Закоренелый преступник - Берроуз Эдгар Райс - Страница 6

- Помните вы что-нибудь из них? - спросил Билли.

- Было у меня стихотворение, описывающее озеро, на берегу которого я провел ночь, - сказал Бридж, - но я помню всего одну строфу.

- Валяйте! - сказал Билли. - Держу пари, что вы заткнули за пояс Ниббса.

Бридж откашлялся и не без смущения начал:

Скалы прибрежной глыба

Глядится в гладь залива,

И радуется рыба,

Ей жизнь сладка... как слива!

Он со смущенной улыбкой взглянул на Билли.

- Ну, как? - спросил он.

Билли почесал затылок.

- Все бы хорошо, кабы не последняя строчка! - сказал Билли чистосердечно. - Что-то с последней строчкой не ладно!

- Да, - согласился Бридж. - Что-то не того.

- Я думаю, в следующий раз лучше продекламировать что-нибудь из Ниббса, - наивно прибавил Билли.

Бридж, слегка сконфуженный, посмотрел на своего спутника, на его широкие плечи, могучую грудь и сильно развитые бицепсы, которые выступали сквозь легкую бумажную рубашку.

- Знаете, Билли, когда я на вас смотрю, - сказал Бридж немного спустя, - то по вашему общему виду, по вашим оборотам речи и по тому, как вы справились с этими бродягами в ту ночь, как мы с вами встретились, я уверен, что вы когда-то были близки к арене.

- Да, я участвовал в боксерских состязаниях, - признался Билли.

* * *

За день до того, как они должны были прибыть в Канзас-Сити, Билли работал у содержателя ресторана в небольшом городке. Еда, которую он получил, оказалась завернутой в старый номер канзасской газеты "Звезда".

По возвращении в их стоянку, Билли передал пакет Бриджу, который совмещал с почетным положением поэта-лауреата звание повара. Затем Билли отошел к ручейку, чтобы смыть с себя пот честного труженика.

Бридж развернул пакет, и случайно одна заметка в газете привлекла его внимание. При чтении его брови то поднимались, то мрачно хмурились. Иногда он кивал головой с видом понимающего человека и украдкой взглядывал в сторону Билли, который как раз кончал свое омовение.

Бридж поспешно оторвал от газеты статью, которая пробудила в нем такой интерес, и засунул ее в один из своих карманов. У него не было времени дочитать до конца, и он хотел это сделать на досуге.

В этот вечер Бридж долго сидел, наблюдая за Билли сквозь полузакрытые веки. Часто его глаза останавливались на красном круге, видневшемся на запястье Билли; но, каковы бы ни были его размышления, он ничего не сказал.

Был полдень, когда оба вошли в Канзас-Сити. У Билли в кармане болтался доллар - целый доллар. Он заработал его, оказав помощь застрявшему в канаве автомобилисту.

- Наедимся до отвала, - заявил он Бриджу, - и будем спать в постели, чтобы убедиться, насколько приятнее спать под открытым небом.

- Вы жуир, Билли! - сказал Бридж.

- Я не знаю, что это значит, - ответил Билли. - Но, если это что-нибудь такое, кем я не должен был бы быть, то, вероятно, вы правы.

Они направились в меблированные комнаты, где, как знал Бридж, можно было получить чистую комнату с двумя кроватями за пятьдесят центов. Это была довольно высокая цена, но Бридж был брезглив и признался Билли, что он предпочитает спать в чистой траве у большой дороги, чем в грязной постели.

В конце коридора была умывальная комната, и Бридж направился туда, сняв предварительно куртку и бросив ее на постель. После его ухода, Билли случайно заметил на полу, под курткой Бриджа, сложенный кусок газеты. Он поднял его, чтобы положить на маленький столик, стоящий у постели, как вдруг одно слово привлекло его внимание. Это было имя: "Шнейдер".

Билли развернул лоскуток, и, когда взор его упал на слова заголовка, то в глазах его показалось странное выражение - жесткий, холодный блеск, который не появлялся в них с того дня, как он бросил в лесу помощника шерифа.

Вот что Билли прочел:

500 долларов указавшему преступника.

Билли Байрн, приговоренный к пожизненному заключению в

Джолиетском исправительном доме за убийство старика Шнейдера,

содержателя пивной, выбросился из поезда, который должен был его

отвезти вчера в Джолиет, и потащил за собою помощника шерифа, к

которому он был прикован ручными кандалами. Помощник был найден

несколькими часами позже связанным, с кляпом во рту, в лесу, около

линии железной дороги, недалеко от Лемонта. Он оказался невредим. Он

показал, что Байрн бежал и, без сомнения, воспользовался выигранным

временем, чтобы вернуться в Чикаго, где человек его типа может

спрятаться легче, чем где бы то ни было.

Далее шел подробный отчет о преступлении, за совершение которого Билли был осужден, полное и детальное описание Билли, длинный перечень всех его прошлых грехов и, наконец, упоминание о награде в пятьсот долларов, которую власти предлагают за сообщение о местонахождении преступника.

Окончив чтение, Билли вновь сложил клочок газеты и сунул его в один из карманов куртки, брошенной на кровать. Минуту спустя, Бридж вернулся в комнату. Билли часто взглядывал на своего спутника и при этом всякий раз вспоминал о награде в пятьсот долларов.

"Пятьсот долларов", думал он, "это целая уйма денег. Интересно было бы знать"... И он снова посмотрел на своего спутника, как бы желая прочесть на его лице намерения, скрытые в его сердце. "Не похож Бридж на это, но пятьсот долларов - не шутка для бродяги! Зачем эта статья была у него спрятана в кармане? Вот что я хотел бы знать!"

Ясное настроение, в котором находился Билли с тех пор, как он встретился с Бриджем и они беззаботно пустились в путь по тенистым тропинкам вдоль большой дороги, разом исчезло. Оно пропало в ту самую минуту, когда он понял значение статьи, которую его товарищ таскал с собою в кармане тайком от него.

Все эти дни мысль о преследовании и о возможном аресте просто не приходила ему в голову. Он казался себе самому такой мелкой величиной по сравнению с неизмеримостью холмов, лесов и равнин! В нем жила бессознательная уверенность, что никто не сможет его найти, даже если бы вздумали его искать.

Мысль, что он может встретить агента уголовного розыска около мирной миссурийской дороги, была так нелепа и несообразна, что Билли на ней не останавливался.

До тех пор ему ни разу не приходилось бывать на лоне природы в Америке. Все Соединенные Штаты представлялись ему, как сплошной огромный город Чикаго, Нью-Йорк или Милуоки, три города, которые он знал. С природой он познакомился только в девственных джунглях далекого острова Иоко. Там никаких агентов и полицейских не было; без сомнения, не могло их быть и здесь.

Агенты и полицейские являлись неотъемлемой принадлежностью мест, где находились пивные и игорные притоны, а искать их на дорогах, где были только фермы, было бы смешно.

Иное здесь, в Канзас-Сити, среди шума большого города. Здесь каждый прохожий мог оказаться агентом. Первый встречный полисмен мог арестовать его по указанию Бриджа - и Бридж получил бы пятьсот долларов...

Как раз в эту минуту Бридж принялся декламировать:

Товарищ! Вот мои мозолистые руки!

Земная, чистая на них налипла грязь.

Бродяга я! Люблю я день мой каждый

Без скучных рассуждений, не стараясь

Его понять, но наслаждаясь им...

Я - божьей милостью цыган!

- Слушайте, - прервал он себя, - не выйти ли нам погулять и наесться до отвала, как вы предложили?

Билли встал. Казалось невозможным, что этот человек собирается выдать его!

Товарищ! Вот мои мозолистые руки!

Земная, чистая на них налипла грязь!

Билли вполголоса повторил эти строчки. Они каким-то образом вновь укрепили его доверие к Бриджу.

- Нравится вам? - спросил Бридж.

- Да, - сказал Билли. - Это опять из Ниббса?

- Нет, из Сервиса. А теперь... идем обедать! - И он весело повел Билли на улицу.

Был уже поздний вечер. Солнце село, но было еще слишком светло, чтобы зажигать фонари. Бридж повел Билли к ресторану, где можно было недорого и хорошо поесть. Билли смотрел в оба. Они не встретили ни одного полисмена; Билли даже жалел об этом: это было бы испытанием Бриджа, если только он не намеревался пойти потихоньку в полицейский участок, чтобы произвести арест ночью.