Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Конец легенды (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 47


47
Изменить размер шрифта:

Я, например, не прыгал…

Пальцы ослабли, и я заскользил вниз, обжигая ладони, тщетно пытаясь затормозить. Асфальт радостно ударил по ногам, я присел, не выпуская предательской веревки.

– Одна минута, – сказал Проводник. – Успел. Теперь успокойся, все в порядке. Больше испытаний не будет.

Рюкзак оттягивал плечи, сумка валялась рядом. Хорошо, что я перелил коньяк в солдатскую фляжку. Как чувствовал. Подняв сумку, я перекинул ее через плечо. И посмотрел на Проводника – благо он стоял рядом.

Наверное, неподготовленный мог сойти с ума от этого зрелища. Проводник менялся. Его лицо колебалось, словно лист под порывами ветра. Он становился то выше, то ниже; одежда его за несколько секунд проскакивала все цвета радуги и превращалась в зыбкую тень. Конечно, Проводник не был человеком, я знал это. Но таких реальных доказательств не ожидал.

– Ты очень странный, – сказал Проводник. – Сам не понимаешь, что тебе нужно. Закрой глаза и успокойся.

– Ты исчезнешь, – прошептал я. – Боюсь.

– Не исчезну, – почти ласково, голосом, пришедшим из детства, ответил Проводник. – Ты ведь выдержал… почему-то. Закрой глаза.

Опустившись на колени, я закрыл глаза. Хорошо, Проводник. Как прикажешь. Я слишком долго шел к тебе. Слишком долго учился верить в тебя. Я ненавижу свой город. В нем нет никого, кого можно любить. Если ты исчезнешь… я просто умру, наверное. В уюте бетонной квартиры. В окружении любимых вещей – они не люди, они не могут любить в ответ. Пойми меня, Проводник, даже если я сам себя не понимаю. Подскажи, что мне нужно. Найди дорогу Отсюда… Ты можешь, я знаю. Я верю. Больше, чем Господу Богу, больше, чем господину президенту. Больше, чем друзьям, которые слишком далеко. Ты моя боль и радость, ты моя надежда и безверие. Я шел к тебе через презрение и насмешки, вежливых подонков и злых неудачников. Меня не пьянил спирт и не отрезвлял кофе. Я смеялся и плакал, был плохим и хорошим. Я читал книги о потустороннем мире и разноцветные сборнички фантастики.

Я шел к тебе, Проводник. Приди же и ты ко мне.

– Вставай, – тихо произнес Проводник. – Все в порядке.

Я открыл глаза. Он не исчез, он сидел передо мной. Почти молодой, коротко подстриженный, с усталым, измученным лицом. Мой двойник. Я сам.

Проводник…

– Лучший облик, который я смог использовать, – спокойно разъяснил он. – Ты не веришь никому, разве что самому себе. Такие, как ты, обычно находят дорогу сами.

– Я не настолько находчив, – ответил я, глядя в мутное зеркало его лица. – Мне нужна помощь.

Проводник кивнул. И посмотрел на снаряжение – рюкзак и сумку.

– Один человек – один груз, – с ноткой сочувствия сказал он. – Выбирай, что тебе важнее.

– Я переложу…

– Нет.

Я молча смотрел на туго набитый рюкзак. Потом спросил:

– Ты знаешь, что там?

Проводник кивнул.

– Что мне выбрать? Что оставить?

Ответа не было. Проводник поднялся и медленно пошел по улице. Странно – ни машин, ни припозднившихся компаний. Пустая улица, темные окна…

Подхватив сумку, я побежал следом. Рюкзак остался лежать на асфальте – ценности, способные пригодиться в любом мире, справочники и семена растений, маленькая пачка фотографий. Кому-то повезет.

Проводник шел по улице – моей собственной расхлябанной походкой, в моей собственной одежде – комбинезоне защитного цвета, таком нелепом среди серого городского бетона. Я семенил за ним, как наказанный ребенок за строгим отцом, не решаясь отвести взгляд от болтающейся на плече Проводника спортивной сумки. Ее не было раньше. А есть ли она на самом деле? И реален ли Проводник?

– Вполне реален, – ответил моим мыслям Проводник. – Можешь потрогать. Если хочешь, я даже дам тебе подзатыльник.

Он обернулся, улыбаясь моей улыбкой. И рассмеялся – как неприятно звучит собственный смех, услышанный со стороны.

– Кто ты?

– Проводник.

– Я не о том. Это твоя роль – а кто ты на деле?

– Не знаю. Я был всегда. Для тех, кто хочет уйти, для тех, кто не может ждать. Сотни, тысячи лет. Богом, ангелом, дьяволом, магом, шаманом, инопланетным пришельцем, существом из параллельного мира. Тем, в кого верили. Я появлялся, когда чувствовал потребность в себе. Я провожал людей в любой мир. Видел рай и ад, марсианские каналы и обратную сторону Луны. Мне все равно, куда провожать. Это не просто роль, это моя сущность.

– И ты всем это говорил?

– Всем, кто спрашивал. Были молчаливые, не задающие вопросов, встречались болтуны, не нуждавшиеся в ответах. Были легковерные и дотошные. Почти все знали, что им нужно. Некоторые, как и ты, не могли решиться на что-то одно.

– И куда же ты меня ведешь?

– Не веду – провожаю. Ты решаешь сам.

Дальше мы шли молча. Я постепенно успокаивался. Медленно, словно отогреваясь под осенним солнцем после холодной воды «бархатного сезона». С Проводником было очень легко – не приходилось замедлять или ускорять шаги, подстраиваться под его ритм. Он был мной.

– Город как мертвый, – сказал я, когда молчание переросло в тишину.

– Он мертв.

– Это ты так сделал?

– Нет. Ведешь ты, а не я. Эти улицы могли быть заполнены людьми. Если бы ты умел их ненавидеть… или любить.

– Я умел.

– Знаю. Когда-то умел. Помнишь этот дом?

Я вздрогнул и остановился. Старый дом в центре, на углу улиц, столько лет уже носящих другие названия. Третий этаж, крошечный балкон…

– Она давно не живет здесь, – со странной, неожиданной злостью ответил я.

– Неправда. Пока ты со мной – она здесь.

Окно на третьем этаже засветилось. Слабым светом настольной лампы в абажуре из зеленого стекла. Я посмотрел на эмалированную табличку на стене – номер был прежним. И название улицы прежним. А где-то неподалеку застучал на рельсах спешащий в парк трамвай.

– Ты можешь подняться, – сказал Проводник. Голос был вкрадчив и ласков, скользок и холоден, как змеиная шкура. – Она там. И снова будет тот год. Все можно повторить, все переиграть. Входи в подъезд…

Я сделал шаг – как загипнотизированный, как приговоренный. Темный провал подъезда. Выщербленные ступеньки.

Черный кот на диване, старый телефон на столе… Кофе из чайных кружек. Коньяк за четырнадцать пятьдесят… Будет теплая осень.

И холодный декабрь.

Стук трамвая затих. Окно медленно угасло. Буквы на табличке задергались, складываясь в чужое слово.

– Пошли, Проводник. Ты слишком легко хочешь отделаться. Я не играю в проигранные игры.

– Просто ты нашел меня слишком поздно, – неожиданно возразил Проводник. – Пару лет назад…

– Значит, я не хотел тебя найти пару лет назад. Идем.

Мы шли, и улицы бесплотными тенями скользили вокруг. Проводник повесил сумку на другое плечо. И сказал – то ли жалуясь, то ли просто обижаясь:

– С тобой очень трудно. Ты никак не решишь.

– Это твоя сущность – провожать, – злорадно ответил я. – Терпи.

– Может быть, тебе помочь? – Проводник обернулся. И я вдруг понял – его лицо уже не похоже на мое. Кто-то изменился. Он или я?

– Помоги.

– Хочешь Верну? Счастливую Верну, где все так, как должно быть? Очень просто – ты отдашь мне все деньги, всю мелочь из карманов, а я вручу билет…

– Там слишком хорошо для меня, Проводник.

– Понимаю. Тогда настоящий мир – Земля лишь его тень…

– Та самая, которую обычно зовут Отражением?

– Да. Интересный мир, красочный и волнующий. Разнообразный…

На Проводнике теперь был плащ – черный с серебристым, заколотый серебряной розой. На поясе – тяжелая шпага. Лицо осталось молодым, но глаза оказались старыми, тускло-зелеными, пронзительными.

– Извини, Корвин, – сказал я. Мне действительно было жаль – нестерпимо, до дрожи в руках – отказываться. – Для меня слишком реальна Земля, твой мир окажется ее тенью.

– Уверен?

Над городом поплыли светящиеся лиловые облака.

Асфальт под ногами превратился в утоптанную землю. В дощатую мостовую. В полотно голубых искр.

Мимо проскакал всадник на угольно-черной лошади.