Осенние визиты - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 10

– Никто.

– Спасибо, Фархад.

Запах горелого пороха был уже не слышен. Фархад секунду помедлил.

– Я протру пол, Рашид Гулямович.

– Напомни мне завтра, сколько я тебе должен, – ответил Визирь, вставая.

Искушение предложить Фархаду еще более выгодную работенку было велико. Но Визирь промолчал. Этот парень не убийца. Просто верный сторожевой пес.

Убийца взглянул бы в лицо мертвеца – и разделил его судьбу.

11

Где-то далеко, за несколько кварталов, прошумела машина. Ярослав приоткрыл глаза, словно надеясь поймать на потолке блик света. В детстве он провожал так каждую ночную машину – окна его комнаты выходили прямо на оживленную трассу. Какая таинственность была в этом отсвете чужой жизни – людях, не спящих ночами, людях, имеющих машины.

Теперь он не мечтал об автомобиле. Это осталось в детстве вместе с желанием иметь собаку и твердой уверенностью, что мороженое вкуснее котлет. А вот ночь… ночь и шорох чужих судеб остались с ним навсегда.

Вот только лучи фар больше не заглядывают в его окна. Тихий район, мечта пенсионера.

Порой он и себе казался пенсионером, тридцатилетним волонтером войны с иллюзиями. Редко выбирающийся из дома, живущий где-то на грани двух миров – реального и скрытого за дисплеем компьютера. Кем, интересно, считают его соседи – мать-одиночка со второго этажа, бабульки с четвертого? Главой районной мафии, просто обеспеченным бездельником… «Нигде не работает, а деньги не считает», – читалось в их взглядах.

В общем-то на это Ярославу было плевать. Писателю вовсе не нужно любить людей – достаточно любить своих героев. Они обладают теми же достоинствами и пороками, что и люди, но дороги, как собственные дети.

Тишина давила. Как он привыкал к этой тишине первые месяцы после развода, как сражался с ней – музыкой, включенным телевизором, побеждая лишь несчастных соседей. А тишина пряталась под гитарными аккордами и тарахтением телеобозревателей, терпеливо ждала, пока он смирится. Тишина – одеяние смерти, и ее не победить.

Заснуть не удавалось, но это не беда. Можно сесть за компьютер и продолжить писать… услышать наконец то, что Убивающий Словом сказал сфинге. Можно запустить «Визиты во тьму» и войти в лес, которого он еще ни разу не прошел. Вдруг сейчас повезет? Или скользнуть в компьютерную сеть, выбрать одну из эхо-конференций, где обсуждается все на свете, от оружия и секса до кулинарных рецептов и книг. Влезть в чужой спор, подкинуть пару провокационных идей, чтобы завтра с улыбкой пронаблюдать реакцию. А еще можно через интернетовские серверы выплыть где-нибудь в Париже и посмотреть прогноз погоды с французских спутников – неизмеримо более точный, чем беспомощное гадание нищих казахстанских метеорологов… Неужели у них нет компьютера и модема?

Все можно. И все – в том, виртуальном пространстве. Лишь там он смел и почти всемогущ. В реальной жизни человек не способен изменить даже свою судьбу – не то что судьбы человечества. Он потому и любит компьютерный мир – тот дает иллюзию власти. Во всех своих проявлениях, от мощных текстовых редакторов до сетей, где нет расстояний, и игр, где сокрушаешь цивилизации и покоряешь галактики…

Слабо скрипнула дверь. Казалось, что почти рядом, на кухне… хороша звукоизоляция! Кому-то из соседей тоже не спится.

Свет коснулся глаз сквозь закрытые веки. Ярослав присел на кровати.

На кухне горел свет.

Это был даже не страх – нельзя бояться невозможного. Просто обморочный холод в груди. Веру в то, что твой дом – твоя крепость, ломает лишь милицейский обыск или ограбление.

Нынешние воры оголодали до того, что первым делом очищают холодильник?

Он потянулся к тумбочке, открыл ящик, мимолетно удивившись, что руки не дрожат. На кухне явственно скрипнула табуретка. Ярослава словно обдало холодной водой. Он нашарил под полиэтиленовым пакетом с документами «умарекс», вытянул из бумажного плена. Тяжесть пистолета, как ни странно, не успокоила. Это лишь в его книгах герои, взяв оружие, становились уверенными и бесстрашными. Да и можно ли назвать оружием эту игрушку для трусливых мужчин?

– Из газовика в квартире стрелять глупо, – донеслось из кухни. Удивительно неприятный голос… словно знакомый, но нарочито искаженный. – Сам потравишься.

Ярослав встал. Им владело безумное желание одеться и лишь потом шагнуть через порог.

– Цивилизация придумала одежду, чтобы успешнее истреблять себя. Иллюзия защищенности, верно? Но мы драться не будем.

Кто бы там ни был, он словно читал его мысли. И в этом было какое-то призрачное утешение, начисто исключающее банальных грабителей.

Ярослав вышел в коридор, по-прежнему сжимая пистолет в руках.

На выдвинутом к двери кухни табурете сидел мужчина. Молодой, черноволосый, плотный, в наброшенном на голое тело халате. Очень знакомый. Иронически улыбающийся, разглядывающий Ярослава с покровительственным любопытством старшего брата.

– Только не стреляй, – сказал он без всякого страха. – Из этого дерьма даже в степи стрелять не стоит. Держи меня на прицеле и успокойся.

Ярослав быстро оглянулся. За спиной никого не было, и входная дверь была закрыта.

– Как ты сюда попал?

Мужчина засмеялся.

– Знаешь, хотел бы и я это знать… Ярик, ты меня не узнаешь?

Он покачал головой.

– П-писатель! – Из уст пришельца это прозвучало как оскорбление. – Твоя память на лица достойна кроманьонца. Знаешь почему? Они видели в течение жизни лишь сотню-другую человек. Впрочем, ты все понимаешь. Просто не хочешь принять истину.

Мужчина встал, и Ярослав непроизвольно отступил на шаг, прижался спиной к двери.

– Я все-таки выстрелю, – быстро сказал он.

– Верю. – Пришелец остановился. – У тебя хватит агрессивности, ты бы и боевыми пальнул. В зеркало посмотри, а потом на меня.

Ярослав опустил пистолет. Его охватило тоскливое бессилие шарлатана, заболевшего теми болезнями, от которых он так успешно «исцелял» других.

– Кто ты?

– По сложившейся в эти мгновения традиции… – Человек, который казался его ожившим отражением, снова улыбнулся. – Мне бы следовало придумать имя с корнем «Виз». Визионист, например. Создатель образов. К счастью, это не обязательно. Зови меня Слава.

– Я не верю в тебя, – сказал Ярослав.

– Понятно. Но это уже ничего не меняет.

Он подошел к нему, мягко забрал из руки пистолет.

– Успокойся. Мне нужны одежда, чашка кофе и совет. Мне нужна твоя помощь.

12

Сегодня днем Аркадий Львович впервые почувствовал боль. Он готовил обед, размешивая в кастрюльке содержимое яркого пластикового стаканчика. Такой суп полагалось готовить в микроволновке, но нехитрый эксперимент подтвердил относительность всех инструкций. Вполне приличный, почти домашний супчик…

Тонкая игла кольнула в спину, под правой лопаткой. Мгновенная, но предельно острая боль… Аркадий Львович тихо охнул, замирая. Боль исчезла.

Вот как это начинается. С короткой боли. С легкого недомогания. С кашля по утрам.

Он постоял, бездумно глядя, как кружатся в кипятке быстро набухающие овощи. Потом налил в стаканчик кипятка из чайника, выплеснул в кастрюлю. Положил стаканчик на подоконник, в башенку пустых упаковок из-под йогурта и таких же супов. Дочке пригодится – рассаду выращивать. Доживет ли он до этой рассады, интересно.

Есть уже не хотелось, но Аркадий Львович стоически дождался, пока суп сварится, и налил полную тарелку. Нечего давать болезни поблажки. Организм должен бороться, ему нужны силы.

Почему это случилось именно с ним?

Обида уже давно стерлась, утратила яркость. К кому, в конце концов, претензии? В Бога он не верил, образ жизни всегда вел здоровый. Просто не повезло. И ведь жизнь уже проходит, в любом случае долго бы он не протянул. Ну, увидел бы третье тысячелетие… А что в нем будет нового?

Наверное, все дело в честолюбии. Каждому хочется оставить след в жизни – и не просто строчкой в энциклопедии, этого он уже добился. Человек – центр мира, так он ощущает себя, и лишь это заставляет жить. Понимая разумом, что после твоей смерти все останется таким же – лишь без тебя, сердцем это принять невозможно.