Геном - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 4

Совсем погано. Организм девочки уже сформировал запас белков для метаморфоза. Точнее – ему кажется, что запас сформирован. Кожа да кости… грудь едва проступает сквозь свитер. Да что же это такое? Создание бойца-спец – одна из самых дорогих генных операций, она затрагивает абсолютно все тело. Сбить подобный метаморфоз плохим питанием, недосыпанием, стрессом – все равно что не суметь огранить редкой величины алмаз.

– Спасибо тебе, Алекс. – Ким наконец оторвалась от еды. Протеиновый коктейль она пила словно через силу. Глаза были осоловелыми, полусонными. – Мне это надо было… наверное…

Алекс кивнул. Он еще ничего не решил… или боялся признаться себе в принятом решении.

– А почему Бес отвернулся?

Татуировка на плече и впрямь изменилась разительно. Чертенок сидел на корточках, глядя в сторону. Краешек уха нервно подергивался.

– Как мультик, – не дождавшись ответа, произнесла Ким. – А он часть твоей трансформации, или потом можно сделать?

– Потом.

– Я тоже… сделаю. Такого же…

Она начинала засыпать.

– Пошли. – Алекс встал. Крепко схватил Ким за руку. Боец-спец должна была отреагировать на слишком резкое движение, но Ким даже не вздрогнула. – Пошли, живо!

Девочка как загипнотизированная двинулась за ним.

Прозрачные двери забегаловки открылись, выпуская Алекса и девочку. Холодный ветер слегка привел ее в чувство.

– Неуютно, – со смешком сказала Ким. – Да? Что ты меня держишь?

– Мы идем в гостиницу, – не останавливаясь, ответил Алекс. – Тебе надо поспать.

– Надо, – согласилась девочка. Она казалась пьяной или под наркотиком. В какой-то мере так оно и было – организм начинал выбрасывать в кровь эндорфины. – Только здесь неуютно.

Алекс ее прекрасно понимал. Стадия куколки – самый опасный момент в жизни спеца. Когда она близится, человеком овладевает агорафобия. Оставаться на открытом пространстве не просто неуютно, а безумно страшно.

– Мы пойдем очень быстро, – сказал Алекс. – Мы придем в отель «Хилтон», нам дадут маленькую-маленькую комнатку, уютную и тихую. Я уложу тебя в кровать, укрою одеялом, выключу свет, и ты поспишь. Когда проснешься, все уже будет хорошо.

– Ладно, – согласилась Ким. – Только мы быстро пойдем. Хорошо?

Она рассмеялась легким, запинающимся смехом, который знаком любому мужчине, чья подруга перебрала спиртного. Через мгновение ее тон сменился.

– Ты меня не обидишь? А?

Рука девочки легла на плечо Алекса. Рост не позволял ей толком обнять взрослого человека, но Алекс прекрасно понимал – даже эти тонкие пальцы, едва касающиеся шеи, способны за мгновение сломать его позвоночник.

Подозрительность, порой совершенно немотивированная, тоже признак близкого закукливания. А они, что ни говори, практически незнакомы.

– Я тебя не обижу, – сказал Алекс. – Пойдем быстрее, тут холодно.

– Пойдем…

Бульвар был пуст – любителей ночных прогулок в Ртутном Донце водилось немного, – пуст и совершенно не освещен. Алекс быстро шагал по темной аллее, чувствуя, как подрагивает рука девочки на плече. Подрагивает, становясь все горячее и суше.

Проклятие… что же он делает…

Официант не обманул – «Хилтон» и впрямь был рядом. Алекс знал, что когда-то, давным-давно, еще в докосмическую эру, сеть отелей «Хилтон» считалась престижной и дорогой. Но с началом звездной экспансии владельцы сделали ставку на дешевое и массовое жилье. Ставка оказалась удачной.

Снаружи, впрочем, приземистый трехэтажный корпус отеля выглядел вполне прилично. Покрытые пластиковой крошкой стены сохраняли сочный оранжевый цвет на протяжении десятков лет, парящая в воздухе световая реклама обещала чистую правду – «Максимальный комфорт за минимальные деньги».

С Ким, уже повисшей на нем и едва перебирающей ногами, Алекс ввалился в холл отеля.

Ночной портье – мужчина-натурал лет сорока, оценивающе глянул на них. Приветливо улыбнулся. Разумеется, на его взгляд все выглядело очень просто – развлекающийся спец подцепил молоденькую пьяную натуралку. Разубеждать его Алекс не собирался.

– Номер в минимальной конфигурации… на три часа, – бросив взгляд на прейскурант, сказал Алекс. Это были все его деньги, подчистую.

– Второй этаж, номер двадцать шесть, – произнес портье, протягивая кассовый сканер. Алекс достал кредитку, разрешая снятие денег. – Эй, дочка, ты идешь с ним?

– Иду, – довольно твердо подтвердила Ким. – Я лягу в кровать, укроюсь одеялом, и мы выключим свет.

Портье едва заметно подмигнул Алексу.

– Пошли. – Алекс чувствовал, что девчонка может упасть в любую секунду. – Пошли, там темно и тихо…

Видимо, это обещание возымело действие. Держась за него, Ким подошла к лифту.

…Насчет тишины Алекс ее не обманул. Владельцы «Хилтона» знали, как раздражает постояльцев дешевых отелей шум – все равно, с улицы или из соседних номеров. Разумеется, звукоподавителей никто не ставил, но перегородки между номерами заполняла вакуумная пена.

А вот свет включился с беспощадной яркостью, открывая убогий интерьер крошечного номера – двуспальная, но узкая кровать, застеленная синтетическим бельем немыслимо пестрой расцветки, два пластиковых кресла, пластиковый стол, дешевый экран на стене, полуоткрытая дверь в ванную с гордой наклейкой «Стерильно» над ручкой.

Ким слабо пискнула, закрывая глаза правой рукой. Левая по-прежнему цеплялась за Алекса.

– Убрать яркость! – забыв, где находится, приказал Алекс. Чертыхнулся, провел пальцем по сенсору, уменьшая свет. Лампы под потолком поблекли, на миг приобрели мертвенный синеватый оттенок, замерцали в веселом дискотечном ритме. Наконец ему удалось добиться приглушенного розового света, слащавого, но не режущего глаз.

– Больно, – тихонько пожаловалась Ким.

Ее рецепторы наверняка имели повышенный болевой порог, а сейчас она находилась под метаморфозным обезболиванием. Но боль прорвала все заслоны.

– Сейчас. Потерпи, – подхватывая девочку на руки, сказал Алекс. – У тебя началась стадия куколки. Понимаешь?

Она не ответила – только слабо кивнула.

Алекс положил ее на кровать, стал расстегивать куртку.

– Ты же обещал… что не обидишь… – сказала Ким.

Вот дурочка.

– Не бойся. Я хочу тебе помочь.

Он стащил с девочки куртку, джинсы, свитер. Ким осталась в одних тонких трусиках, промокших от свежей крови. Наверное, она чувствовала кровотечение, потому что попробовала закрыться рукой.

– У тебя месячные? – спросил Алекс.

– Нет… рано.

– Понятно.

Алекс не колеблясь стащил с нее грязное белье, откинул одеяло, уложил девочку поудобнее. Ким ничем не помогала ему, но и не сопротивлялась. Уже хорошо. Наверное, она оттягивала метаморфоз сколько могла. Неосознанно – этот процесс рассудку не подчиняется, – а просто понимая свою незащищенность. Появление Алекса сломало хрупкое равновесие между заложенной в генах программой и сдерживающими закукливание гормонами. Девочка доверилась ему – и сжатая пружина начала раскручиваться.

– Свет мешает? – спросил он.

– Нет…

У нее менялся голос. Начинала перестраиваться гортань.

– Ким, постарайся меня выслушать. Это очень важно, понимаешь?

– Да…

– Ты входишь в метаморфозный транс. Сейчас у тебя начнутся видения… всякие. Твое тело изменится в соответствии с вложенной программой. Все пройдет хорошо, я уверен. Но будет немножко больно. Ты потерпишь?

Девочка слабо кивнула. Из ноздрей скатились капельки крови.

– Хочешь пить?

– Нет… пока.

Алекс вздохнул. Он знал о стадии куколки ровно столько, сколько любой спец, прошедший этот этап и получивший базовое образование. Но в принципе достаточно было помнить одно – стадия куколки должна проходить под надзором специалиста. В случае сбитого метаморфоза – в госпитале.

Проклятие…

И в карманах пусто.

И никаких знакомств.

Чужая планета, чужой город и чужая девочка, входящая в стадию куколки…

Он подсунул руки под вздрогнувшее тельце, приподнял Ким.