Геном - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 48

– Экипаж – готовимся к входу в канал. Расчетное время входа – плюс шесть минут двенадцать секунд. Вектор прыжка на Зодиак. Расчетное время полета – восемнадцать часов двадцать девять минут восемь секунд. Первый вахтенный – я, через девять часов пятнадцать минут заступает Моррисон.

Никто не возражал, никто не задавал вопросов. Алекс тоже был правителем на корабле, подобно людям с голубой кровью в жилах на Геральдике. Вот только власть его имела другие корни… пока – другие.

Где же эта грань? Где проходит рубеж между готовностью спеца подчиняться старшему по должности и рабской покорностью слуги? В чем разница между властью и тиранией? Почему то, что стало основой жизни Империи, на Геральдике выродилось в жестокую мерзость?

А может быть – Алекс даже усмехнулся, – при взгляде на Империю со стороны она выглядит столь же отвратительно? Бойцы-спец, гетеры-спец, дворники-спец…

Он перебросил нити управления к Моррисону. Несколько секунд наблюдал, как Ханг ведет корабль к устью канала, потом вновь переключился на оптические сканеры.

На этот раз получивший приказ на поиск людей компьютер выкинул перед Алексом совсем другой участок планеты, уже погружающийся в ночную тень. Речная дельта, вся испещренная множеством островков. Дома – здесь раскинулся действительно большой город. И космодром рядом выглядел достаточно современным. На улицах мелькали машины, сновали пешеходы, вспыхивали огни реклам.

Город как город. Никаких грязных забав и безумных царьков.

На первый взгляд.

И все же этот город тоже живет по законам Геральдики. Полная и неограниченная власть. Неприятие имперских законов… что, конечно, закрывает на планету доступ туристам, кроме самых неосторожных.

Что лучше – насилие неприкрытое или замаскированное?

«Зеркало» вошло в гиперканал, и мир Геральдики исчез.

Есть что-то мистическое в одиночной вахте, когда корабль скользит по изнанке мироздания. Серый коридор, мчащиеся навстречу стены, сложенные из великого Ничто, полная, абсолютная, немыслимая отстраненность от окружающего мира. Многомерная физика утверждает, что существует лишь один гиперканал, и существует он лишь один квант времени. И значит, в этот же самый миг все корабли всех времен и всех цивилизаций накладываются друг на друга, бесплотными тенями мчатся во всех направлениях разом.

Вселенная полна парадоксов. Большинство рас пришло к использованию гиперканалов как самого удобного и дешевого средства межзвездного сообщения. И сейчас, именно сейчас, идут навстречу друг другу бесчисленные флоты Тайи и их неведомых, начисто уничтоженных противников, сходясь в решающей схватке за Галактику… схватке, которая не принесла ничего хорошего победителям. Мчится в неизвестность Сон Хай, первый звездоплаватель Земли, чья звонкая слава затмила и Магеллана, и Гагарина. И – вот ведь что самое странное – здесь же находятся и корабли будущего. Последние крейсера человечества, которое тоже когда-нибудь угаснет, первые утлые суденышки чужих рас, которые сейчас еще и в космос-то не вышли, но когда-нибудь начнут властвовать над миром. И тут же – само «Зеркало», во всех его будущих полетах, с Алексом и остальными на борту.

Разумеется, фольклор космонавтов нес в себе множество легенд о гиперканалах. И про человека, выбросившегося за борт и доставленного гиперканалом на Землю. И про корабли-призраки, что выныривают из-за кормы, величаво обгоняют оторопевших наблюдателей и исчезают вдали. И про то, что иногда можно увидеть впереди выхлоп двигателей собственного корабля…

Разумеется, в фольклоре не было ни грана истины. Но делать вид, что веришь в него, было приятно.

Алекс даже не знал, хотел бы он на самом деле однажды увидеть в гиперканале нечто или нет. Щекочущие нервы истории хороши, лишь когда они лживы. Тишина и покой гиперканала устраивали его куда больше. Тишина, покой и теплая радуга корабля…

И все-таки он любил смотреть на несуществующее пространство канала, будто и впрямь рассчитывал увидеть корму собственного корабля…

Моррисон вошел в систему управления точно в назначенный срок. Алекс обменялся с ним коротким эмоциональным сигналом – в нем даже не было слов, только пожелание удачи и выражение приязни. Весь остальной экипаж отдыхал.

Алекс чувствовал усталость, но все-таки прошел в кают-компанию. В одиночестве налил себе стакан сухого вина. Корабль словно бы дремал, мирно и безмятежно. Лишь урчал едва слышно климатизатор, ощутив присутствие в помещении человека, копошилась в углу черепашка робота-уборщика, вылизывая влажным языком и без того чистый пол.

У Алекса все не шла из головы Геральдика. Та девушка, уходившая от своих насильников. Безропотно, может быть даже – с сознанием выполненного долга…

Он достал из кармана пробирку, посмотрел на мутную взвесь. Что произошло бы, прими жертва блокатор? Ничего хорошего, конечно. Принялась бы выцарапывать глаза аристократам, сопротивляться… к полному недоумению свиты, да и самих насильников.

Алекс открыл пробирку, осторожно понюхал. Запах острый, химический, не слишком приятный, но и не отвратительный. Достаточно одной капли. Ну – две, для полной гарантии. Передозировка не страшна…

Он наклонил пробирку над бокалом с остатками вина. Посмотрел на Беса. Рукав футболки задрался, и чертенок был на виду. Вот только глаза закрыл – будто в ужасе.

– Страшно, – согласился Алекс. – Очень.

Наверняка он не первый спец, решивший поэкспериментировать с подобным веществом. Наверняка ничего хорошего из эксперимента не выйдет – иначе рецепт блокатора пожаром пронесся бы по Империи, ломая устоявшийся порядок вещей.

Капля.

Вторая.

Третья.

Он бережно закрыл пробирку, спрятал ее в карман. Поболтал бокалом. Жидкость упорно не хотела растворяться в вине, маслянистой пленкой собравшись на поверхности.

Алекс поднес бокал к губам и выпил его одним глотком. Потом плеснул еще вина, запил. Во рту остался легкий едкий привкус.

Разумеется, вещество не могло подействовать сразу. Эдгар говорил о трех-четырех часах, пока уже существующие в организме модификаторы поведения не вымоются из нервных клеток. И все-таки Алекс какое-то время постоял, вслушиваясь в собственные ощущения.

Спать хочется, вот и все…

– Пойдем вздремнем, – сказал Алекс. Бес, естественно, не возражал.

Ему снился сон – странный, сумбурный, составленный из клочков всего, что случилось за последние дни. Словно он – повелитель какой-то неведомой планеты, не то Геральдики, не то Земли, не то Эдема. Хорошей, доброй, мирной планеты… Алекс стоял у подножия трона; десяток стражников, с обнаженными мечами в руках, кольцом сомкнулись вокруг. А перед Алексом, на коленях, стоял мальчик по имени Эдгар, неловко сжимая в руке разбитые, согнутые очки.

– Зачем ты это сделал? – Собственный голос показался Алексу чужим, он даже понял, что спит, и уже приготовился проснуться, как это часто бывает, стоит заговорить во сне. Но сон не кончался, а Эдгар поднял голову, подслеповато посмотрел на Алекса, неловко дернул плечами:

– Я хотел спастись…

– Добавь – Повелитель, – сказал Алекс, и стражники напряглись, готовые броситься к Эдгару и изрубить тощее тело.

– Я хотел спастись, Повелитель. – Эдгар наконец-то выпрямил оправу, нацепил очки на нос.

– Но почему именно так?

Парнишка, который упрямо носил уже столетие как забытые людьми очки, прищурился:

– Это все, что мне было доступно, Повелитель.

– Ты жесток… – Алекс посмотрел поверх голов стражников, поймал взгляд Ким, стоящей в обнимку с Джанет. Ким кивнула, выкрикнула:

– Убей его, Повелитель! Я не хотела быть такой, Повелитель!

Джанет закрыла ей рот ладонью. Покачала головой, прошептала:

– Наши солдаты не умели стрелять в людей… Алекс…

Алекс кивнул им обеим. Одобрительно – Ким, успокаивающе – Джанет. Но он был Повелителем, и это сковывало его незримыми путами, куда крепче, чем измененные опероны спеца…