Закоренелый преступник - Берроуз Эдгар Райс - Страница 17

Во время своей речи Билли засунул руку в карман. Неизвестно, заметил ли генерал Пезита этот, по-видимому, невинный жест. Целую минуту стоял он, глядя на Байрна в упор. Его лицо не выражало ни скрытой ярости, ни затаенной жажды мести. Вдруг ясная улыбка подняла его густые усы и обнажила крепкие белые зубы.

- Вы прекрасно поступили, капитан Байрн! - сказал он ласково. - Вы мне пришлись по сердцу!

И он протянул ему руку.

Полчаса спустя Билли медленно шел обратно к месту своего ночлега. Сказать, что он был поражен поведением Пезиты, было бы слишком мало для того, чтобы верно определить его умственное состояние.

- Вот это молодчага! - констатировал он восторженно. - Я в нем очень ошибся. Он действительно думает только о борьбе за свободу!

А Пезита, призвав к себе капитана Розалеса, тем временем говорил ему:

- Я бы его тут же пристрелил, капитан, если бы мог сейчас обойтись без этого человека! Но редко можно найти такое мужество и нахальство, как у него. Подумайте только, Розалес, он убил восьмерых моих солдат, дал убежать моим пленникам, а затем преспокойно явился, чтобы наплести мне явную нелепую сказку, когда мог так легко удрать к Вилле. Ведь Вилла за это дело произвел бы его в офицеры! Он как-то пронюхал про ваш план и побил нас нашим же оружием. Да, фрукт недурен... Он нам может быть очень полезен, Розалес; но мы, конечно, должны следить за ним в оба. Советую вам еще одно, мой дорогой капитан: особо следите за его правой рукой; когда он засунет ее в карман, в такие минуты будьте сугубо осторожны и не нападайте на него.

Розалес не разделял взгляда своего начальника и не был склонен усматривать в Байрне ценное приобретение. Он думал, что Байрн оказался предателем, а потому являлся постоянной угрозой для их банды. Но хмурый Розалес не любил высказывать всего того, что он думает... Вся эта история бесила его. Мысль, что этот неотесанный увалень его перехитрил, не давала ему покоя. Кроме того, он завидовал той легкости, с которой Байрн завоевал расположение сурового Пезиты. Но он скрыл свои чувства, уверенный, что настанет момент, когда он сможет отделаться от неприятного соперника.

- А завтра, - продолжал Пезита, - я пошлю его в Куиваку. У Виллы в местном банке лежат значительные капиталы. Этот чужестранец сможет легче всех нас узнать, много ли войск в городе и каковы их намерения. Без этих денег нам просто крышка!

Глава 16. ЭЛЬ-ОРОБО-РАНЧО

Управляющий крупной мызой Эль-Оробо-ранчо был американец, по имени Грэйсон. Это был высокий, кряжистый мужчина, который прошел суровую школу на пастбищах Техаса и там научился, как там научаются все, держать в струнке туземных ковбоев и не выжимать из них последних соков.

Вследствие этого Грэйсон был в некоторых отношениях особенно неподходящ для поста управляющего американской мызой в Мексике в это время, полное смутных надежд и растущего недовольства рабочих. Это был человек себе на уме, властный и не терпящий никакого контроля. Отдаленное положение мызы и постоянное отсутствие хозяина, жившего постоянно в Нью-Йорке, приучили его считать себя полным господином имения. Он, правда, работал как вол, но не малая толика всех доходов шла прямо в его карман.

В этот день Грэйсон был особенно неприятен и хмур, тем более, что он не мог открыто излить своего гнева: виновником его плохого расположения духа был сам хозяин, приехавший накануне на ферму со своей дочерью. Чего еще ему не хватало в Нью-Йорке? Чего ради полез он в кипящую как котел Мексику, да еще притащил с собой молодую мисс, свою дочь? Теперь начнутся вечные кляузы рабочих, открытое сопротивление его власти - ведь он будет уже вторым лицом на мызе! А тут еще эта проклятая отчетность! Да им и нечего тут делать... Движение против американцев растет с каждым днем. Вначале случались простые оскорбления; теперь перешли уже к вооруженным нападениям и даже убийствам. И конца этому не предвиделось.

Появился этот головорез Пезита и открыто поклялся очистить Мексику от янки. Он убивал каждого американца, который попадался ему в руки. Теперь ему, Грэйсону, придется еще думать об их безопасности! Правда, у него была сотня людей - работников и ковбоев, но из них американцев едва ли набралась бы дюжина. Кроме того, они почти все имели полное основание ненавидеть его и без исключения перешли бы, в случае какого-нибудь конфликта, на сторону возмущенных.

К довершению всего Грэйсон только что лишился своего бухгалтера, а Грэйсон больше всего на свете ненавидел перо и чернила. Бывший бухгалтер, очень милый молодой человек, работал в полном согласии с управляющим и так затушевывал его грешки, что чудо... Но малый был не из храбрых. Преследования американцев в Мексике повлияли на него страшно: за последние три месяца он совсем не мог работать, привел отчетность в полный беспорядок и только и думал о том, как бы уехать. Вот уже неделя, как он собрал свои пожитки и отправился в телеге к центральной мексиканской железнодорожной линии, по которой иногда еще шли поезда между Чигуагуа и Хуарецем. Грэйсон был без него как без рук...

Занятый этими неприятными мыслями, Грэйсон сидел за столом в конторе фермы, тщетно стараясь свести баланс, который все не сходился.

В это время мимо его окна прошла девушка. Рядом с ней шел седой представительный мужчина.

- Какая это глупость с моей стороны, Барбара! - продолжал он какой-то разговор. - Я не понимаю, как я мог это сделать.

- Не вини себя, дорогой, - возразила девушка. - Виновата я одна. Ведь я чуть ли не насильно с тобой приехала и нисколько не жалею об этом. Уверяю тебя, я не могла больше оставаться в Нью-Йорке! Там было так уныло после нашего разорения. Жить у тетки в качестве бедной родственницы мне не хотелось. Я думаю, что мне тут будет отлично. Я буду работать, обязательно буду, папа. Вспомни, как отхлынули тогда от нас все наши друзья и знакомые. Ведь, кроме Билли, никто даже глаз к нам не показал.

- Должен тебе признаться, Барбара, я до сих пор не могу понять, с чего ты вдруг разошлась с Билли Мэллори. Он один из самых интересных молодых людей в Нью-Йорке и как нельзя больше подходит к тому идеалу мужа, которого я желал бы для своей дочери. И он-то уже вполне бескорыстен и предан!

- Я очень старалась его полюбить, папа, - тихо проговорила девушка, но, право, я не могла, никак не могла!

- Неужели из-за... - Он резко оборвал начатую фразу и продолжал мягко и ласково. - Все равно, дорогая, я не буду любопытен. А теперь иди и постарайся развлечься на ферме. Мне нужно зайти в контору и переговорить с Грэйсоном.

Перед одной из конюшен трое парней были заняты оседланием необъезженной кобылы; Барбара уселась на стоявшую в углу повозку, откуда открывался отличный вид на предстоящее зрелище.

В то время, как она сидела, восхищаясь ловкостью и мужеством парней и жалея молодую лошадь, до ее слуха донесся приятный мужской голос:

Где-то там, вдали (сказал себе я это,

И ей-богу это - лишь мечта поэта!),

Пенелопа где-то грезит о свиданьи,

И дрожат у милой на устах лобзанья.

Барбара обернулась и увидела стройного молодого человека верхом на выбившемся из сил мексиканском пони. Обтрепанная куртка и столь же обтрепанные брюки составляли одежду незнакомца. На ногах болтались индейские мокасины, а красивую голову защищала бесформенная фетровая шляпа. С первого взгляда было видно, что он американец, а по костюму можно было бы предположить, что это типичный бродяга, если бы он не ехал верхом на пони. Притом он сидел прямо, с посадкой настоящего кавалерийского офицера.

При виде девушки, он снял свою потрепанную шляпу и низко размахнулся ею до самой шеи лошади.

- Я ищу управляющего, сеньорита, - сказал он.

- Мистер Грэйсон в конторе, в том маленьком здании налево от главного дома, - ответила девушка, указывая рукой.

Незнакомец обратился к ней по-испански, и, когда услышал ее ответ на чистом английском языке, его глаза раскрылись от изумления. Он простился с ней таким же низким, но более сдержанным поклоном.