Пристань желтых кораблей - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 4

Они поднялись высоко, километров на пять, не меньше. И Кирилл сразу почувствовал разницу с Землей – дыхания едва хватало. Он украдкой влез в аптечку, разжевал таблетку спорамина, сел в углу. Да, самым правильным было сказать: «Ребята, объясните мне толком, кто вы, и что здесь делаете?» И самому признаться в том, кто он и откуда. Но что-то останавливало его – может быть, тяжелые арбалеты на дне плетеной гондолы, а может быть, и спокойное доброжелательство ребят. Кто знает, как отреагируют они на его признание.

– Ты чего молчишь, Кир? Дин склонился над ним, встревоженно вглядываясь в лицо.

– Так Дышать тяжело.

– Ты же летчик! Должен бы привыкнуть! Мы с Тони не сомневались Сейчас снизимся.

– Не смей! – Киру вдруг передалась его тревога перед снижением. – Не смей! Сами спустимся – солнце уже заходит.

– Воздух в шаре начнет остывать часа через два. Выдержишь?

– Да. Дин отошел, шепнул что-то Тони. Тот взял с пола одеяло, набросил Кириллу на плечи, начал укутывать. Кирилл рассмеялся:

– Да бросьте, ребята! Что я, сам шагу не могу сделать?

– Можешь. Только не надо. Тони произнес это уверенно и серьезно. Потом взял второе одеяло и ловко замотался в него. Кирилл сообразил, что дело не только в нем и посмотрел на Дина. Юноша аккуратно застегнул куртку, вытащил откуда-то из-под воротника тонкий черный капюшон, надел его и замер, стоя у борта. А еще через несколько минут стало холодно, в узкой щели между бортом гондолы и днищем шара закружились белые хлопья.

– Здесь вечерний снегопад очень сильный, – тихо сказал Тони. Он пристроился рядом с Кириллом и вертелся, усаживаясь поудобнее. – Лучше всего спать, время быстрее пройдет. Темнело быстро. А через полчаса Кирилл действительно уснул. Было уже утро. Шар плыл в прозрачной, голубой, словно небо, тишине. Кирилл поежился, больше для порядка: утро оказалось в меру прохладным, от ночного снега не осталось и следа. А когда шар медленно развернулся и на лицо упал солнечный луч, он понял, что день будет даже жарковат. Тони еще спал, прижимаясь к Кириллу, по-детски мягкий и расслабившийся во сне. Кирилл осторожно подсунул под плечо Тони свою сумку, встал, шагнул к Дину. Тот, похоже, и не ложился. Метрах в двадцати под ними плыли заросли густого кустарника среди разлапистых могучих деревьев. Совсем близко от днища корзины качались тоненькие, нежно-зеленые веточки верхушек.

– Не шлепнулись! – Кириллу сразу стало весело. Дин посмотрел на него усталыми, красными глазами и сказал:

– Шлепнемся. Часа через два. Воздух в шаре слишком остыл, солнце не успеет его прогреть. На проводах, выходящих из шара, болтался небрежно прикрученный приборчик с круглой шкалой. Электронный термометр.

– А если сбросить все?

– Не хватит. – Дин покачал головой. – Я посчитал, не хватит. Избыток массы слишком большой.

– Дин! – громко, звеняще крикнул проснувшийся Тони.

– А что Дин? Все равно, сбросим вещи сегодня – упадем завтра. С шаром пора кончать! Кирилл опустил глаза.

– Это из-за меня. Зря взяли.

– Не могли же мы тебя оставить! Дин взглянул на него удивленно и недоумевающе. И даже обиженно. Но тут Тони вскочил и с силой пихнул обоих:

– А ну, хватит! Один ноет, что масса большая, другой – что его не бросили умирать! Ничего, это лес, а не саванна! Дойдем и так! Он стоял между ними – хмурый и растрепанный. Дин долго смотрел на брата, потом сказал:

– Конечно, дойдем. И Кир поможет – вон у него какая пушка спрятана! Кирилл кивнул. И спросил:

– Куда пойдем, ребята? Дин дернулся и развернулся в его сторону. У Тони глаза распахнулись на пол-лица.

– В столицу, конечно. В Розу Ветров, – медленно произнес Дин. Кирилл понял, что допустил какую-то ошибку. Но вот какую и где?

– Нет, я понимаю Я хотел только спросить, каким путем пойдем? Дин и Тони мгновенно расслабились, улыбнулись. Тони сказал:

– Ну ты и шутник! Ты бы еще сказал: «Дети мои, куда пойдем?» Видимо, в этой фразе было что-то смешное. Дин рассмеялся и посмотрел на Кирилла прежними спокойными глазами:

– Посмотрим, Кир. Как получится. Хотелось бы по реке, если дотянем Они не дотянули. Внизу мелькнула полянка, и Тони возбужденно крикнул:

– Дин! Скорее! Спускаемся! Дин не колебался. Он дернул один из тянущихся сверху тросиков, раздался треск рвущейся ткани, и шар стремительно пошел вниз. Гондола скользнула по земле возле самых деревьев, налетела на ствол, от толчка Кирилл прокатился по дну и выпал бы, не сожмись на его руке пальцы Дина. Шар слегка подпрыгнул, снова опустился на поляну и замер. Оболочка угрожающе быстро оседала, наваливаясь на гондолу.

– Не зевай! – Дин первым выскочил наружу. Кирилл хотел помочь Тони, но тот уже легко перемахнул через борт. Тогда он подхватил сумку и прыгнул следом. Даже освободившись от их веса, шар не смог подняться. Он лежал, приминая мягкую росистую траву, как неуклюжее чудовище с черной, лоснящейся в лучах солнца шкурой. Порывы ветра волнами пробегали по оболочке, и казалось, что чудовище дышит. Дин осмотрел себя, потом Тони и Кирилла. Спросил:

– Ничего не забыли? И не дождавшись ответа, добавил:

– Надо бы шар подпалить

– Правильно, – тихо сказал Тони. – А то достанется какой-нибудь шайке Только его не зажжешь – он еще сырой с ночи.

– Я могу, – неуверенно начал Кирилл. Ему отчаянно захотелось опробовать бластер. Но Дин взглянул на него строго и недоуменно:

– Ты что, всего-то пятьдесят зарядов Кирилл растерялся. А Дин продолжал:

– А перезарядить здесь не удастся. Он помахивал зажатым в руке арбалетом. Старинный арбалет, абсолютно средневековый. С таким арбалетом и в устройстве воздушного шара не положено разбираться, не то что знать количество зарядов в земном оружии. Чтобы прогнать глупое удивление, Кирилл вспомнил про электронный термометр в шаре. И про биоиндикатор искренности. Помогло. Он пожал плечами, сказал:

– Не надо, так не надо

– Дин, ну давай, а? Один заряд всего! – Тони взял брата за руку, прижался к нему. Тот чуть поколебался.

– Ладно. Пали. Кирилл быстро вытащил бластер, снял предохранитель. Почему-то огонек контроля светился красным. Ах да. Он вынул обойму и снял с нее тонкую пластинку нейтрализатора. Снова вщелкнул обойму в рукоять, поставил минимальную мощность (перезаряжать, действительно, негде), и выстрелил. Огненный комок ударил в черное полотно, шар мгновенно вспыхнул. Жарко и празднично, словно облитый бензином.