Земля потерянных людей - Берроуз Эдгар Райс - Страница 15

Став солдатом кхмерского короля, он одним прыжком преодолел долгие годы эволюции — если брать за точку отсчета его существование в качестве голого лесного охотника — и все еще был за тысячу лет от цивилизации, в которой родился.

VII

СОЛДАТ КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ

Жизнь личных солдат королевской гвардии кхмерского короля была очень однообразна. Самым важным их заданием было несение караульной службы, что приходилось исполнять каждые четыре дня. Кроме того, каждый день были учения, пешие и верхом на слонах, да еще бесконечные парады и церемонии.

Никакого физического труда, кроме учений и ухода за личным оружием, они не знали: все остальное исполняли рабы. Раз в неделю солома из тюфяков вытряхивалась и на запряженных волами повозках перевозилась в слоновник на подстилку, а в бараки привозили свежую солому.

Часы отдыха, которых у них было немного, солдаты использовали по-разному: сплетничали, играли в азартные игры и слушали сказителей, свободно пропускавшихся в королевский сад. Кинг услышал за время службы множество историй — рассказов о былой славе и королях, владевших миллионами рабов и сотнями тысяч слонов; рассказов о Камбу, легендарном основателе кхмерской расы, о славном короле Йаковармане, о последнем из великих королей Яайавармане VIII. И в каждой из историй обязательно функционировали в качестве действующих лиц йики и наги, вечные мифологические персонажи, о которых он слышал в легендах по ту сторону джунглей, в сумрачной хижине Че и Кенгри, а теперь и в тени дворца великого короля Лодивармана.

Когда же сказителей не было, или когда он уставал от сплетен своих приятелей, или когда его начинала раздражать их бесконечная азартная игра, Кинг отключался и погружался в прошлое или в решение, а скорее поиски решения загадок будущего. Воспоминания о далеком доме и друзьях всегда вызывали в памяти облик Сьюзен Энн Прентайс — друзья и Сьюзен Энн составляли единое целое; они представляли собой его прошлое и манили в будущем. Трудно было подумать даже о жизни, лишенной дома, друзей и Сьюзен Энн, но каждый раз мысли о них заслоняла одна и та же маленькая фигурка, печальные глаза, сохранявшие при этом присущие им врожденные радость и оживление, милое личико и сверкающие меж ярких губ зубы. Как бы ни далеки от нее были его мысли, но всегда они приводили опять к этому изящному цветку, и он сводил брови и сжимал челюсти, мучась и нервничая из-за невозможности помочь ей.

Однажды, когда он сидел, погрузившись в трудные свои мысли, он увидел странную фигуру, приближавшуюся к баракам. — О боже! — воскликнул он, и довольно громко, — мои сны один за другим становятся реальностью! Если это не тот старикан, что я видел перед тем как Че и Кенгри меня выходили, то я съем свою рубашку!

Кингу было довольно трудно до сих пор дифференцировать фантастические образы своих галлюцинаций от реальных встреч и событий во время его скитаний по джунглям, поэтому, хотя Че и Кенгри настаивали, что старик в длинном желтом одеянии под красным зонтом действительно существует, он испытал что-то вроде шока, узнав его. Когда Вай Тхон проходил мимо солдат, они все поднимались и низко склонялись перед ним, выражая свое благоговение и почтение. Он проходил, кивая и благословляя, внимательно вглядываясь в лицо каждого, как бы разыскивая кого-то.

Видя, что все встают и кланяются, Кинг поступил так же. Когда взгляд Вай Тхона остановился на лице Гордона, лицо его просветлело.

— Вот и ты, сын мой, — сказал он. — Ты припоминаешь меня?

— Вы Вай Тхон, верховный жрец Шивы, — отвечал американец.

— Тот, которого ты спас от Господина Тигра, — подтвердил священослужитель.

— Эту услугу вы полностью окупили, повелев Че и Кенгри ухаживать за мной и вернуть к жизни.

— Этого не окупить никогда, — возразил Вай Тхон, — и именно поэтому я и пришел к тебе, чтобы предложить тебе доказательство моей вечной благодарности.

— Как вы узнали, что я здесь? — спросил Кинг.

— Я беседовал с Фоу-тан, — ответил Вай Тхон, — когда она описала мне воина, спасшего ее, я сразу понял, что это ты.

— Вы видели Фоу-тан и говорили с ней? — взволновался Кинг.

Верховный жрец кивнул.

— Как она? Она в безопасности?

— Тело ее здорово, но сердце болит, — отвечал жрец, — но она в безопасности — те, кто заслужил благосклонность короля, всегда в безопасности, до тех пор, пока продолжает существовать королевская благосклонность.

— Она… Он…

— Я понял, о чем ты хочешь спросить меня, сын мой, — сказал Вай Тхон. — Лодиварман еще не посылал за ней.

— Но пошлет! — закричал Кинг.

— Сегодня вечером, судя по всему, — добавил Вай Тхон.

Муку в глазах молодого человека мог бы заметить и не столь мудрый и проницательный, как Вай Тхон. Он сочувственно дотронулся до плеча американца.

— Если бы я мог, я помог бы тебе, сын мой, но в таких делах королей не в силах остановить даже боги.

— Где она?

— Она в королевских палатах, — Вай Тхон указал на дворцовое крыло, что было видно оттуда, где они стояли.

Вспыхнувший решимостью взгляд американца надолго остановился на королевских палатах.

Вай Тхон, верховный жрец Шивы, был мудр, стар и опытен.

— Я читаю в сердце твоем, сын мой, — вздохнул он, — и сердце мое полно сочувствия к тебе, но план твой невыполним, привести он может лишь к пыткам и смерти.

— В какой комнате она? — спросил Гордон.

Вай Тхон печально покачал головой.

— Оставь это, это приведет тебя только к могиле. Я друг тебе и хотел бы помочь, но я был бы скверным другом, если бы поддержал безумный замысел, что, как я догадываюсь, зреет у тебя в голове. Я обязан тебе жизнью и всегда готов помочь тебе всем, что в моих силах и власти, но не в этом. А теперь прощай и да помогут тебе боги забыть твою печаль.

Вай Тхон повернулся и медленно пошел по направлению к храму, а Гордон все стоял, пристально глядя на дворец Лодивармана. Забыт был Вай Тхон, забыт и его мудрый совет. Кинга будто загипнотизировали: он всюду видел только одно — даже сквозь черепицу и свинцовое покрытие королевских палат — маленькую фигурку, заслонявшую для него все.

День склонялся к вечеру. Воины, которые должны были сменить дворцовый караул на закате, тщательно готовились к дежурству: застегивали свои доспехи, разглаживали и распрямляли кожаные туники, прилаживали шлемы, чистили оружие до такого блеска, что в полутьме бараков оно начинало мерцать.

Гордона Кинга к действительности вернули два запаздывающих воина, спешивших одеться к дежурству; и мгновенно возник безумный план. Недолго думая, он решил привести его в исполнение.

Он побежал, чтобы догнать парней до того, как они успеют зайти в барак, догнав, он положил одному из них руку на плечо.

— Можно тебя на одно слово? — спросил он.

— Времени у меня нет, я уже опаздываю, — ответил солдат.

— Я быстро, — пообещал Кинг. — Уступи мне твое дежурство сегодня, и мое следующее жалование — тебе.

Поначалу парень засомневался.

— Странная просьба, — проговорил он. — Любой приплатил бы, чтобы не дежурить. Чего это ты?

— Да тут есть одна рабыня в королевских палатах, и как раз сегодня она будет разыскивать одного воина. — И американец толкнул сослуживца локтем в бок и хитро подмигнул.

Солдат расплылся в улыбке.

— Ну и получим же мы, если нас поймают, ну да ладно, клянусь Шивой, трехмесячное жалованье тоже не шутка. Быстро! Давай собирайся, а я пока объясню парням, в чем дело. Только смотри, не проболтайся о жаловании, а то каждый захочет получить свою долю.

— Ты же это делаешь по дружбе, — засмеялся Кинг, торопясь в барак. Пока он торопливо надевал доспехи и шлем, тот, с кем он поменялся, объяснял остальным причину их обмена. Рассказ был встречен хохотом и фривольными шуточками.

Старшина десятки поначалу соглашаться не хотел, и Кингу пришлось пообещать ему месячное жалование.

— Но помни, — предупредил старшина, — я ничего не знаю, потому что с моего ведома такие вещи делаться не могут.