Остров Русь - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 10

– Чего ж Забава не пошла за меня, как ты думаешь? – спросил Добрыня ледяным тоном, явно Бояна провоцируя. А тот, как это порой бывает свойственно людям творческим, не заметил подвоха и упивался своей осведомленностью:

– А чего тут думать-то? Владимир не отдает. Рылом, говорит, ты, Добрынюшка, не вышел…

Вокруг вновь одобрительно загоготали.

– Ну все, дед, – побледнев, тихо сказал Добрыня Никитич и стал медленно-медленно подниматься со скамьи, – договорился ты.

Тут лишь Боян очнулся от эйфории.

– Добрыня, ты мне друг, но истина дороже, – пролепетал он, осторожно сполз со скамьи и попятился к двери.

– Врешь, не уйдешь! – вскричал богатырь и, взмахнув саблей, вскочил прямо на стол.

Юрким выхухолем лесным скользнул Боян в дверь, а все прочие присутствующие повскакали с мест и кто мечом, кто саблей острой, а кто и булавой пудовой принялись размахивать в воздухе, то и дело задевая соседей…

Не долго думая Иван схоронился под стол. Под столом было тихо и уютно. «Так, – подумал Иван, – пора смываться. Однако пойду-ка я за Бояном прослежу. Все-то этот дед знает. Ежели с ним дружбу свести, вскорости я всех подноготных киевских знатоком стану. А три богатыря уж так набрались, что, пожалуй, моего исчезновения и не заметят…»

С мыслью этой он на четвереньках пополз к выходу. Вокруг хрустели мебель да косточки богатырские. Но внизу было вполне безопасно.

Выбравшись наружу в душную летнюю ночь, в свете звезд Иван увидел невдалеке сутулую фигуру улепетывавшего по Муромской дороге Бояна и кинулся за ним.

Глава пятая,

в которой Иван впервые видит зеленоволосого человека и принимает участие в совещании ВБО

Иван бежал за Бояном резвым богатырским шагом. Когда Боян подозрительно оглядывался, дурак делал вид, что бежит в противоположную сторону, и успокоенный певец продолжал свой путь. Скоро они добрались до придорожного камня, и Боян, мусоля во рту палец, принялся громко читать надписи.

– Налево пойдешь – в болоте пропадешь, прямо пойдешь – в кабак попадешь, направо пойдешь – к избе-читальне придешь… Ага!

Боян побежал направо, и заинтригованный Иван продолжил преследование. Вскоре показалась изба-читальня – большое каменное строение, откуда шел нестройный гул, напомнивший Ивану трактир в день большого празднества.

Боян замедлил шаг, пригладил бороду и вошел в двери дубовые. Иван шмыгнул следом.

Огромное помещение, залитое светом десятков свечей, гудело, как растревоженный улей. Повсюду – на лавках у стен, на полу, на кадках с березками – сидели бояны. Некоторые лениво перебирали струны гуслей, другие, насупившись, разглядывали соседей, и почти все похлебывали медовуху из глиняных крынок. Иван, разинув рот, подумал: «Охохонюшки! Все бояны вместе собрались! А ежели, не ровен час, печенеги сюда нагрянут? Без песен останемся!..»

Твердо решив постоять на страже русской культуры, Иван сел в уголок, положил булаву по правую руку, сабельку – по левую и стал ждать. Вначале бояны с подозрением косились на него, потом кто-то хлопнул себя по лбу и громким шепотом сообщил:

– Критик!

Все тут же успокоились, потихоньку поставили на пол крынки с медовухой и приняли благообразный вид. Вовремя, потому что в центр зала неспешно вышел высокий моложавый мужчина с добрыми глазами на суровом лице. Достав из-за пазухи маленькие гусли, он призывно потренькал. Наступила тишина.

– Ну вот, все и собрались, – негромко сказал Боян с добрыми глазами. – И хорошо. Скоро начнем песни петь. Рад я, что никакая распутица нам не помеха и даже набег хазаров не помешал приехать всем русским боянам. Дружба наша – залог песен веселых.

– А веселье на Руси есть питие, – гнусавым голосом сказал сидящий рядом с Иваном лысый боян.

Раздался одобрительный смех, и в рядах вновь замелькали крынки с медовухой.

– Верхушкин! – строго посмотрел на лысого председательствующий боян. – Нельзя же так прямо! Вначале песни петь будем, потом разрешаю немного расслабиться. Только тихонько, чтобы простых русичей не пугать. А то, сами понимаете, трудно каждый раз для сбора новую избу искать. Первую избу-читальню, где собирались, народ до сих пор стороной обходит; у синего моря собирались – так после нашего отъезда избу в питейный дом переделали…

– Почему? – ахнул кто-то.

– Потому что запах не выветривался, а книги все – спалили.

– Неправда, половину я вынес! – торжествующе достал из кармана закопченный берестяной свиток боян в первом ряду.

– Ладно-ладно, не будем понапрасну ссориться. Все мы понимаем, что, не будь нас, и читален бы не было. Давайте лучше решим, что сегодня делать будем. Предлагаю разбиться на маленькие группы, спеть друг другу свои песни, а потом обсудить их.

– Да мы и так уже спелись! – протестующе крикнул боян Верхушкин. – Можем сразу все обсудить, а потом веселью предаться!

– Он дело говорит, директор, – поддержал Верхушкина тот самый старенький седой боян, который только что с Иваном и тремя богатырями сидел в кабаке. – Все мы понимаем, что здесь собрались настоящие пивцы… певцы то есть. Профессионалы! Не побоюсь даже сказать, гении. Чего ж нас, гениев, обсуждать? Лучше мы молодежь послушаем, решим, что с ней делать…

– Лапкин! – погрозил ему пальцем директор. – Нам гении не нужны. Нам нужна чистота звука!

Все дружно закивали. А боян-директор продолжал развивать свою мысль:

– Помните, как в первый раз мы собрались? Какой разброд был в певческом деле? Отдельные именитые певцы пели в полный голос, а нас и слушать никто не хотел! И вдруг мы собрались кучкой, созвали народ и исполнили концерт «Версты былинные»! Поодиночке нас бы закидали тухлыми кокосами, а когда мы вместе были – побоялись! И пусть кое-кто возмущался некоторой разноголосицей, все равно признано было, что многие из нас имеют слух, а некоторые – голос. Да что говорить, независимо от слуха и голоса все мы сочиняем и собственные былины!

– Кстати, о собственных былинах! – приподнявшись, гневно заявил сидящий на кадке с березкой маленький сутулый боян. – Я сочинил уже столько былин, столько струн всем тут на гуслях перенастроил, такое активное участие в делах ВБО принимал, что мне давно пора организовать сольный концерт!

Сидящий по правую руку от директора боян поднялся и иронически ухмыльнулся:

– Ах, Шнобель, Шнобель… Ну зачем вам сольный концерт? Сольных – не надо. Когда бояны вместе поют, не так заметно, кому чего не хватает!

– А ты пел сольно, пел! – подпрыгивал на месте боян Шнобель.

– У меня слух есть, – парировал тот и сел.

Заинтригованный Иван толкнул сидящего рядом бояна булавой и спросил:

– Слушай, кто это?

– Боян – ткачев сын, – потирая бок, ответил сосед.

– А что такое ВБО?

– Всерусское боянское объединение… Ну ты, критик, и темный! Кто ж нас не знает?!

Пристыженный дурак примолк. А директор ласково потрепал по голове хнычущего Шнобеля, шепнул ему что-то на ушко и объявил:

– Ну что ж, пора и обсудить кого-нибудь. На закуску, так сказать. Лапкин, говорят, вы уже прослушали былины молодых?

Но не успел Лапкин ответить, как из тесной кучки безусых боянов, которые, трясясь от страха, стояли в дверях, вынырнул удивительный человек. Иван-дурак при его появлении поперхнулся медовухой, которую кто-то любезно протянул ему, и стал на всякий случай натягивать боевые рукавицы.

Человек был немолод и на бояна ничуть не походил. Да и вообще не походил он на русича, хоть и сабельку имел, какой любой богатырь бы позавидовал. Но самое удивительное – его волосы и борода имели нежно-зеленый, напоминающий о весне и свежей травке цвет!

– Кстати, о былинах, – заорал он. – Услышав слово «былины», я решил рассказать вам удивительный факт! Слово «былина» происходит от древнерусского слова «быль»! Быль же означает – бывалое, бывшее, то есть уже случившееся и запавшее в память народа! Кстати, о народе! Слово «народ»…

– Ты кто такой? – осадил его директор. – Я тебя раньше не видел.