоном или нет, мы могли хоть до бесконечности. Все равно это был бы пустой спор.

Я был почти уверен, что вечером нас ждут проблемы. Ну, по меньшей мере Лиона обязаны были наказать!

Но про драку никто не сказал ни слова и вообще к нам никто не подходил. В столовой нас накормили ужином, хотя время уже было позднее и в зале никого не осталось. В комнате на столах мы нашли конверты с распорядком занятий на ближайшую неделю и правилами внутреннего распорядка колледжа. Я почитал – ничего неприятного в правилах не было. Только пункт номер 6 – «Учащимся не рекомендуется решать споры посредством драки, не испробовав предварительно иных путей к примирению» – был отчеркнут. Словно с силой провели длинным ногтем под этой строчкой. У Лиона оказалось то же самое.

– Подумаешь, – пробурчал он. Но, кажется, смутился.

Одежды в шкафах тоже прибавилось. Появилось и белье, и пижамы, и спортивные костюмы. Лион беззаботно радовался, разглядывая обновки. А я сел на кровати, разложил перед собой одежду и задумался.

Это ведь не дешевая синтетическая одежда вроде той, что выдают морально опустившимся людям, не желающим работать. Это дорогая одежда из растений, из хлопка и льна. А лен – он вообще нигде, кроме Земли, не растет, это всякий знает.

Когда родители подарили мне настоящие джинсы из хлопка – такой был праздник! Понятно, что Новый Кувейт куда богаче Карьера, и все-таки… С чего бы нас забрасывали такими подарками?

Задумавшись, я не сразу почувствовал, как ворочается на теле бич. Из петель он не выскочил, по-прежнему изображал пояс, но головку выдвинул вперед и водил ею по сторонам. Потом застыл, пасть приоткрылась, но не для плазменного выстрела, а будто превращаясь в крошечную воронку антенны.

Через секунду бич соскользнул с тела и полез в рукав.

Я не стал ничего говорить – вдруг здесь только микрофоны для слежки, а камер нет. Я ждал. А бич обернулся вокруг руки, потом скользнул по плечу – и коснулся нейрошунта.

Перед глазами возник виртуальный экран. Вся комната оказалась расчерчена на крошечные кубики. И эти кубики быстро-быстро заполнялись зеленым… пока один из них, над дверным косяком, не засветился красным. Туда немедленно устремился тонкий пульсирующий лучик – и кубик стал светиться желтым. Остальные кубики вновь начали раскрашиваться, но красных больше не оказалось.

Я сразу все понял.

– Лион, над притолокой – следящее устройство.

– А? Что? – Он бросил любоваться пижамой с изображением танцующих слоников и испуганно уставился на дверь. – Откуда ты знаешь?

– Бич, – поднимая руку, объяснил я.

– Ты чего? – зашипел Лион. – Сдурел?

– Да все в порядке, бич отключил устройство, – успокоил я его. – Нет, не просто отключил, а куда лучше…

– Ну?

Словами мне бич ничего не говорил, конечно же. Но я откуда-то знал, что именно он сделал. И как мог пытался объяснить.

– Он его перепрограммировал. Там продолжает идти изображение и звук, только оно фальшивое. Из кусочков предыдущих записей. Если внимательно следить, то можно заподозрить неладное, но только если очень внимательно. Сейчас бич его снова включит, а нам надо вести себя как ни в чем не бывало. И побольше двигаться, говорить всякую ерунду… чтобы потом, когда снова понадобится отключить слежку, было из чего делать фальшивку.

– Понятно, – мрачно произнес Лион. Он-то уже размечтался, что мы избавились от слежки раз и навсегда.

– На ночь отключим полностью, – порадовал я его. – Можно будет поболтать. Все, садись как сидел!

Лион скорбно вздохнул и склонился над пижамой. А я отдал команду бичу и тоже принялся разглядывать одежду.

В одежде, кстати, никаких датчиков не оказалось. Даже странно. Или на улице за нами не считали нужным следить, или следили издалека. И вот второе было очень опасно. Мы ведь разговаривали без всякой утайки.

– У меня была когда-то пижама с ежиками, – сказал Лион. – Очень красивая…

– Сносилась?

– Нет, я вырос. Она у Сашки теперь. Тиккирей, давай играть в шахматы?

Я хотел сказать, что не очень-то люблю шахматы, но Лион вдруг хитрым голосом добавил:

– Мы ведь каждый день в шахматы играем. А сегодня еще ни разу.

Вот это была хорошая идея! Если те, кто за нами следит, поверят, то можно будет все время гнать через следящее устройство липу. Ну сидят два пацана и играют в шахматы с утра до вечера, мало ли какие у людей странности?

– Давай, – согласился я. – Цепляй планшетку.

Я активировал свой планшет, Лион – свой. Они зацепились друг за друга лучом, мы запустили игру – в учебных программах всегда есть шахматы. И принялись играть. Вначале было скучновато, может быть, потому, что мы знали, с какой целью уселись играть. Потом мы увлеклись. И действительно играли весь вечер, до двенадцати, пока на экранах планшеток не замигала, а потом и загорелась постоянно надпись «Время сна! Нарушение режима вредит здоровью!».

Теперь у нас была шикарная запись для соглядатаев. Двое мальчишек валяются на кроватях и играют по планшеткам в шахматы. Поди разбери, какие ходы мы там делаем.

Если уж день начался с приключений – он ими и закончится.

Мы давно уже валялись в кроватях, но не спали, а разговаривали в темноте – о всяком-разном. Следящее устройство было надежно выведено из строя и передавало только наше сонное дыхание.

– Я вот что думаю, – размышлял вслух Лион. – Нас, видно, подозревают. Мы со Стасем были знакомы, на два месяца исчезли… не могли после этого раз – и всему поверить! Но серьезных оснований нас арестовывать у властей нет. Тогда они решили поместить нас в эту школу, где легко можно следить…

– Что-то уж больно сложно, – заметил я.

– Не верю я в такую благотворительность! – Лион присел на кровати – я увидел его темный силуэт на фоне окна. В парке вокруг колледжа было темно, да и небо к ночи заволокло тучами, но все-таки у самой земли, вдоль тропинок, горели крошечные разноцветные фонарики. – Чего бы этой директрисе так о нас заботиться?

– Тогда почему следят так плохо? – спросил я. – Всего одна телекамера, тьфу!

– Может, твой бич не нашел других?

– Ерунда! – обиделся я. – Обязательно бы нашел.

– А вот я слышал… – начал Лион. Но я так и не узнал, что такого интересного он слышал. Потому что в открытом окне за спиной Лиона показалась человеческая голова!

– А! – крикнул я, вскакивая на кровати. Лион повернулся, тоже заорал, дернулся и свалился на пол.

– Тише! – послышался знакомый голос.

Вслед за головой появились руки, а потом наш ночной гость перекинулся через подоконник и спрыгнул на кровать Лиона.

– Наташка? – в полном удивлении спросил Лион.

Это и впрямь была Наташа. Но в каком виде! Вначале мне даже показалось, что она совсем голая. Потом я сообразил, что на ней очень тонкое обтягивающее трико из темной ткани.

– Молчите, здесь могут быть датчики! – быстро сказала Наташа. – Я сейчас…

Сидя на корточках, она подняла правую руку – на запястье слабо блеснул браслет.

– Датчик над дверной притолокой, – сказал я. – Но он уже обезврежен.

– Где? Как? – водя рукой во все стороны, спросила Наташка. – Ой, точно… Как вы его отключили?

– А это уже наше дело, – отрезал я. – Лучше скажи, как сюда забралась?

Стены здания, как я помнил, были ровные, никаких барельефов, разноцветная плитка пригнана ровненько-ровненько. Даже альпинист без снаряжения не залезет.

Вместо ответа Наташа встала с кровати, подошла к стене, легонько подпрыгнула, шлепнула рукой по обоям. И повисла на одной руке.