Конец легенды (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 51

– Мои предложения остаются в силе, – сообщил он.

– И какие же? Их было так много…

– Сегодняшнее – не ночевать в Оазисе. И вечное – забыть про свой Дар.

– Нет. – Я даже смог улыбнуться. – Конечно же, нет.

– Ты получишь лучшую в мире Дорогу. Без холода и жары, одиночества и грусти, врагов и…

– Нет.

Властелин Дорог кивнул. Улыбнулся в ответ – мягко, совсем как человек. Задумчиво сказал:

– Сегодня я постараюсь тебя убить.

Я повел плечами, сбрасывая рюкзак. И ответил:

– А я не буду стараться. Но убью.

Наши клинки встретились – узкие полосы посеребренной стали, хранящие память бесчисленных поединков…

Наши взгляды столкнулись – тверже, чем металл оружия, смертоноснее, чем лезвие мечей…

– До скорого… – не то прошептал, не то подумал я, отбивая стремительный точный выпад, прежде чем мой клинок распорол его горло. И снова повторил, уже стоя над неподвижным телом, медленно тающим, превращающимся в песок пустыни и бетонную крошку Дорог: – До скорого, Властелин…

Оазис был мал. Настолько мал, что никакого Хранителя в нем не оказалось. Но все же я выполнил положенные ритуалы: очистил от песка и сора родник, собрал с деревьев сухие ветки и сложил их на старое кострище, подобрал с земли опавшие, но неиспорченные плоды.

Рюкзак я повесил на ветке самого большого дерева, между корнями которого расстелил одеяла и вонзил в землю меч. Клинку тоже необходимо набраться сил – а Властелин до завтрашнего утра не появится.

– Спасибо за отдых, – негромко сказал я, обращаясь то ли к роднику, то ли к дубу, под которым решил заночевать.

Если твой враг – Властелин Дорог, то не стоит ссориться с Хранителями Оазисов даже в мелочах.

Из пустыни внезапно налетел ветер. Короткий, сильный порыв. Деревья гневно зашуршали.

– Послушай… – прошептал мне ветер. – Подумай…

Я скосил глаза на меч. Сказал, пытаясь оставаться спокойным:

– Это не по правилам.

– Правила устанавливал я.

– Но не тебе дано их менять.

– Я не вмешиваюсь. Я лишь спрашиваю… Зачем тебе твой Дар? Ведь он не приносит счастья – наоборот. Сегодня ты будешь счастлив, завтра – нет, хоть и сделаешь кого-то счастливым навсегда…

– Неподвластным тебе.

– И это тоже. Но мелочи не тревожат меня, поверь. Один из миллионов, тысячи из миллиардов… Мелочи, друг мой, мелочи… Ты придаешь моей жизни остроту – и потому до сих пор жив. Но мне жалко тебя. Послушай…

Я выхватил из земли клинок. Рубанул им поперек упругих струй ветра, навстречу вкрадчивым словам и фальшивой жалости. Голос превратился в невнятное бормотание и стих.

– Хватит на сегодня! Хватит! – закричал я, цепляясь за бугристую кору дерева. – С каких пор Властелин Дорог хозяйничает в Оазисах?

Дерево вздрогнуло. Ветви дернулись навстречу очередному порыву ветра пустыни. Наступила тишина.

Я подошел к роднику. Умылся в круглом холодном зеркале прозрачной воды. Сделал несколько глотков – я до сих пор не мог утолить жажду большого пути.

– Сегодня ты опять окажешься не у дел, Властелин, – прошептал я. – И ничего не сможешь поделать. Правила твои – но никому не дано их менять.

Улегшись под деревьями, рядом с тонко журчащей нитью родника, я настроил бинокль. И стал разглядывать чужую Дорогу, пересекающую Оазис. Где в ней начало, а где конец? Один Властелин ведает. Но не зря же он так упорно отговаривал меня от ночлега в Оазисе.

Я ждал.

Солнце упало к горизонту, торопливо перекрашиваясь в розовый, а затем и в красный цвет. Наступал вечер, от песка почти мгновенно потянуло прохладой. Резко континентальный климат… Такая Дорога.

Но в Оазисы не приходят ночью.

Я коснулся черной кнопки на шероховатом пластике бинокля. Инфракрасный режим. Опять непонятное слово. Но очень простой смысл – можно видеть в темноте.

Темнота стала синеватым туманом. Песок пустыни – ровной зеленой гладью. Бетонная лента Дороги – оранжевой полосой. А по ней медленно двигалась красная точка.

Человек. Путник, спешащий к Оазису.

– Чем он не угодил тебе, Властелин? – прошептал я. – Или… и это Носитель Дара?

Ветер пустыни, уже не горячий, холодно-льдистый, стегнул меня по щекам. Звезды в безлунном черном небе начали затягивать тучи. Опережая их, упали на песок первые капли дождя. Деревья недовольно зашумели.

– Не по правилам, Властелин, – усмехнулся я. – Паникуешь…

Красная точка упорно двигалась к Оазису – по скользкой, мокрой Дороге, сквозь черно-синюю сеть дождя.

Я встал с колючего песка, спрятал бинокль в футляр. Вынул меч, пристроил его в поясной петле. Когда дерешься среди деревьев, это гораздо удобнее.

Но уже через минуту я понял: драться не придется.

По дороге шел мальчишка. Его и подростком-то назвать было нельзя – лет десять, не больше. Мокрая одежда из тонкой светлой ткани облепила худенькое тельце, и я поежился, представив эффект такого компресса. Но пацан словно и не обращал внимания на холод – шел, запрокинув голову и жадно ловя открытым ртом дождевые капли.

– Из родника можно напиться куда быстрее, – негромко сказал я, когда он подошел поближе.

Мальчишка мгновенно остановился. Взглянул на меня – быстро, чуть настороженно. И ответил с едва заметной тенью смущения:

– Говорят, от дождевой воды быстрее растешь…

– Говорят, от нее легко простываешь, – в тон мальчишке ответил я.

Пацан кивнул. Провел рукой по бедру – и я вдруг увидел направленный на меня пистолет. Большой, тяжелый, абсолютно неуместный в детских руках.

– Это моя Дорога, – с едва заметным вызовом сказал он.

– А это – моя. – Я кивнул в сторону своей. Мокрой, глянцевито поблескивающей в полутьме.

– Общий Оазис? – Мальчишка просиял. Пистолет он теперь держал за ствол, будто собирался заколачивать им гвозди.

– Да. Мир?

– Мир…

Мальчишка подошел ко мне вплотную. Все с той же нерешительной робостью и полным пренебрежением к ливню.

– Вы один на Дороге?

Я кивнул.

Мгновение поколебавшись, мальчишка засунул пистолет за пояс. Тонкий кожаный ремешок тут же съехал под тяжестью оружия.

– Он не заряжен. У меня давно кончились патроны.

Голос дрогнул, словно мальчишка уже пожалел о своих словах.

Я медленно вышел из-под ненадежной защиты деревьев. Дождевые струи хлестнули по плечам, волосы мгновенно слиплись мокрыми прядями. Осторожно, стараясь не делать быстрых движений, я тронул мальчишку за плечо:

– Оазис очень маленький. Здесь нет опасных зверей, я проверил.

Он кивнул – но все еще неуверенно.

– Страшно одному в пути? – тихо спросил я.

Мальчишка вздрогнул. И прижался ко мне.

Палатка была маленькой, но для двоих это оказалось скорее преимуществом. Костер горел прямо перед входом, его тепло разгоняло ночной холод. Редкие капли, пробившиеся сквозь ветви деревьев, бессильно барабанили по непромокаемой ткани, шипели, падая на догорающие угли.

– А мы не загоримся среди ночи? – спросил мальчишка.

Я покачал головой:

– Это добрый огонь… огонь Оазиса, дома. Понимаешь?

– Нет, – честно признался мальчишка.

– Я и сам толком не объясню. Мы пришли сюда как гости – и потому не будем чужими. Я собрал для костра сухие ветки, развел огонь на старом кострище… Попросил разрешения. Надо не забывать, что пришел как друг, – тогда не станешь врагом.

– Понятно, – не совсем уверенно заявил мальчишка. Мы лежали рядом, лицом к огню, под тонкой крышей палатки, на ворохе опавших листьев, накрытых одеялом. – Скажите, а правда, что все Дороги однажды кончаются Оазисом? Большим, где живет много людей, пятеро… или даже десять… И уже никуда не надо идти.

– Не знаю, малыш, – поколебавшись, признался я. – Это известная легенда. Но сколько в ней правды… Скажи, ты помнишь что-нибудь другое?

– Какое?

– Прошлое или будущее… не знаю. Мир без Дорог. Мир со свободой направлений.

Мальчишка поежился и осторожно придвинулся ко мне.

– Нет… честное слово! Я помню свою Дорогу, Оазисы, перекрестки… воронку, где нашел пистолет. Село, пустое… почти. Там я стрелял.