Спектр - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 10

Рассуждая так, Мартин на самом деле вовсе не страдал идеализмом – качеством при его профессии редким и губительным. Доводилось ему встречать фашистов со сколь угодно развитым интеллектом, доводилось видеть и людей простых, тёмных, обладавших при том великой терпимостью и благоразумием. Внутреннее брюзжание Мартина было скорее отдыхом для ума и средством поддержать в душе спокойствие. Ведь давно известно, что, резко осуждая чужие недостатки, мы становимся сами к ним склонны, в то время как наивное удивление помогает сторониться порока.

Спустя пару часов Мартин решил раздеться. Снял и спрятал в рюкзак футболку, у крепких туристических брюк отстегнул штанины, превратив их в шорты-докерсы. Ботинки оставил – рубчатая подошва хорошо держала при прыжке. Мартину вовсе не улыбалось поскользнуться, приложиться головой о ближайший обелиск и пополнить ряды бесследно пропавших. Воспользовавшись перерывом, он пообедал – сухими финскими галетами из ржаной муки, твёрдым сладковато-пресным швейцарским сыром эменталь и водой из канала. Вода и впрямь была солоноватая, но приятная на вкус – как хорошая минералка. Обелиски вокруг больше не раздражали и не вызывали кладбищенских ассоциаций, став привычной частью рельефа. Неподалёку плеснула в канале толстая желтобрюхая рыбина, решив то ли глотнуть воздуха, то ли полюбоваться пришельцем. Мартин провёл пальцем по стенке канала, соскрёб немного зеленоватых водорослей. Попробовал на вкус. Ему не понравилось – слишком затхло и солоно, хотя отвращения и не вызывает. Он знал, что из водорослей на планете гонят какой-то алкоголь, но вот из каких именно – был не в курсе. Возможно, для браги использовались бурые ленты, которыми обросло дно канала, а возможно, мелкие пушистые листики, свободно дрейфующие по воде. В любом случае пиршества вкуса ожидать не приходилось – иначе на Землю экспортировали бы местные напитки. Возможно, даже это входило в замыслы неведомой расы, превратившей планету в огромный памятник.

Мартина немного занимал вопрос, известно ли что-нибудь ключникам о строителях Библиотеки. Но ожидать ответа не приходилось, и он отбросил пустые размышления. Может быть, планету создали сами ключники. Хотя бы ради шутки. Ведь никто не знал, что, собственно говоря, движет ключниками, тянущими сквозь галактику свою транспортную сеть. Возможно, извращённое чувство юмора? Склонность наблюдать за мечущимися меж звёзд дикарями и их тщетными попытками понять происходящее? Тоже версия, ничуть не хуже любой другой.

Но Мартин считал себя практиком и в размышления вдаваться не стал, а сверил направление по компасу и двинулся дальше. Солнце постепенно склонилось, поползло за горизонт. Сразу же стало темнеть. В воздухе планеты почти не было пыли, чтобы обеспечить нормальные сумерки. Мартин остановился на первом же крупном островке, разбил маленькую палатку и разжёг под котелком спиртовку. Кружка горячего горохового супа из пакетика, сдобренная крошевом ржаных сухарей; кружка крепкого цейлонского чая, не слишком изысканного, но терпкого и ароматного, – вот и всё, что нужно человеку перед сном.

Засыпая, на всякий случай – с карабином под рукой, Мартин размышлял о девочке по имени Ира, которая так уверенно вела себя на чужой планете. И перед тем как провалиться в сон, Мартин смог наконец-то сформулировать неприятную мысль, терзавшую его последние сутки.

В комнате Иры Полушкиной он не увидел ничего, что вызвало бы его удивление. В её дневнике и письмах нашлось только то, что он ожидал встретить в дневнике и письмах семнадцатилетней девушки. Папа-бизнесмен с редким в российских широтах именем Эрнесто обрисовал свою дочь совершенно точно.

А такого не бывает.

Никогда!

Мартин с шипением выдохнул через сжатые зубы, сбрасывая досаду. Всё-таки его провели. Он ещё не знал, как именно, но теперь был готов выяснить ситуацию до конца.

С этой серьёзной мыслью уважающего себя человека Мартин и заснул.

4

Выглянувшее из-за горизонта солнце застало Мартина в сборах. Часы, простые и надёжные «Casio-tourist», он поставил на время Библиотеки ещё в Станции, и они разбудили его перед рассветом. Когда совсем развиднелось, Мартин уже двигался дальше. Неспешный шаг, разбег, прыжок через канал… неспешный шаг, разбег… Тень Мартина стлалась перед ним, пугая рыбу в каналах за миг до прыжка и служа простым, надёжным ориентиром. Вскоре тень ужалась, подползла к ногам, и Мартин стал чаще сверяться с компасом. По его ощущениям посёлок был где-то рядом.

И всё-таки он вышел к Энигме неожиданно. Посёлок оказался совсем маленьким – не больше двух десятков палаток, расположенных очень кучно, по нескольку штук на островке. Две женщины, одетые в длинные ситцевые платья, жгли костёр из прессованных в брикеты сухих водорослей. На огне натужно готовился закипеть котёл с варевом. Приближающегося Мартина они восприняли спокойно – лишь одна заглянула в большую оранжевую палатку, что-то сказала и вернулась к работе.

Мартин замедлил шаг и подошёл к женщинам. Всё человеческое население Библиотеки отличалось бронзовым загаром, но эти поварихи выглядели смуглыми скорее от природы, чем от солнца. Мартин решил, что в женщинах течёт кровь североамериканских индейцев.

– Мир вам! – крикнул Мартин, поднимая руки в приветствии.

– И тебе мир, – отозвалась одна из женщин, улыбнулась, кивнула на палатку. – Зайди к директору, путник.

– Может быть, ты хочешь перекусить с дороги? – добавила вторая.

Мартин покачал головой и двинулся в обитель директора. В палатке оказалось неожиданно прохладно – приятная мелочь после надоевшего солнца. Пол покрывали сухие водоросли, видимо, те же самые, что жгли в костре. В углу возился с яркими пластиковыми кубиками смуглый черноволосый ребёнок лет двух. Мартин показался ему более интересной и свежей игрушкой – засунув пальчик в рот, дитя уставилось на пришельца.

Директор сидел на раскладном пластиковом стуле перед таким же «дачным» столиком. Перед ним стоял включённый ноутбук, прямо на полу валялись исписанные и покрытые распечатками листы. Директору было за сорок, в отличие от женщин он был одет лишь в шорты. Телосложением он походил на спортсмена-легкоатлета, а не на учёного, но по крошечным клавишам ноутбука колотил с проворством и сноровкой.

На Мартина директор посмотрел с таким же неприкрытым интересом, как и младенец. Вот только палец в рот засовывать не стал, а, опасно откинувшись на хрупком стуле, выждал красивую паузу.

Мартин молчал и улыбался.

Убедившись, что начинать разговор придётся ему, директор встал и протянул руку:

– Клим!

– Мартим! – с той же энергичностью откликнулся Мартин. – Тьфу. Мартин!

Секундная растерянность директора сменилась жизнерадостным смехом. Крепко пожав руку Мартина, он жестом предложил сесть на пол. Мартин это оценил – стул в палатке был лишь один и служил скорее символом власти, чем мебелью. Они уселись на корточки друг напротив друга. Младенец тихонько пополз по кругу, изучая Мартина со всех сторон.

– Ты же русский, Мартин? – поинтересовался Клим. – Видел старую комедию «Операция „Ы“?

– Видел, – признался Мартин.

– Когда Шурик знакомится с девушкой и вместо «Шурика» называется Петей. – Клим расхохотался. – Полная ведь нелепость, а смешно!

Мартин дипломатично кивнул.

– Да, – пробормотал Клим. – Признаю, аналогия не совсем уместна, но всё же… Ты только что прибыл?

– Вчера под вечер, – ответил Мартин.

– И сразу же двинулся к нам. – Клим покивал. – Ты не учёный.

– Университетов не кончали, – в тон ему ответил Мартин. – Три класса церковно-приходской.

Клим поморщился:

– Брось, высшее образование у тебя на лбу написано. Гуманитарий… – Он задумался. – Нет, не врач… не журналист, не филолог… Что-то очень дурацкое. Психолог? Нет…

– Литинститут, – сказал Мартин.

– О как! – изумился Клим. – Прозаик в поисках сюжета? Эпохальный роман «Тайны Библиотеки»?

Мартин решил играть начистоту.